Собрание сочинений, том 26, ч.1

В случаях, объединенных под рубрикой «во-вторых», деньги возвращаются к получателю балансовой разницы только при том условии, если он первым выступает в роли покупателя, как это было в примере с рабочим и капиталистом. Если же первой в роли покупателя выступает другая сторона, то деньги уходят от нее к ее контрагенту, как это имеет место в случае II.

[436] {Все это, разумеется, имеет место только при предположении, что купля и продажа определенного количества товаров происходят между одними и теми же лицами, так что каждое из них выступает по отношению к другой стороне попеременно то как покупатель, то как продавец. Предположим, напротив, что товар на сумму в 3 тысячи распределен равными частями между товаровладельцами-продавцами А, А' и А" и что им противостоят покупатели В, В' и В''. Если три акта купли совершаются здесь одновременно, следовательно совершаются один рядом с другим в пространстве, то должны обращаться 3 тысячи денег, так что в руки каждого А попадает 1 тысяча денег и в руки каждого В — 1 тысяча товара. Если же акты купли совершаются один за другим, последовательно во времени, то это создает возможность обращения одной и той же тысячи денег лишь в том случае, если метаморфозы товаров переплетаются друг с другом, т. е. если часть действующих лиц выступает как в роли покупателей, так и в роли продавцов, хотя и не по отношению к одним и тем же лицам, как в вышеприведенном случае, а по отношению к одним — в роли покупателей, по отношению же к другим — в роли продавцов. Так, например: 1) А продает В на 1 тысячу; 2) А покупает на эту тысячу у В'; 3) В' покупает на эту тысячу у А'; 4) А' — на эту тысячу у В"; 5) В" на эту тысячу — у А". Деньги в данном случае пять раз переходили бы из рук в руки, перемещаясь между шестью лицами, но и товара обращалось бы при этом на 5 тысяч. Если бы товара обращалось только на 3 тысячи, то мы имели бы следующее: 1) А покупает на 1 тысячу у B; 2) В покупает на 1 тысячу у А'; 3) А' покупает на 1 тысячу у В'. Три перемещения между четырьмя лицами. Это — процесс Д— Т.}

Разобранные выше случаи не противоречат ранее развитому закону,

«по которому при данной скорости обращения денег и при данной сумме товарных цен количество обращающихся средств представляет собой определенную величину» (I, стр. 85) [113] .

В приведенном выше примере — случай I — 1000 денег [114] обращаются трижды и при этом приводят в движение товаров на 3000 (сумма цен) 3000. Поэтому масса обращающихся денег = ^{3000(сумма цен)}/_{3(скорость обращения)}, или ^{3000(сумма цен)}/_{3 оборота}  = 1000 денег.

113

Имеется в виду первый выпуск «К критике политической экономии». См. настоящее издание, т. 13, стр. 89. — 342.

114

Вместо фигурирующих в «Экономической таблице» Кенэ тысяч миллионов (т. е. миллиардов) турских ливров Маркс говорит здесь просто о тысячах денежных единиц, что нисколько не меняет сути дела. — 342.

В случае III или IV сумма цен обращающихся товаров, правда, та же самая (3000 денег); но скорость обращения другая. 2000 денег обращаются один раз, т. е. 1000 денег плюс 1000 денег. Но из этих 2000 денег одна тысяча делает еще один оборот. 2000 денег служат для обращения двух третей товара, имеющего стоимость в 3000, а половина этих денег приводит в обращение товар на 1000, т. е. оставшуюся треть; одна тысяча денег делает два оборота, а другая тысяча денег — только один оборот. Двукратный оборот 1000 денег реализует товарную цену в 2000 денег, а однократный оборот 1000 денег реализует товарную цену в 1000 денег; итого 3000 товара. Итак, какова же скорость обращения денег по отношению к тем товарам, которые они здесь приводят в обращение? 2000 денег делают 1¹/₂ оборота (это равнозначно тому, что сперва вся сумма совершает один оборот, а затем половина ее — еще

один) = ³/₂. И действительно: ^{3000(сумма цен)}/_{3/2(скорость обращения)} = 2000 денег.

Но чем же определяется здесь различная скорость обращения денег?

Как в III, так и в IV случае различие вызывается, в противоположность случаю I, следующим обстоятельством. В случае I сумма цен обращающихся в каждый данный момент товаров никогда не бывает ни больше, ни меньше, чем ¹/₃ суммы цен всей товарной массы, вообще поступающей в обращение. Товара в обращении все время находится только на 1000. В случаях же III н IV, напротив, один раз обращается на 2000 товара и один раз. — на 1000; следовательно, один раз обращаются ¹/₃ имеющейся товарной массы, а один раз — ¹/₃. По той же причине в оптовой торговле должны обращаться более крупные монеты, чем в розничной торговле.

