Сны в Улье

– А ты глава Анойи?

Адель снова засмеялась, кажется, я задавала ей лишь дурацкие вопросы.

– Нет, надеюсь, мы еще долго не повстречаемся с нашим главой, как ты говоришь.

 - Он такой злой?

– Он неадекватный. И возможно чуть-чуть зол на меня. Но и вообще он довольно злой, правда, далеко не всегда. Но он сейчас в Румынии, так что вряд ли его что-то заставит покинуть свою родину.

Я не могла понять, говорит она о нем положительно или отрицательно, но интонация у нее поменялась, перестала быть такой легкой, стала более напряженной.

Про него она больше ничего не говорила. Мы доехали, и я увидела, что она живет в обычном жилом доме, только покрашенном свежей краской. Когда узнаешь, что кто-то живёт в центре, представляется что-то более пафосное. Но квартира у нее оказалась довольно впечатляющей. Она была двухэтажной и очень большой. В таких огромных квартирах не живут в одиночку. Было видно, что она только недавно переехала, мебели еще было мало и вдоль стен стояли еще не распакованные коробки. Адель сказала, что в Москве она всего неделю, хотя и бывала здесь не раз.

– Выбирай себе любую комнату. Завтра мы с тобой поедем по магазинам, закажем мебель и купим каких-нибудь вещей тебе.

Я поднялась на второй этаж. Там было несколько полупустых комнат, в одной из которых, судя по всему, была спальня Адель. Она еще не успела полностью пропитаться ее духом, чтобы рассказать о ней многое, но все же что-то могла. В центре стояла огромная кровать с красными шелковыми простынями, на которых только снимать рекламные ролики про гладкую кожу или французское мыло. Смотря на эту кровать, я подумала, а вдруг она живет не одна? Я стала осматриваться в поисках мужских вещей. На тумбочке лежал справочник по иммунологии, который возможно, принадлежал не ей. В остальном все казалось, было ее. Шкафа в комнате еще не было, поэтому ее одежда вываливалась из открытых чемоданов. Один из них был полностью забит баночками, которые мне на первый взгляд показались духами. Что было внутри на самом деле, я не имела ни малейшего понятия. Некоторые были подписаны неровным почерком, насколько я могла судить, на французском. Мне хотелось открыть хотя бы одну, но сказки нас учат не делать подобных вещей.

Я выбрала комнату рядом с этой. Там пока стоял только раскладной диван. Вещей у меня с собой не было, поэтому я сняла с руки свой шипастый браслет и положила на подушку, чтобы как-то застолбить комнату. Мало ли, кто еще придет. Сама на диван я решила не садиться, так как сделай я это, я бы наверняка загрузила себя мыслями о том, что я здесь делаю. А этого допускать было нельзя, мне нравилось, что сейчас я именно здесь.

Когда я спустилась, Адель сделала мне ягодный чай и сказала поискать что-нибудь в холодильнике. Приготовленной пищи там не оказалось, все полуфабрикаты. Но я нашла полупустую коробку с кремовым тортом и вытащила ее. Сама Адель ни есть, ни пить чай не стала. Она налила себе полный стакан какого-то алкоголя янтарного цвета, который я приняла за коньяк. Сначала стало немного обидно, что она не предложила его и мне, ведь она уже видела, что я пью, и не должна играть со мной роль взрослого. Но я и сама сейчас предпочла бы чай, так что проявлять ей свое возмущение не стала.

– Я, правда, очень не хочу в первый же день показывать тебе что-то неприятное. Даже думала уйти в ванную. Прости, милая, но придется. Тебе полезно будет на это посмотреть в качестве небольшого урока волшебства.

После этой фразы должно было последовать что-то нехорошее. Я быстро стала набивать рот тортом, чтобы успеть доесть его до наступления этого момента. Адель залпом выпила весь стакан с коньяком. Она повернулась ко мне боком и завела руки за спину, будто хотела сомкнуть их в замок. Но вместо этого она кошачьим, резким движением дернула рукой вдоль спины, будто собираясь поцарапать себя, но не коснувшись при этом даже платья и кожи. Несмотря на отсутствие соприкосновения, она действительно себя поцарапала. Пять глубоких темно-алых полос остались на ее спине под разорванным платьем, они немедленно растеклись вниз.

– Ты сумасшедшая? Что ты делаешь!? Прекрати это, слышишь!

Кровь капала на пол, а Адель стояла неподвижно, закусив нижнюю губу.

