Собачья магия

– "Пэ О"... Может "пожарная охрана"?
– предположил младший милиционер.

– Тогда было бы - "пожарная часть", - поправил старший.

– Хорошо!
– поднялся полковник.
– Пёс явно служебный, без причины бы не бросился, так что с вашим делом, думаю, всё ясно. Свободны!
– отпустил он милиционеров, и те с облегчением покинули квартиру, прихватив попутно под локотки обомлевшего от такого поворота Валерика. По этому поводу Тоня ожидала в душе хотя бы жалости, но ничего подобного не обнаружила.

Борины родители тоже было поднялись, но у деда-полковника на них оказались другие планы.

– А вас я попрошу остаться, - произнёс он сакральную фразу, ухмыльнулся и, пока они ничего себе не надумали, пояснил: - Сейчас, пожалуйста, вы быстро, но тщательно запишете все подробности о стройке. Антонина Васильевна и Надежда Григорьевна вам помогут. Вас, товарищи, также - обратился он к детворе, - попрошу отнестись к делу со всей серьёзностью. Ну а мне надо позвонить кое-куда.

И пока Тоня удивлялась, что тот знает имя-отчество, не только её, но даже мамино, полковник уже вышел в коридор и взялся там за телефон.

"Кое-куда" у Лёлькиного дедушки оказалось достаточно продолжительным, потому что когда он опять вернулся в комнату, там был готов не только протокол со словесным портретом преступника, но и портрет художественный, изображённый шкодливой рукой Бориного папы. Детям очень понравилось.

– Значит так!
– начал полковник, и дискуссия "что бы ещё пририсовать страшиле" быстренько заглохла.
– Знаете, кем оказался наш друг?
– посмотрел он с уважением на Бурана.
– Разрешите представить - почётный пограничник 24-го Краснознамённого погранотряда, инструктор-кинолог по работе с молодым пополнением школы инструкторов службы собак Буран!

Пёс вдруг напрягся и, елозя передними лапами по скользящему ковру, сел по стойке смирно... выдержал минуту ошарашенного молчания и лёг обратно, посчитав что достаточно "отдал честь". Взрослые на это переглянулись, дети восприняли, как должное.

– За Бураном приедут уже завтра, - продолжил доклад дедушка-полковник.
– Пусть он побудет у вас, не возражаете? Антонина Васильевна?.. Надежда Григорьевна?..
– по очереди обратился он к хозяйкам.

Тоня даже растерялась - что ответить на вопрос, который для неё вообще не стоял.

– Нет-нет, что вы! В смысле, конечно, пусть остаётся!
– заторопилась она наперебой с мамой.

– Ну тогда... Телефон я вам на тумбочке оставил, дежурный в курсе...
– засобирался дедушка.

– А можна мы тожи с Буранчиком останимся?!
– сейчас же заканючила детвора.

– НЕТ!
– вырвалось у Тони несколько экспрессивнее, чем хотелось, и как оказалось - на пару с Олей. А Буран что-то проворчал и весьма выразительно растянулся на полу, мол, я тут уже прописался, а вас не задерживаю.

– Ещё завтра придёшь, - пообещал дедушка, выводя за двери ноющую и откровенно висящую ему на руке внучку.
– Лучше попрощайся.

– Па-па, Буранчик! Па-па!

Пёс на прощание вальяжно вильнул хвостом.

Пацаны тоже сказали "па-па" и угрюмо, но дисциплинированно потащились за Бориными родителями. От тех напоследок ещё долетело из коридора:

– А откуда ты Лёлькиного деда знаешь?

– Так... выпивали в одной компании.

– И всё-то у вас, мужиков, через пьянку!..

Тоня непроизвольно хмыкнула на такое обобщение. Борин папа ей очень понравился и уж кому-кому, а Оле грех было жаловаться на своих мужчин - вон какой замечательный парень у них растёт!.. Под мысли о чужом счастье, Тоня доплелась до комнаты и рухнула на диван. Неужели этот сумасшедший день закончился?!

Шевелиться совсем не хотелось. Рядом сидела мама и тоже молчала о чём-то своём. С пола раздавалось уютное сопение Бурана, изображавшего мохнатый коврик. Семейная идиллия! Но только Тоня собралась с силами встать и идти что-то делать, как мама вдруг пошевелилась, как-то кокетливо поправила шаль и выдала, словно ни к кому не обращаясь:

– А какой представительный мужчина... Настоящий полковник!

– МА-АМА...
– только и смогла вымолвить Тоня. Её смущённый взгляд метнулся в сторону пса, словно именно его следовало постесняться при таких разговорах, и неожиданно она увидела собачий хвост, загадочно помававший в воздухе. А увидев, почему-то опять вспомнила про зачарованного принца... Но это была уж совершеннейшая дурость!..

Утром следующего дня Тоню ждал культурный шок. Не в том смысле, что шок был образованный и деликатный, а в том, что такой культурности она не ожидала. Воспитанная на кошках, которые приходили когда им вздумается и всюду лазили сами по себе, она не могла наудивляться понятливости собак: ему сказали: "Ляжь в коридоре" - повернулся и пошёл устраиваться в коридоре, сказали: "Собака, иди ешь!" - нашёл миску и стал есть, позвали: "Буран, идём гулять!" - сел у двери и терпеливо ждал, пока Тоня соберётся. Можно было, конечно, всё списать на специальное обучение, но в каком, скажите, служебном собаководстве есть команда: "Фу, собака, уйди, не воняй нам тут под нос!" А ведь ушёл! Не то что кошки, которым три раза скажешь: "Слезь с коленок, у меня чайник кипит!", а на четвёртый не выдержишь, подпихнёшь чтобы слазила - так эта дура ещё и когтями вцепится!.. Мама так вообще выразилась конкретно:

– Вот Тонечка, запоминай ощущение - такого бы тебе мужа.

И, конечно, вогнала Тоню в краску, потому что та опять вспомнила свои дурацкие фантазии.

До завтрака всё шло более-менее нормально. А потом началось...

В дверь громко и настойчиво поскреблись. Тоня прислушалась, шкодливо ухмыльнулась, мельком взглянув на Бурана, и пошла открывать. Как она и предполагала, за дверью оказался приходящий кот Антабус. Кот был благородно-пушист, самодостаточен и, как полагается, жил сам по себе, но в последнее время решил, что будет обитать в Тониной квартире.

– Буся, у нас гости!
– честно предупредила Тоня, но котяра не посчитал нужным прислушаться. Горделивой походкой он обминул Тоню, мазнув хвостом по ноге, и по-хозяйски уверенно направился занимать свой диван... но вдруг обнаружил чьи-то чужие лапы, загородившие путь. Кот удивился - кто это ещё может быть в ЕГО доме! Кот возмущённо поднял морду, чтобы посмотреть в глаза этому наглецу, пока ещё не успел их выцарапать... И присел от неожиданности, увидев прямо над собой здоровущего лохматого пса!

Тоня могла бы поклясться, что на собачьей морде при этом гуляла очень выразительная и весьма саркастическая ухмылка. Видимо, пугать котов у Бурана было любимым развлечением...

Кот зашипел, как сто кипящих чайников, взвился в воздух и в мгновение ока исчез из дома. Тоня подождала для проформы и закрыла дверь, а пёс многозначительно почесал задней лапой за ухом и так же молча вернулся в комнату. Глядя на эту демонстрацию, Тоня только покрутила головой от восхищения и пошла на кухню мыть посуду.