Собрание сочинений в 2-х томах. Том 2

До сего дня не говорил я еще со всеми ни одного слова. О! если б сделал бог то, чтоб молчание подоле продолжилось!

Теперь представь себе, матушка, в каких прескучных я обстоятельствах. Живу один, как изгнанник и как бы недостойный жить с вами. Бог, видно, наказывает меня за грехи мои, только не знаю, за какие. Принужден я иметь дело с злодеями или с дураками. Heт мочи более терпеть, и думаю, скоро стану делать предложение Ивану Перфильевичу о перемене моей судьбины. Честному человеку жить нельзя в таких обстоятельствах, которые не на чести основаны. В известном доме интриги продолжаются очень сильно. Поверенного своего застал я таким же честным человеком, каким я его оставил. Я, конечно, не оставлю вас уведомлять о всяком новом приключении.

Теперь, матушка, намерен я сказать вам жалость. Сегодня, будучи у графа Г. Г., [1] увидел я в передней Е. И. Чевкину в нищенском почти платье и в пребеднейшем состоянии. Сказывают, что родня их С. М. Кузьмин совсем от них отступился. Я весьма был тронут сим позорищем. Живет она и с сестрою своею у С. С. Меженинова.

Я за час перед сим приехал из русской комедии «Демокрит». Балет был «Аполлона и Дафны». Хочу садиться ужинать один, и я думаю, что мне кусок в горло не пойдет. Обыкновенно у тех людей аппетит невелик, у которых радости мало; а я здесь никаким образом спокоен быть не могу.

1

Г. Г. Орлов.

Прости, матушка. Не забудь меня, не забудь моих комедий и тем докажи, что ты меня любишь.

Mon cher ami! La lettre a ma soeur vous dira 1'etat de mon ame. Je vous jure, mon cher, que rien ici ne peut me consoler de notre separation. Aimez moi toujours. Ce la seul chose, de quoi je vous supplie. — Pour executer vos ordres j'etais aujourd'hui a 1'Academie, mais le libraire n'etait pas la. Demain j'irais et j'acheterais s'il le peut les oeuvres de Corneille. Adieu. [2] Сергею Герасимовичу [3] нижайший поклон.

2

Любезный друг! Письмо к моей сестрице расскажет вам о состоянии души моей. Клянусь вам, друг мой, что ничто здесь не может меня утешить в нашей разлуке. Любите меня всегда. Это единственное, о чем я вас прошу. — Чтобы выполнить ваши приказания, я был сегодня в Академии, но библиотекаря там не было. Завтра я пойду и куплю, если смогу, сочинения Корнеля. Прощайте (франц.).

3

С. Г. Домашнев.

Для известия:

Графа П. Г. Чернышева дочь помолвлена за брата князя Василья Борисовича Голицына.

С. В. Нарышкин определен в должность сенатского экзекутора.

У А. П. Сумарокова обе дочери лежат в оспе.

По дофине здесь надет траур на две недели, и, кажется, еще на шесть недель по датском короле, да на две по брате короля английского. Я, приехав сюда, еще цветных кафтанов не надевал, а ношу все черный и должен носить его еще недель девять. Больше писать истинно нечего. Простите.

Сестрице Анне Ивановне желаю здоровья и охоты писать ко мне.

Сестрице Марфе Ивановне желаю того же.

Сестрице Катерине Ивановне желаю того же и меньше резвиться.

Брату Александру Ивановичу желаю великих успехов в высоких науках.

Братцу Петру Ивановичу желаю того же и меньше с печи прыгать.

Об И. Л. Якине всевозможное старание приложить не оставлю.

14

[Апрель 1766].

Матушка сестрица и любезный друг.

