Собачья магия

Буран с энтузиазмом принял приглашение, оставил хозяина топтаться в коридоре и бросился к Тоне делиться радостью всеми доступными средствами: языком, хвостом, лапой, попой...

– Да я только на минутку, - замялся чего-то старший прапорщик.
– Извините, служба.

Буран услышал ключевое слово, крутанулся на месте и вернулся надоедать своей радостью хозяину. Тот ухватил его за загривок, как бы готовясь увести.

– Да прямо таки - служба!
– испугалась Тоня, что возьмёт действительно и уведёт, а с перепугу стала очень нахальной.
– Подождёт часок ваша служба, не развалится!

Буран без промедления с нею согласился, вывернулся из рук и полез ласкаться и дочухиваться теми местами, которые ещё не дочухал с прошлого раза.

– Так машина ждёт, - всё ещё сомневался гость, хотя и с заметным соожалением.

Буран немедленно оставил Тоню и одним прыжком вернулся к служебному долгу.

"Вот же упрямый!" - подумала она и с отчаяния обнаглела окончательно: - А я вас, товарищ прапорщик, не отпускаю!

Буран завертелся между ними, не зная куда бежать. В это время из комнаты раздался недовольный голос мамы:

– Тоня! Ну что вы там в дверях застряли, проходите в дом!

Буран в сердцах гавкнул, мол, - да ну вас!
– и унёсся в комнату, попутно своротив подглядывавшую в двери детвору.

"Вот так!" - развела руками Тоня, давая понять, что выбора у вас, товарищ прапорщик, теперь нет.

– М-да...
– пограничник смущённо потёр затылок и таки вошёл.

Попытку застрять в прихожей с фуражкой в руках Тоня бдительно пресекла и фуражку отобрала, но пограничник всё же замялся:

– Только у меня сапоги... Я ведь со службы, думал сразу обратно...

– Ой, да ладно!
– отмахнулась Тоня.
– Тут уже столько народу топталось!.. Не стесняйтесь, проходите. А я чаю сейчас принесу.

Только оставшись один на один с кухонной посудой Тоня поняла, как боялась, что Буран с его суровым хозяином просто возьмут и исчезнут из её жизни, и даже адреса не оставят. Она на миг представила опустевшую после них квартиру, и чуть не пролила всё мимо чашки - так ей стало жаль себя, одинокую, и родной дом показался не таким уж родным... Даже поплакать захотелось от безысходности. Так что пришлось себя одёрнуть - никто ещё никуда не уезжает! А дальше?.. "А дальше посмотрим!" - ободряюще встряхнулась Тоня и... наконец заметила, что по инерции налила все чашки, а как теперь тарабанить их в двух руках до комнаты, не подумала.

– Мама-а-а!

Несмотря на бурный в три голоса рассказ о Бурановых приключениях, мама услышала сразу:

– Что, Тонечка?

– Помоги донести, у меня рук не хватает!

– Щас-щас!..
– согласилась было та, но продолжение потонуло в каком-то неразборчивом препирательстве и в дверном проёме, загородив его весь, появился лично старший прапорщик. Только в таком ракурсе стало заметно, какой он, в общем-то, здоровенный мужчина.

– Давайте, я помогу...
– протянул он ручищи и ухватил со столика сразу четыре чашки, по две в каждую руку.

– Осторожно, горя!..
– попыталась Тоня воспрепятствовать суициду, но поздно, чашки уже вышли, а ей осталось только последовать за ними, донеся две оставшиеся.

В комнате прапорщик аккуратно поставил чашки на стол и скомандовал:

– Ррразбирайте!
– и честно предупредил: - Осторожно, горячие.

Пацаны предупреждению командира вняли, Лёлька - нет.

– Ай!!
– отдёрнула она шкодливые ручонки и удивилась: - Пра-а-авда, горячие!.. А-а-а, а как ты-ы-ы нёс?

– А мне можно, - улыбнулся пограничник и продемонстрировал мозолистую ладонь, - у меня, видишь, какие грубые - даже кипяток не возьмёт.

– И в качестве доказательства спокойно взял чашку не за ручку, а прямо за стенку.

Буран из-под его ног что-то длинно проворчал, чем вызвал непонятное хихиканье детворы. Взрослые немного удивились, но списали на детскую психологию. Возникшую затем паузу решила заполнить Тоня.

– Вы извините, что я вас так... сначала... Я думала, опять милиция.

– Кстати, я не дослушал - при чём милиция? И почему нам из Комитета звонили?
– нахмурился пограничник.
– Это из-за Бурана?

– Нет!..
– бросилась Тоня защищать пса, но тут же засомневалась: - То есть, как бы, да... немножко...
– Старший прапорщик терпеливо ждал и она решилась: - В общем, тут мой бывший явился и скандалить начал. Буран рыкнул, тот сбежал, а потом с милицией вернулся. Ну, понимаете?
– Тоне стало неприятно выкладывать хорошему человеку всю свою "грязь" и она поспешила свернуть тему: - А дедушка нашей Лолы, спасибо ему, милицию "построил" и вас вызвал. Вот, - выдохлась она и посмотрела извиняющимся взглядом на гостя.

Однако тот, оказывается, вовсе её не осуждал, а думал о своём, словно кое-что из её сумбурной речи уже взял на заметку, а остальное его не слишком волновало.

– Так вы не обижаетесь?
– уточнила она на всякий случай.

– Хм, ну, если вы его ТАК защищали, - поднял взгляд пограничник, кивнув в сторону пса, - то я не в обиде.

– Ой, Дядь-миша, Буранчик тожи-ж Тёть-тоню защищал!.. Он жиж Бубу прагнал!.. И Страшилу прагнал!.. Буранчик всех можит прагнать!..
– тут же донесли дети безграничные возможности своего любимца.
– А он правда настаящий пограничный сабака? Да, Дядь-миша?

– Дядя Миша?
– приподняла бровь Тоня, в том смысле, что ей-то он имени не называл.

– Дядя Миша?
– удивился не меньше её пограничник.
– А вы-то откуда знаете?

Пацаны чего-то заёрзали и потерялись взглядами в полу, только Лёлька не потерялась, а беззаботно ляпнула:

– Нам Буранчик сказал! Он умеит. Правда, Буранчик?

Тот с трагичным вздохом упал головой на ковёр и ещё накрыл лапой нос.

– Буран?
– требовательно посмотрел старший прапорщик на своего подчинённого.

Пёс головы от пола не оторвал, а так и глянул в ответ - исподлобья выразительным виновато-ждущим взглядом.

– Ох и горазды вы, малышня, выдумывать!
– подала голос мама.
– Наверняка же Лола от дедушки слышала.

В среде означенной малышни Тоня заметила небольшую потасовку - видимо, парни настоятельно рекомендовали подружке согласиться с такой версией. Но наблюдательный пограничник Миша не стал спешить с выводами.

– А знаете, мне тоже кажется, что он может говорить... Нет, даже не так! Он точно разговаривает, но вот может ли словами?

Он наклонился и погладил Бурана по голове. Тот удовлетворённо вздохнул и скромно вильнул хвостом.

– Не знаю, как насчёт словами, - подала голос Тоня, с ласковым вниманием глядя на пса, - но смотреть он умеет О-О-ОЧЕНЬ!..

Буран, словно оценив комплимент, поднялся и неторопливо перетащился ей под ноги, где умостился и посмотрел в глаза О-О-ОЧЕНЬ тем самым взглядом. Тоня не выдержала и погладила ему лохматую голову. Лохматая голова закатила глазки от удовольствия и поёрзала, показывая где лучше чесать. Ну как такому откажешь?!