Собрание сочинений, том 26, ч.1
Шрифт:
— «Прекрасно», — говорят рабочие, — «по что сделали ливерпульский пройдоха и олдемский молодчик с твоими векселями?»
— «Что они с ними сделали?!» — восклицает капиталист. — «Глупый вопрос! Они снесли их своим банкирам, и те учли их!»
— «Сколько они за это платят банкиру?»
— «Сколько? Деньги теперь весьма дешевы. Думаю, что они заплатили за учет примерно 3 %, т. е. не три процента со всей суммы векселя, а столько, сколько, считая из 3 % годовых, приходится на то время, которое остается до истечения срока векселя».
— «Тем лучше», — говорят рабочие., — «Плати нам по 2 шилл., какова и есть стоимость нашего товара, или же по 12 шилл., так как мы хотим понедельного расчета вместо ежедневного. И удержи из них проценты за 14 дней из расчета 3 % годовых».
— «Но этот вексель слишком мал», — говорит капиталист. — «Ни один банкир не учтет его».
— «Прекрасно», — возражают рабочие, — «нас 100 человек. Ты, значит, должен заплатить нам 1200 шилл. Выдай нам на них вексель. 60 ф. ст. вовсе уж не такая маленькая сумма, чтобы такой вексель нельзя было учесть. А кроме того, ты ведь учитываешь его сам, и эта сумма не должна быть слишком мала для тебя, потому что это как раз та самая сумма, из которой ты, по твоим словам, берешь выжимаемую из нас прибыль. Вычет был бы ничтожный. И так как мы получали бы в таком случае
Если выводить заработную плату (совершенно извращая действительные отношения) из дисконтирования принадлежащей рабочим части стоимости совокупного продукта — из того, что капиталист оплачивает рабочим эту часть деньгами вперед, — то капиталист должен был бы выдавать им очень краткосрочные векселя, какие он выдает, например, торговцу, промышляющему хлопком, и т. д. Рабочий получал бы большую часть своего продукта, а капиталист скоро перестал бы быть капиталистом. Из собственника продукта он превратился бы для рабочие просто в банкира.
К тому же, если капиталист стоит перед риском продать товар ниже его [427] стоимости, то он имеет также и шансы продать его выше его стоимости. Если продукт не удается продать, то рабочего выбрасывают на улицу. Если цена продукта долгое время остается ниже рыночной, то заработная плата рабочего падает ниже среднего уровня, и фабрики работают неполное время. Наибольший риск несет, следовательно, рабочий.
В-третьих. Никому не приходит в голову, что фермер, уплачивая ренту деньгами, или промышленный капиталист, уплачивая проценты деньгами, могут удерживать часть причитающихся с них ренты или процента на том только основании, что они, — для того чтобы иметь возможность производить эти платежи, — должны предварительно превратить свой продукт в деньги.}
[б) Покупка рабочим товаров у капиталиста. Обратный приток денег, не выражающий воспроизводства]
Возвращение денег к их исходному пункту имеет место также и в той части капитала, которая обращается между промышленным капиталистом и рабочим (следовательно, в той части оборотного капитала, которая составляет переменный капитал). Капиталист выплачивает рабочему заработную плату деньгами; рабочий покупает на эти деньги товары у капиталиста, и таким образом деньги притекают обратно к капиталисту. (На практике — к банкиру капиталиста. Но в действительности банкиры являются по отношению к отдельным капиталистам представителями совокупного капитала, капитала в целом, поскольку он принимает вид денег.) Этот обратный приток денег сам по себе вовсе не выражает воспроизводства. Капиталист покупает в обмен на деньги труд у рабочего, рабочий покупает на эти же деньги товар у капиталиста. Одни и те же деньги выступают сперва как средство для покупки труда, а потом — как средство для покупки товара. Обратный приток их к капиталисту обусловлен тем, что капиталист выступает по отношению к одним и тем же лицам сперва в роли покупателя, а потом — в роли продавца. Деньги уходят от него как от покупателя и возвращаются к нему как к продавцу. Рабочий, напротив, выступает сначала как продавец, а затем — как покупатель, он сначала получает деньги, а затем расходует их, тогда как капиталист, в противоположность рабочему, сначала расходует деньги, а затем получает их обратно.
