Собрание сочинений (Том 2)

– Какой же здесь грех!
– сказал отец.
– Ты же не собираешься молиться?

– Не собираюсь, - сказала мать, принимая икону.

– Ну и спрячь куда-нибудь или отдай кому, - посоветовал отец.
– Да пыль в углу протри, накопилось.

А через день или два отец отвел корову в племенное стадо. Это значило, что корова теперь будет совхозная, что не надо думать о сене для нее и о том, куда девать молоко. За корову дали деньги.

– Как же это мы без коровы?
– заволновалась мать.
– Ни молока своего, ничего... Страшно.

– Чего ж страшно!
– смеялся отец.
– Молоко в совхозе можно покупать, как все люди.

– В совхозе обезжиренное, какое это молоко! Да и деньги платить надо, - продолжала беспокоиться мать.

– Нам хватит, маманя, и мороки меньше, - поддержал отца Митя.

Мать заплакала, но объяснила, что не из-за коровы: вспомнила бабушку.

– Теперь в самый раз тебе, Лена, в совхоз идти, - посоветовал отец.

Мать, кажется, не возражала:

– Вот дела подгоню чуть-чуть, да и цветы пройдут - обидно...

В это время они собирали по полям и лугам немудреные майские букетики и возили их в город. Чаще мать возила одна, пока Сенька был в школе, но порой приходилось и Сеньке.

Сенька все ждал, когда отойдут цветы. Но они отходили медленно, и на смену им появлялось что-то новое. Сначала лук прорезался и укроп, редиска поспела, ягоды пошли, огурцы...

Отец ругался.

– Портишь ты, Лена, парня!
– говорил он матери.

– Чем же?
– не понимала мать.
– И в газетах пишут, что с малолетства к делу надо привыкать...

– Привыкать, да не к тому. Что ты, торгаша из него готовишь?

– Ну уж и торгаша!
– не соглашась мать.
– Просто трудно мне одной. Вот Сенечка и помогает нам чуток. Что же тут худого?

Получилось, так, что мать права. Как же не помочь ей?

Вот и шло все по-старому.

Теперь яблоки поспели. Хорошо хоть, что яблонь у них всего три штуки, а ежели бы целый сад!

С мыслью об этих яблоках и бежал Сенька домой.

"Наверное, мамка сейчас заставит обрывать к завтрашнему, - думал он.
– А утром опять в город..."

Но Сенька ошибся. Возле дома он увидел мать, которая держала на веревке козу.

– Это чья?
– спросил Сенька.

– Наша, - сказала мать.
– Купила вот у Сушковых. Недорого отдали. Смотри, какая ладная.

Сенька посмотрел и даже потрогал козу. Белая, с бородой, в костях широкая. Коза как коза.

– А зачем?
– спросил он.
– Зачем нам? И папка заругает.

– Поругает, поругает и отойдет, - сказала мать.
– Зато молочко свое будет.

Сенька посмотрел на мать и заметил, что лицо ее было счастливым и немного виноватым.

3

И верно, оказалось, что иметь козу не так уж плохо. И вовсе не из-за молока.

– Завтра, сынок, я в город поеду, - сказала мать, - а ты уж попаси ее. Только к речке иди или к леску. Там трава посочнее.

Сенька обрадовался так, что даже закричал "ура" и запрыгал по избе.

– Вот и Сенечке радость, - сказала мать, - а ты сердишься...

Это она - отцу.

Отец только рукой махнул:

– А, чего там сержусь! Делай как знаешь! Все одно с тобой не сговоришься...

– Наследие прошлого, - пошутил Митя, - частнособственничество называется.

– Ну ладно, ладно, - попросила мать.
– Не нападайте уж... А ты, сынок, до обеда только попаси. Я вернусь, подою Катьку.

В Старых Двориках всех коз звали Катьками.

Наутро Сенька проснулся с петухами. А петухи в деревне так рано начинали кукарекать, будто и вовсе не ложились спать. Мать уже встала и собиралась в город. Отец и Митя спали.

– Ты много не бери, - посоветовал Сенька.
– Тяжело.

– Я и так одну корзиночку, - сказала мать.
– На первый раз. Неизвестно еще как...

Сенька, не умываясь, выскочил на улицу и, прошлепав босыми ногами по росистой траве, открыл хлев. Катька повернула к нему голову и потрясла бородой.

– Сейчас, - сказал Сенька.

Он взял дома книжку, краюху хлеба, огурец, завернул в бумажку щепотку соли и попрощался с матерью.

– Умылся бы, поел, - сказала мать.

– Я потом, на речке, - пообещал Сенька.
– Возвращайся быстрей!

Солнце еще еле-еле поднималось над лесом, когда Сенька вывел козу за ворота. Туман стлался над речкой и над капустным полем, подходя к последним домам. В противоположном конце деревни у скотного двора мычали коровы. Мимо магазина прошла стайка ребят с корзинками и ведрами. Сенька издали узнал Серегу, Лешу, Максима Копылова. А вот девчонку, что шла с ними, не узнал. Накрутила платок на голову, кофту какую-то нацепила, сапоги - не узнаешь.

"По грибы", - отметил Сенька.

Грибов в этом году было много, и бабы в деревне поговаривали: "Уж не к войне ли?"

Сенька даже отца спросил почему.

– Примета, говорят, такая, - сказал отец.
– В сороковом году, перед войной, уродилось много грибов. Вот и думают. Да только войны не будет. Не такое время.

Про время Сенька и сам знал. "У нас ракеты какие, а у американцев что?
– размышлял он.
– Не станут они воевать, все одно побьют их".

По грибы Сенька не ходил. И некогда и ни к чему. Дома как-то не повелось есть грибы. Мать и отец вроде не любили, и Сенька не привык.

Провожая глазами уходивших ребят, он подумал: "И что за интерес! То ли дело - я. До обеда на речке да с книжкой!"

Книжки Сенька любил, хотя читал мало. Дома были книжки все чаще без картинок - читать их неинтересно. Когда в школе учился - в библиотеке брал, а сейчас никак не соберется. До школы три километра идти, да и не всегда библиотека открыта. А в клубе только взрослым дают: детских, говорят, пока нет.

И вот два дня назад брат привез Сеньке сразу две книжки. В райцентре купил. Обе интересные: толстые и с картинками. Сенька начал читать обе сразу, но запутался.