Собрание сочинений (Том 2)

Тогда решил читать про Незнайку. Ее и взял сейчас с собой.

К Гремянке Сенька шел любимым путем. Катька его слушалась и неторопливо вышагивала впереди. Они обошли капусту, свернули на тропинку и вступили на мосток. Над речкой еще висел туман, на перилах мосточка лежала роса.

Выйдя на другой берег, Сенька отпустил козу и снял рубаху. Он любил умываться, как отец и брат: по пояс.

– Бр-р!

Вода в речке холодная, но Сенька мужественно черпал ее широкими ладонями и плескал себе на лицо, на шею, под мышки, на живот.

Потом натянул рубаху прямо на мокрое тело и взобрался на берег. Катька была рядом и, завидев в Сенькиных руках хлеб, подошла к нему.

– Все!
– сказал Сенька, дав ей кусочек.
– Иди гуляй!

Из-за леса выглянуло солнце. Воздух над полем задрожал в его лучах. Затрещали кузнечики, и невидимые глазу птицы на все голоса начали прославлять наступившее утро. Вскинули к небу свои малиновые головки цветы кашки. Одинокий подсолнух, чудом выросший на берегу реки, повернул свою круглую мордаху в сторону солнца. У самой воды забегали серые трясогузки. Взвились в небо ласточки, и, будто отвечая на их голоса, в осоке заскрипели лягушки.

Сенька сжевал хлеб, похрустел огурцом и растянулся на траве с книжкой. Теперь ему было и тепло и сытно. Он даже расстегнул рубаху и похлопал себя по груди:

– Хорошо!

Вдали со стороны деревни затрещал трактор.

"Папка, - решил Сенька.
– Под озимые пашет".

Сенькин отец всю жизнь работал трактористом, только в войну на танке ездил. Но это было давно. Тогда и самого Сеньки еще не существовало.

Вспомнив об отце, Сенька улыбнулся. Когда корову в совхоз продавали, отец сказал матери про свой трактор:

– Вот у меня корова так корова: и хлеб тебе, и молоко, и мясо! А что твоя - хлопоты одни да навоз.

Отец у Сеньки смешной. Всегда что-нибудь придумает!

Сеньке нравится, что отец тракторист. Это дело настоящее, интересное. Недаром трактористы в деревне всегда на первом месте. Да и куда без трактора денешься! Ни вспахать, ни посеять, ни урожая убрать. А если что тяжелое своротить надо - тоже тракториста зовут. Сильная машина - трактор, и работать на нем - одно удовольствие!

На грузовике, как Митя, тоже неплохо. Грузовиков в совхозе стало много, да все одно - шоферы без дела не сидят. На лошадях-то теперь почти ничего не возят, все на машинах.

"Когда вырасту, - думал Сенька, - обязательно либо трактористом буду, либо шофером. Это - дело!"

Сенька взглянул на Катьку, и ему почему-то стало грустно. Ну какой прок от этой Катьки? Ну, подоить можно, а к чему? Хватает молока, что из совхоза берут, а тут еще козье! Правда, продать можно...

Тут Сенька осекся в своих мыслях: "Продать? Чего это я!"

А впрочем, ничего, что есть Катька. Вот в город не поехал, и почитать можно. Отец говорил, что чтение - лучшее учение! И еще вспомнил Сенька, как отец говорил, что лучше родных русских мест ничего нет на свете. Всякие там заграницы и страны далекие - вовсе не так интересно. Отец в войну их все прошел, он знает.

Сенька по натуре домосед и, хотя зовут его мечтателем, ни о каких дальних странах не мечтает. Вот Митя на Кавказе служил, так говорит, что там даже леса нет, а одни сады с пальмами и ходить в них нужно только по дорожкам.

– А березки есть?
– интересовался Сенька.

– Березок не видал. Может, и есть, да там, на турецкой границе, не встречал я их.

– А речка есть там?

– Речки есть, и море даже есть, а такой, как наша, нет, - говорил Митя.

– И правда неинтересно, - соглашался Сенька.

Все свои восемь лет он провел в Старых Двориках и дальше города никуда не выезжал. В городе шумно, жарко, беспокойно, и Сеньку всегда тянуло обратно, в свои места, где он чувствовал себя просто и легко. Тут все знакомое, привычное, свое, даже люди, которых он знал наперечет и которые знали его. А что до развлечений, так и здесь их хоть отбавляй! Если нет дел по огороду, можно играть с ребятами и купаться, а зимой бегать по ледовой дорожке, проложенной по Гремянке, на коньках. А еще хорошо потолкаться на машинном дворе, где пахнет тракторами и грузовиками и отец иногда разрешает сесть рядом с ним и прокатиться до ворот. А то и Митя прокатит. В клубе через день крутят кино - в два сеанса. Не успел на один, иди на второй. Правда, прежде бабушка не всегда пускала Сеньку в кино, говорила, что накладно, зато сейчас его никто не ограничивает. Папка деньги дает, а если нет его, то и у мамы нетрудно выпросить. На кино она не жалеет! Вот только когда в город они едут вечером, в кино не попадешь. И все-таки Сенька почти ничего не пропускал: картины в клубе часто повторяются. Сегодня не видел, на другой неделе увидишь.

Сенька лежал с книжкой, а солнце поднималось все выше и выше, слепило глаза. Он позевывал, потягивался, строки перед ним расплывались, буквы бледнели. Еще минута, еще, и Сенька не заметил, как задремал. Разморило его на жаре, да и спал он в прошлую ночь мало.

Сквозь сон Сенька слышал журчание речки, и голоса птиц, и какой-то приятный шелест рядом с собой, и чмоканье. "Это Катька, - думал Сенька. Травку щиплет. Хорошо..."

Вдруг Сенька проснулся от непонятного треска над ухом и, открыв глаза, ужаснулся. Рядом с ним Катька трепала книжку.

– С ума сошла!
– в отчаянии закричал Сенька, вырывая из Катькиного рта книжку.
– Эх, ты!

Катька отошла, дожевывая оторванную страницу и довольно помахивая куцым хвостом.

А Сенька... Сенька листал потрепанную козой книжку:

– Эх ты, бесстыжая! Сколько нажевала! И хоть бы с начала, а то с самого конца, все нечитаное...

В книжке не хватало по крайней мере десятка последних страниц.

Сенька посмотрел вокруг и, убедившись, что он один, заплакал. Надо ж было заснуть и довериться этой Катьке!

Он плакал долго, размазывая кулаком слезы и вздрагивая всем телом. А Катька как ни в чем не бывало ходила поодаль и вновь пощипывала траву.

– Правду папка сказал, не нужна ты! Одна морока с тобой!
– погрозил ей Сенька и спустился к речке.

Тут он разделся и пошел в воду. "Хоть искупаться с горя, и то хорошо!"

После купания к Сеньке вернулось хорошее расположение духа, и он даже улыбнулся, взяв в руки потрепанную книжку. "Если Мите расскажу, не поверит", - подумал он.

Вскоре из леса показались ребята, которых Сенька видел утром.

– Загораешь?
– еще издали закричал Серега.

– Да вот козу пасу, - объяснил Сенька.
– Мать купила.

Оказалось, что девчонка, которую он не узнал утром, была Сушкова.

– Это наша, - сказала Оля.
– Чего-то она удой понизила, вот мамка ее и продала! Кать! Кать! Кать!
– позвала она козу и сунула ей в рот руку.

– Вам-то она к чему?
– спросил у Сеньки Максим Копылов - самый старший из ребят.