– Чтобы открыть тебя, мне придется использовать довольно много магии. А питания мне не достаточно. Мою магию подпитывает все дисгармоничное в этом мире. Мы могли бы с тобой походить по темным подворотням, но это пришлось бы делать очень-очень долго. Но у нас есть одна хитрость на подобные случаи. Нет ничего более разрушительного и дисгармоничного, чем разрушение самого себя.

Адель говорила медленно с придыханием, будто заставляя себя оставаться спокойной. Она села на пол, размазывая капли крови на нем. Я не хотела, чтобы она делала это с собой. Я сама пробовала резать предплечья, но это было неглубоко и не выглядело так ужасно. Адель снова занесла руку, но я подбежала к ней и вцепилась ей в плечо.

– Не делай этого, пожалуйста! Как же твоя спина! Она же красивая, если тебе все равно на боль, подумай, какие шрамы останутся.

– Скоро будут некоторые мои друзья из Творцов, которые смогут вылечить меня. И заодно запомни, мы воюем не против Творцов, мы воюем против Строя.

Адель оттолкнула меня совсем легонько, но я повиновалась. Она снова занесла руку, оставив симметричный след царапин на противоположной стороне спины. Не знаю, специально ли она это сделала, но выглядело, будто крылья.

Я снова вцепилась в нее. Адель повернула ко мне голову, и я видела, что ее глаза задурманены. Наверное, так на нее действовало эта магия. Она дышала через рот, мелко и часто, но на губах играла легкая улыбка.

– Мне достаточно, - голос ее стал практически прежним, наигранно веселым, только ее глаза выдавали, что с ней что-то не так, - Чтобы открыть в тебе магию разрушения, в тебе нужно что-то сломать. Тогда цепи магии, сдерживающие ее у тебя где-то очень глубоко, спадут, и ты сможешь обрести силу. Нет, не волнуйся, в травмпункт тебе идти не придется. Разрушить или сломать можно много чего: волю, любовь, красоту, доброту, разум, да что угодно и в различной степени. Тебе же я разрушу твою боль. Тебе больше никогда не придется страдать. По крайней мере, физически. Мне за свою жизнь приходилось это делать часто, для тебя же я этого не допущу. Ты согласна, Лида?

Адель взяла меня за руку, и я кивнула. Тогда она ткнула меня пальцем в плечо, указывая лечь на спину. Адель склонилась надо мной, положила мне ладонь на середину груди и вдруг совершенно неожиданно надавила на нее. Мне казалось, она вот-вот сломает мне ребра, я даже вскрикнула, но она не остановилась. Она продолжала давить на меня, и когда я уже совершенно четко представила, с каким хрустом я сломаюсь и даже почти почувствовала это, она убрала руки и обхватила мою голову с двух сторон. Я почувствовала странное покалывание по всему телу, даже над поверхностью кожи, я ощущала его своими мышцами, кишками, глазами и другими внутренними органами. Потом я почувствовала, будто меня вырубили. Как в фильмах показывают выключение электричества в большом городе, когда от периферии к центру гаснут один за одним дома. Так и это странное колющее ощущение ушло последним из моей груди, и я почувствовала, что потеряла его навсегда. Это была ужасная мысль. С осознанием этого я лежала совсем немного, я бы не успела досчитать и до пяти. Я думала на этом все и закончилось, как вдруг я почувствовала нарастающую в геометрической прогрессии мощь внутри меня: это были одновременно и ненависть, и радость, и желание, и само разрушение. Я заскребла ногтями по полу, и плитка на нем покрылась трещинами.

– Поздравляю, куколка. Теперь ты состоишь в Анойе, и ты больше никогда не почувствуешь боли.

– Это просто как десять оргазмов одновременно! Я никогда не чувствовала ничего подобного! Обладать магией это лучшее, что могло случиться!

Мне хотелось использовать свою магию как-нибудь еще, но я не придумала ничего интереснее, чем продолжить трещину в полу. Это было странное приятное ощущение, как от сдирания заусенца или прокалывания воздушного шарика, только в разы сильнее.

Адель погладила меня по волосам.

– Наслаждайся. Только прошу, не сильно громи нашу квартиру, но с полом на кухне можешь закончить, его все равно менять. И не выходи из дома пока что, хорошо? А я пойду хоть как-то залижу свои ранки, пока не приехали мои друзья, чтобы убрать их совсем.

Я вскочила на ноги и дала ей руку, чтобы помочь встать.

– Давай я тебя перевяжу! Или могу даже зашить, если нужно!

Она покачала головой и отправилась по лестнице наверх.

– Спасибо тебе! Это правда невероятно круто!
– крикнула я ей вслед, но она уже ничего не ответила.