На стороне капиталиста здесь происходит движение Д— Т — Д. Он на деньги покупает товар (рабочую силу); посредством продукта этой рабочей силы, посредством товара, он покупает деньги, или обратно продает этот продукт рабочему, противостоявшему ему раньше как продавец. Рабочий, напротив, представляет обращение Т — Д — Т. Он продает свой товар (рабочую силу) и на полученные за него деньги выкупает часть своего собственного продукта, произведенного им товара. Конечно, можно было бы сказать: рабочий продает товар (рабочую силу) за деньги, затрачивает эти деньги на покупку товара и затем снова продает свою рабочую силу, так что процесс Д — Т — Д представлен также и на стороне рабочего; и так как деньги постоянно обращаются между рабочим и капиталистом взад и вперед, то, в зависимости от того, с чьей стороны рассматривается этот процесс, можно было бы с одинаковым правом сказать, что рабочий — так же, как и капиталист — представляет движение Д — Т — Д. Однако покупателем является капиталист. Возобновление процесса исходит от него, а не от рабочего; обратный же приток денег к капиталисту обусловлен тем, что рабочий должен покупать жизненные средства. Здесь, как и во всех процессах, где Д — Т — Д является формой обращения на одной стороне, а Т — Д — Т — формой обращения на другой, обнаруживается, что целью процесса обмена для одной стороны является меновая стоимость, деньги, а потому и увеличение стоимости, а для другой стороны — потребительная стоимость, потребление. То же самое происходит и при обратном притоке денег в первом, упомянутом выше случае, где процесс Д — Т — Д совершается на стороне фермера, а Т — Д — Т — на стороне земельного собственника; это ясно, если принять во внимание, что Д, на которые земельный собственник покупает товар у фермера, представляют собой денежную форму земельной ренты, а следовательно являются уже результатом Т — Д, превращенной формой той части продукта, которая по сути дела принадлежит земельному собственнику in natura.
Эта разновидность процесса Д — Т — Д, — являющаяся в отношениях между рабочим и капиталистом лишь выражением обратного притока к капиталисту тех денег, которые он израсходовал на заработную плату, — сама по себе не выражает процесса воспроизводства, а выражает лишь то обстоятельство, что покупатель в свою очередь становится по отношению к тем же самым лицам продавцом. Не является она также и выражением денег как капитала, того именно процесса Д — Т — Д\ где второе Д есть большая сумма денег, чем первое Д, и где Д, следовательно, представляет самовозрастающую стоимость (капитал). Напротив, это лишь выражение формального обратного притока той же суммы денег (часто даже меньшей) к исходному пункту. (Под капиталистом здесь, конечно, разумеется класс капиталистов.) Следовательно, с моей стороны было
неправильно, когда я в первой части [99] сказал, что форма Д — Т — Д непременно должна иметь вид Д — Т — Д'. Она может выражать просто форму обратного притока денег, на что я уже намекнул там же, объясняя круговое движение денег, возвращающихся к тому же исходному пункту, тем обстоятельством, что покупатель, в свою очередь, становится продавцом [100] .99
Маркс имеет в виду первый выпуск «К критике политической экономии», глава вторая, раздел третий — «Деньги», первые два абзаца (см. настоящее издание, т. 13, стр. 105–106). — 323.
100
Маркс имеет в виду следующее место в первом выпуске «К критике политической экономии»: «Деньги, которые они [товаровладельцы] израсходовали как покупатели, возвращаются обратно в их руки, как только они выступают снова в качестве продавцов товаров. Постоянное возобновление товарного обращения отражается, таким образом, в том, что деньги не только постоянно перекатываются из одних рук в другие по всей поверхности буржуазного общества, но вместе с тем описывают множество различных маленьких кругооборотов, выходя из бесконечно различных точек и возвращаясь к тем же самым точкам, чтобы снова повторить то же самое движение» (см. настоящее издание, т. 13, стр. 83). — 323.