Как я уже заметил (I, «Обращение денег»), обратный приток денег указывает прежде всего на то, что покупатель, в свою очередь, стал продавцом [115] , причем по сути дела безразлично, продает ли он тем же самым лицам, у которых он купил, или другим. Однако когда это происходит между одними и теми же лицами, то имеют место явления, породившие такое множество заблуждений (Дестют де Траси) [116] . То обстоятельство, что покупатель становится продавцом, показывает, что продаже подлежит новый товар. Непрерывность товарного обращения равнозначна его постоянному возобновлению (I, стр. 78) [117] , — следовательно, мы здесь имеем процесс воспроизводства. Покупатель может стать, в свою очередь, продавцом — как фабрикант по отношению к рабочему — и без того, чтобы это выражало какой-нибудь акт воспроизводства. Только непрерывность этого обратного притока денег, его повторение, указывает здесь на процесс воспроизводства.

115

См. настоящее издание, т. 13, стр. 83. — 343.

116

См. примечание 101. — 343.

117

Маркс ссылается на первый выпуск «К критике политической экономии» (см. настоящее издание, т. 13, стр. 83). Ср. примечание 100. — 343.

Тот обратный приток денег, который представляет обратное превращение капитала в его денежную форму, свидетельствует необходимым образом об окончании одного оборота и о возобновлении воспроизводства, если капитал продолжает свое движение как таковой. Также и здесь, как и во всех других случаях, капиталист был продавцом, Т — Д, а затем становится покупателем, Д — Т, но только в Д его капитал снова обладает той формой, в которой он может быть обменен на свои элементы воспроизводства, и Т представляет здесь эти элементы воспроизводства. Д — Т представляет здесь превращение денежного капитала в производительный, или промышленный, капитал.

Далее, обратный приток денег к их исходному пункту может, как мы видели, указывать на то, что в результате ряда покупок и продаж денежная балансовая разница получается в пользу того покупателя, который открывает ряд этих процессов. F покупает у S на 1000 деньгами. S покупает y F на 2000 деньгами. Здесь 1000 денег притекает обратно к Р. Что же касается другой тысячи, то здесь происходит только простое перемещение денег между S и F.

[437] Наконец, обратный приток денег к исходному пункту может происходить и без того, чтобы это выражало уплату балансовой разницы; это может иметь место как 1) в том случае, когда баланс платежей уравновешивается, т. е. когда не приходится уплачивать деньгами никакой балансовой разницы, так 2) и в том случае, когда баланс не уравновешен и приходится уплачивать балансовую разницу деньгами. Смотри разобранные выше случаи. Во всех этих случаях безразлично, вступает ли, например, в отношение к F один и тот же S или не один и тот же. Здесь S представляет по отношению к F и F по отношению к S всю совокупность тех, кто продает ему и покупает у него (совершенно так же, как в том примере, где уплата балансовой разницы проявляется в обратном притоке денег). Во всех этих случаях деньги притекают обратно к тому, кто, так сказать, авансировал их процессу обращения. Они, подобно банкнотам, сделали в обращении свое дело и возвращаются к лицу, пустившему их в обращение. Здесь деньги служат только средством обращения. Те капиталисты, которые выступают последними, расплачиваются друг с другом, и деньги возвращаются таким образом к тому, кто первый пустил их в обращение.

Остается еще отложенный для дальнейшего рассмотрения вопрос: капиталист извлекает из обращения больше денег, чем он бросил в обращение [118] .

[6) Значение «Экономической таблицы» в истории политической экономии]

Вернемся к Кенэ.

А. Смит не без иронии цитирует гиперболическое высказывание маркиза Мирабо:

«Со времени возникновения мира были сделаны три великих открытия… Первое из них, это — изобретение письменности… Второе, это — изобретение» (!) «денег… Третье, это — «Экономическая таблица», которая является результатом первых двух изобретений и завершает их» (перевод Гарнье, том III, книга IV, глава 9, стр. 540) [Русский перевод, том II, стр. 224–225].

118

См. примечание 106. — 345.

На самом же деле это была попытка представить весь процесс производства капитала как процесс воспроизводства, а обращение — только как форму этого процесса воспроизводства; денежное обращение — только как момент обращения капитала; вместе с тем это была попытка включить в этот процесс воспроизводства происхождение дохода, обмен между капиталом и доходом, отношение между воспроизводительным и окончательным потреблением, а в обращение капитала включить обращение между производителями и потребителями (в действительности — между капиталом и доходом); наконец, это была попытка представить в качестве моментов процесса воспроизводства обращение между двумя большими подразделениями производительного труда — между производством сырья и промышленностью, — и все это в одной «Таблице», которая фактически состоит всего лишь из пяти линий, связывающих шесть исходных точек или же точек возврата. Эта попытка, сделанная во второй трети XVIII века, в период детства политической экономии, была в высшей степени гениальной идеей, бесспорно самой гениальной из всех, какие только выдвинула до сего времени политическая экономия.

Что касается обращения капитала, процесса его воспроизводства, различных форм, которые капитал принимает в этом процессе воспроизводства, той связи, которая существует между обращением капитала и общим обращением, следовательно, что касается не только обмена капитала на капитал, но и обмена между капиталом и доходом, — то Смит на деле лишь воспринял наследие физиократов и дал более строгую классификацию и детальное описание отдельных статей инвентаря, но едва ли изобразил и истолковал процесс в целом так правильно, как он был — по общему замыслу — намечен в «Экономической таблице», несмотря на ошибочные предпосылки Кенэ.