Собрание сочинений, том 26, ч.1

у) Для Петти прибавочная стоимость существует только в двух формах: рента с земли и рента с денег (процент). Последнюю он выводит из первой. Первая для него, как позднее для физиократов, является истинной формой прибавочной стоимости. (Но Петти тут же заявляет, что под хлебом он подразумевает

«все необходимое для жизни, как это понимается под словом «хлеб» в молитве «Отче наш»».)

В своем изложении он не только изображает ренту (прибавочную стоимость) как избыток, извлекаемый предпринимателем сверх необходимого рабочего времени, но и трактует этот избыток как избыток прибавочного труда самого производителя над причитающейся ему заработной платой и возмещением его собственного капитала.

«Допустим, что какой-нибудь человек своими собственными руками возделывает под зерновой хлеб определенный участок земли, т. е. вскапывает или вспахивает его, боронит, очищает от сорняков, снимает урожай, увозит снопы домой, молотит и веет, как этого требует земледелие в данной стране, и что он, к тому же, обладает семенами, чтобы засеять этот участок земли. Я утверждаю, что когда этот человек вычтет из подученного им урожая свои семена» (т. е… во-первых, вычтет из продукта эквивалент постоянного капитала), [1349] «а также все то, что он сам съел и что он отдал другим в обмен на одежду и другие предметы, необходимые для удовлетворения насущных потребностей, то остаток хлеба составит естественную и истинную ренту с земли за этот год; а среднее за семь лет или, вернее, за тот ряд лет, в течение которого недороды чередуются с хорошими урожаями, дает обычную ренту с земли, выраженную в хлебе» (стр. 23–24) [Русский перевод, стр. 34].

Стало быть, так как стоимость хлеба определяется у Петти содержащимся в нем рабочим временем и так как рента есть у него то, что остается от совокупного продукта после того, как из этого продукта будут вычтены заработная плата и семена, то эта рента равняется прибавочному продукту, в котором овеществляется прибавочный труд. Рента здесь включает в себя прибыль; прибыль еще не отделена от ренты.

С такой же остротой ума Петти затем ставит следующий вопрос:

«Но здесь может возникнуть дальнейший, хотя и побочный, вопрос: какому количеству английских денег равняется по своей стоимости этот хлеб, или эта рента? Я отвечаю: такому количеству денег, которое в течение одинакового времени может сберечь другой индивидуум, за вычетом всех его издержек, если он целиком займется производством денег. А именно, предположим, что другой человек отправляется в такую страну, где имеется серебро, выкапывает его там из земли, очищает его, доставляет его в ту же местность, где первый возделывает свой зерновой хлеб, чеканит из него монеты, и т. д., и при этом в течение всего времени своей работы над серебром приобретает себе необходимую пищу, одежду и т. д. Тогда серебро одного должно признаваться равным по своей стоимости зерновому хлебу другого. Если серебра имеется, например, 20 унций, а зернового хлеба 20 бушелей, то унция серебра будет представлять собой цену бушеля этого хлеба» (стр. 24) [Русский перевод, стр. 34].

При этом Петти определенно указывает на то, что различие видов труда не имеет здесь никакого значения — все зависит только от рабочего времени:

«Хотя, быть может, производство серебра требует большего искусства и связано с большим риском, чем производство хлеба, но в общем итоге все сводится к одному и тому же. Допустим, что сто человек производят в течение десяти лет хлеб и что такое же число людей столько же времени затрачивает на добычу серебра; я говорю, что чистая добыча серебра будет ценой всего чистого сбора хлеба и одинаковые части первого составят цену одинаковых частей второго» (стр. 24) [Русский перевод, стр. 34].

После того как Петти таким путем определил ренту, которая здесь равна всей прибавочной стоимости (включая сюда и прибыль), и нашел ее денежное выражение, он приступает к определению денежной стоимости земли, что опять весьма гениально.

«Итак, мы были бы рады определить естественную стоимость свободно продаваемой земли, хотя бы и не лучше, чем мы определили стоимость ususfructus'a^{59}, о которой говорилось выше… После того как мы определили ренту, или стоимость ususfructus'a за год, возникает вопрос, какой сумме годичных рент естественно равна по своей стоимости свободно продаваемая земля. Если мы скажем: бесконечному числу, то стоимость одного акра земли (так как бесконечность единиц равна бесконечности тысяч) будет равна стоимости тысячи акров такой же самой земли, что нелепо. Поэтому мы должны взять какое-нибудь ограниченное число лет, и я полагаю, что таким числом будет то число лет, которое могут рассчитывать еще прожить живущие одновременно представители трех поколений, из коих одному 50 лет, второму 28, третьему 7, т. е. дед, отец и сын. Ведь мало кто имеет основание заботиться о более отдаленном потомстве… Вот почему я принимаю, что число годичных рент, составляющих естественную стоимость какого-нибудь участка земли, равняется обычной [1350] продолжительности совместной жизни трех таких лиц. У нас в Англии эта продолжительность считается равной двадцати одному году. Следовательно, стоимость земли равна приблизительно такому же числу годичных рент» (стр. 25–26) [Русский перевод, стр. 35–36].