Но не посредством этого обратного притока денег обогащается капиталист. Например, он уплатил 10 шилл. заработной платы. На эти 10 шилл. рабочий покупает у него товар. Капиталист дал рабочему на 10 шилл. товара за его рабочую силу. Если бы он дал рабочему жизненные средства, ценой в 10 шилл., in natura, то здесь не было бы никакого обращения денег, следовательно не было бы и обратного притока денег. Это явление обратного притока денег не имеет, стало быть, ничего общего с обогащением капиталиста, проистекающим только из того, что в самом процессе производства капиталист присваивает больше труда, чем израсходовал на заработную плату, и что его продукт превышает таким образом издержки производства этого продукта, — тогда как деньги, уплачиваемые капиталистом рабочему, ни в коем случае не могут быть меньше того количества денег, на которое рабочий покупает у капиталиста товар. Этот формальный обратный приток денег не имеет здесь ничего общего с обогащением, следовательно не выражает собой [428] Д в качестве капитала, — совершенно так же, как в том случае, когда деньги, израсходованные на уплату ренты, процента и налога, обратно притекают к плательщику земельной ренты, процента и налога, этот обратный приток не содержит в себе увеличения стоимости или [хотя бы] ее возмещения.
Д — Т — Д, поскольку это движение представляет формальный обратный приток денег к капиталисту, выражает лишь то обстоятельство, что выданная капиталистом денежная ассигновка реализована в его собственном товаре.
Пример неправильного толкования этого денежного потока— этого возвращения денег к их исходному пункту — смотри выше, в разделе о Дестюте де Траси [101] . В качестве второго примера — в особенности применительно к денежному обращению между рабочим и капиталистом — следует привести в дальнейшем Брея [102] . Наконец, в отношении капиталиста, дающего деньги в ссуду, привести Прудона [103] .
101
См. настоящий том, часть I, стр. 262–275. См. также К. Маркс. «Капитал», том II, глава 20-я, раздел XIII: «Теория воспроизводства Деспота де Траси». — 324.
102
Раздел о Брее находится в Х тетради, на стр. 441–444 рукописи. Этот раздел остался незаконченным, и взгляды Брея по вопросу о денежном обращении между рабочим и капиталистом не были в нем затронуты.
О взглядах Брея на сущность и роль денег см. у Маркса: рукопись 1847 года «Заработная плата» (настоящее издание, т. 6, стр. 584); «Grundrisse der Kritik der politischen Oekonomie», Moskau, 1939, S. 55, 690, 754; письмо Маркса к Энгельсу от 2 апреля 1858 года; «К критике политической экономии» (настоящее издание, т. 13, стр. 70). — 324.
103
В дальнейшем, на стр. 428 и 437 тетради X, Маркс дает краткую характеристику взглядов Прудона по данному вопросу (см. настоящий том, часть I, стр. 325–326). — 324.
Эта форма обратного притока Д — Т — Д имеет место везде, где покупатель в свою очередь становится продавцом; она, следовательно, имеет место на стороне всего торгового капитала, где все купцы покупают друг у друга для того, чтобы продавать, и продают для того, чтобы покупать. Возможно, что покупатель — Д — не может продать товар, например рис, дороже, чем купил его; он, возможно, вынужден даже продать товар ниже его цены. В таком случае мы имели бы лишь простое возвращение денег, так как покупка переходит здесь в продажу без того, чтобы деньги проявили себя как самовозрастающая стоимость, как капитал.
То же самое происходит, например, при обмене постоянного капитала. Машиностроитель покупает железо у производителя железа и продает ему машину. В этом случае деньги притекают обратно к машиностроителю. Они были затрачены в качестве покупательного средства для приобретения железа. После этого они служат производителю железа покупательным средством для приобретения машины и таким образом притекают обратно к машиностроителю. За отданные деньги машиностроитель получил железо, за полученные деньги он отдал машину. Одно и то же количество денег сделало здесь возможным обращение вдвое большей стоимости. Например, на 1000 ф. ст. машиностроитель купил железо; на те. же 1000 ф. ст. производитель железа покупает машины. Стоимость железа и машин вместе = 2000 ф. ст. Но таким образом в движении должны находиться 3000 ф. ст.: на 1000 ф. ст. — денег, на 1000 ф. ст. — машин и на 1000 ф. ст. — железа. Если бы капиталисты производили обмен in natura, товары переходили бы из рук в руки без того, чтобы хоть один фартинг находился при этом в обращении.