Собрание сочинений (Том 2)

Сенька только плечами дернул.

– Как это к чему?
– возразила Оля.
– Для хозяйства. Корову у них отобрали, так хоть коза будет.

– Никто у нас корову не отбирал, - возмутился Сенька.
– Мы ее сами в совхоз продали.

– "Сами"!
– захихикала Сушкова.
– Если бы сами, так твоя мать тоже в совхоз пошла бы. А она не идет!

– Может, ей нельзя. Немолодая!
– понимающе произнес Леша и, стараясь перевести разговор на другую тему, показал Сеньке полное ведро грибов. Одни белые! Пятьдесят штук!

Сенька не знал, что ответить по поводу матери. Ему стало обидно, что хитрая Оля уколола его да еще про козу сказала, что она нехорошая.

А Оля тут как тут:

– Да ты не огорчайся. Катька-то, в общем, ничего! С молоком будете и с сыром. Самим можно варить. И себя обеспечите, и в город свезти можно...

– Тебе все свезти да свезти!
– возмутился Максим.
– Ты и грибы небось не для себя, а для рынка собираешь.

– А что ж!
– призналась Оля.
– Мамка поедет на базар, знаешь, сколько денег привезет. Платье новое мне справит. У меня тоже одни белые, штук сорок!

"Почему-то моя мамка грибы для продажи не собирает, - подумал Сенька и тут же спохватился.
– Опять я..."

Тем временем все ребята напали на Олю, и Сеньке даже стало жалко ее.

– Она не виновата, если мать торгует, - сказал он.

– Защищаешь потому, что у тебя самого мать такая!
– зло сказал Серега.
– Вот и торгуйте вместе своим козьим сыром! А мы пошли!

Серега двинулся к мосточку, за ним пошли Леша и Оля.

И только Максим дружески похлопал Сеньку по плечу:

– Ты не серчай! Верно он говорит! Сушковы - известные торговцы, как бабка твоя была. А мать у тебя хорошая, только несознательная. Пока!

"Вот и он сказал, что мамка несознательная", - с горечью подумал Сенька.

И уж от самого мосточка донеслись до него слова Максима Копылова:

– Зря ты, Серега, мальца обидел. Подрастет - сам поймет. А сейчас что ж ему, с матерью воевать? Не по Сеньке шапка!

"Почему шапка?
– не понял Сенька и даже голову потрогал.
– Никакой шапки у меня нет, и кепку я дома оставил. А Максим говорит: не по мне шапка!"

4

Дома Сенька застал только Митю. Брат заехал перекусить. Мать еще не вернулась.

– Ну как, козовод, дела?
– весело спросил брат.

– Вот, съела, - сказал Сенька и показал потрепанную книжку.

– Как бы эта коза всех нас не слопала, - сказал Митя, и Сенька не понял, шутит он или нет.

Настроение у Сеньки испортилось, а когда приехала мать, и совсем стало худым.

Яблок она продала всего лишь половину и сказала, что завтра к вечеру поедет вместе с Сенькой.

– В две руки быстрее, да и тяжело мне одной, сынок!

– Мне книжки надо купить для второго класса и тетради. Скоро в школу, - сказал Сенька.

– Освободимся пораньше и купим, - пообещала мать.

Сенька подумал-подумал и решил уцепиться за последнюю соломинку:

– А Катька как же?

– С утра, сынок, попасешь, а потом возле дома привяжем, - сказала мать.
– Разок и здесь погуляет.

Хочешь не хочешь, придется ехать. И коза не спасла!

"Ну и пусть, - решил Сенька.
– Это завтра. А сегодня чего думать! Пойду-ка гулять".

Пока мать возилась в чулане, Сенька выбежал на улицу. Поблизости ребят не оказалось, и он направился в конец деревни. Там у машинного двора наверняка кто-нибудь есть.

Возле конюшни он заметил несколько старших мальчишек, которые распрягали лошадей. Был среди них и Максим. Сенька подошел.

– Ребят не видел?
– спросил он у Копылова.

– А чего они тебе?
– ответил Максим, выводя лошадь из оглоблей. Тпру-у!

– Да так просто. Поиграть.

– Хочешь с нами коней купать?
– предложил Максим.
– Ты на лошади-то когда сидел?

– Сидел, - соврал Сенька, хотя на самом деле только мечтал об этом.

На тракторе он ездил, на машине катался, а вот верхом никогда. Однажды, правда, Митя посадил его на лошадь, да, как на грех, мать поблизости оказалась. Подбежала и сняла Сеньку: "Что ты! Разобьется он, маленький!"

Максим протянул Сеньке поводья, а сам пошел в конюшню спросить.

Из ворот вышел однорукий дядя Яков, недоверчиво оглядел Сеньку с головы до ног, почесал нос:

– Ну что ж, валяй! Да смотри лошадь не раздави! Велик больно!

Конюх легко подхватил Сеньку одной рукой и посадил на серую кобылу.

– Держись, брат! В старое время кавалерист бы из тебя вышел добрый! торжественно произнес дядя Яков и протянул Сеньке ремень.
– Ну ничего! Наездником будешь в цирке.

Сенька сидел, широко расставив ноги, и блаженно улыбался. Большего счастья он еще не испытывал.

– Н-н-но!
– крикнул Копылов и подтолкнул свою лошадь ногами.

И Сенька, шлепнув по бокам серой кобылы босыми пятками, крикнул:

– Но!

Лошадь послушно двинулась. Ехали впятером: Максим, еще трое пятиклассников и Сенька. Ремень в Сенькиных руках дрожал, сам он неудобно подпрыгивал на широкой спине лошади и испуганно нагибал голову при каждом ударе лошадиного хвоста. А хвост у кобылы оказался, как назло, ужасно длинным и чуть не доставал до Сенькиной спины.

Но вот Сенька постепенно приноровился к ходу лошади и, подпрыгивая в такт ее шагам, устроился поудобнее, не так, как в начале пути.

– Ну как?
– спросил на ходу Максим.
– Жив?

– Жив!
– радостно ответил Сенька и вдруг подумал: "Как же я с нее слезу?"

Купали лошадей почти у самой плотины. Там, где скот протоптал спуск к воде. Когда подъехали к речке, ребята ловко соскочили с лошадей и сразу повели их в воду.

Сенька тоже задрал левую ногу назад и ловко скатился по гладкому кобыльему боку на землю. Получилось, что он спрыгнул, и довольно неплохо. Потом взял кобылу под уздцы и повел в речку, вовсе забыв раздеться.

– Ты бы штаны снял или хоть засучил, - посоветовал кто-то из ребят.