После того как Петти свел ренту к прибавочному труду и, следовательно, к прибавочной стоимости, он заявляет, что земля — это не что иное, как капитализированная рента, т. е. определенная сумма годичных рент, или сумма рент в продолжение определенного числа лет.

Рента капитализируется, т. е. исчисляется как стоимость земли, в действительности следующим образом:

Пусть акр земли приносит ежегодно 10 ф. ст. ренты. Если процентная ставка равна 5, то 10 ф. ст. представляют проценты с капитала в 200 ф. ст., и так как при 5 % проценты возмещают капитал в 20 лет, то стоимость акра земли была бы равна 200 ф. ст. (20 х 10). Капитализация ренты зависит, стало быть, от высоты процентной ставки. Если бы процентная ставка была равна 10, то 10 ф. ст. представляли бы проценты с капитала в 100 ф. ст., другими словами — с суммы дохода за десять лет.

Однако Петти, — так как он исходит из земельной ренты как всеобщей формы прибавочной стоимости, включающей в себя прибыль, — не может предполагать процент с капитала как нечто данное, а должен, наоборот, выводить его из ренты как ее особую форму (как это делает также и Тюрго, что вполне последовательно с его точки зрения). Но как же в таком случае определить то число лет, т. е. то число годичных рент, которое образует стоимость земли? Для человека [рассуждает Петти] представляет интерес купить лишь столько годичных рент, сколько лет ему надо «заботиться» о себе и своем ближайшем потомстве, т. е. сколько лет живет средний человек — дед, отец и ребенок. А это составляет 21 год по «английской» оценке. Следовательно, для него не имеет значения то, что лежит за пределами 21-летнего «ususfructus'a». Поэтому он оплачивает «ususfructus» двадцати одного года, что и образует стоимость земли.

Этим остроумным способом Петти выручает себя из затруднения; но важно при этом то, что, во-первых, рента, как выражение совокупной сельскохозяйственной прибавочной стоимости, выводится не из земли, а из труда и определяется как созданный трудом избыток над тем, что необходимо для поддержания жизни работника;

что, во-вторых, стоимость земли оказывается не чем иным, как наперед закупленной на определенное число лет рентой, такой превращенной формой самой ренты, в которой прибавочная стоимость (или прибавочный труд) стольких-то лет (например, 21 года) выступает как стоимость земли; короче говоря, стоимость земли оказывается не чем иным, как капитализированной рентой.

Так глубоко проникает Петти в сущность вопроса. С точки зрения покупателя ренты (т. е. покупателя земли) рента выступает, таким образом, просто как процент с его капитала, с того капитала, на который он ее купил, а в этой форме рента становится совершенно неузнаваемой и выступает как приносимый капиталом процент.

Определив таким путем стоимость земли и стоимость годичной ренты, Петти может теперь вывести «ренту с денег», или ссудный процент, как вторичную форму:

«Что касается ссудного процента, то он по меньшей мере должен быть равен ренте с такого количества земли, которое можно купить за отдаваемые в ссуду деньги, если при этом обеспеченность возвращения ссуды не вызывает сомнений» (стр. 28) [Русский перевод, стр. 38].

Здесь процент определяется ценой ренты, между тем как в действительности, наоборот, цена ренты, или покупная стоимость земли, определяется уровнем процента. Но это вполне последовательно, так как рента изображается у Петти как всеобщая форма прибавочной стоимости и вследствие этого процент с денег должен выводиться им из ренты как вторичная форма.

Дифференциальная рента. У Петти мы находим также и первое понятие о дифференциальной ренте. Он выводит ее не из различного плодородия земельных участков одинаковой величины, а из различного местоположения, из различного расстояния от рынка при одинаковом плодородии земельных участков, что, как известно, является одним из элементов дифференциальной ренты. Он говорит:

[1351] «Подобно тому как большой спрос на деньги повышает денежный курс, так большой спрос на хлеб повышает цену хлеба, а вследствие этого и ренту с земли, на которой растет хлеб»