Сколь много обрадовался я, мой любезный друг, получа от тебя строчку на прошедшей почте. Воображение то прошло уже теперь, которое меня мучило. Я иногда думал, что ты болен; а иногда помышлял и о том, не сделался ли ты против меня холоден, без малейшей к тому с моей стороны причины. Знай, что ты с сестрицею мне столько любезны, что я для вас жить хочу; а на то требую от вас в награждение, чтоб вы нашей спокойною жизнию меня утешали.

Ныне страстная неделя, и дух мой в едином богомыслии упражняется. В животе моем плавает масло древяно, такожде и орехово. Пирог и с миндалем, щепки и гречневая каша не меньше помогают мне в приобретении душевного спасения. Вчера и сегодня обедал я у М. В. Приклонского; слушал завтрени, часы и вечерни, также был у обеден, одним словом, делал все то, что должно делать согрешившему ведением и неведением. И Ванька приносит на сих днях во грехах своих покаяние. Рассказывал он мне, что во время чтения Ефрема Сирина напал на него некоторый род дремоты, и бе видение страшно: пришел к нему некто из темных духов во образе человечестем, который весьма походил на нашего Астрадыма; пришел и вопросил его: «Где твоя душа?» Ванька мой вообразил себе, что то Астрадым, с которым он всегда обхаживался фамилиарно, ответствовал ему, не обинуяся, что он о душе своей ничего не ведает и что удивляется, какая нужда до души его — повару. Темный дух, раздраженный таковым гордым ответом, дал ему знать, кто он таков. «Я черт, а не Астрадым», — говорил он ему. «По крайне мере ты похож на нашего Астрадыма», — отмечал ему Ванька. «Я нарочно взял его вид, — сказал черт, — для того, что из смертных повар ваш более всех на меня походит». Ванька, увидя, что то прямо черт, а не Астрадым, вострепетал от сего видения и вдруг хотел было перекреститься, но почувствовал, что рука его не только не подымается, но еще опускается книзу и становится лошадиною ногою. Уже другая рука его была точно в таковом же превращении, и он стал на четвереньках. Великая и круглая глава его становилась отчасу продолговатое; волосы его ощетинились и стали гривою; лишь только глаза его остались в прежнем состоянии, ибо всегда были они лошадиные. Наконец, сказывал он мне, что он стал точно такая же лошадь, как наша правая коренная, которую я ныне нанимаю. Став лошадью, заржал мой Ванька и тем перепугал весь народ и себя самого так, что он очнулся и, пришед домой, поведа мне сие видение.

Впрочем, любезные друзья, намерен я вас просить о покупке мне чего-нибудь на летнее платье, также и камзола под коричневый кафтан, который у меня почти совсем нов. — Ежели у вас нет денег, то займити и уведомьте меня, сколько на то вы употребили, чтоб мог я по первой же почте перевесть к вам деньги, в которых ныне, слава богу, я недостатка не имею. Сделайте сию милость мне, как наискорее.— Простите.

M-r Porochine est congedie de la cour pour les impertinances qu'il a fait par raport de mademoiselle Cheremeteff. [1]

1

Господин Порошин получил отставку от двора за оскорбления, нанесенные им мадемуазель Шереметьевой (франц.).

В Лазареве воскресенье погребали Бестужева.

Сколь различна их судьбина!

15

Петергоф, 26 июня 1766.

Милостивый государь батюшка и милостивая государыня матушка!

Я, слава богу, здоров и живу здесь с Иваном Перфильевичем. Июля 1-го двор в город возвратится для смотрения каруселя, который будет 2 числа, а потом все приедут опять в Петергоф и, как слышно, пробудут долго; следовательно, и я в Петербурге не останусь затем, что Иван Перфильевич с собою меня взять изволил, а товарища моего [2] оставил. Если же иногда вы от меня писем получать не изволите, то сие приписать должно тому, что я живу здесь, а отсюда иногда в почтовые дни либо ездок не случится, либо и опоздать может.

2

В. И. Лукин.

Состояние мое теперь таково, что я лучшего не желаю, если только оно продолжится. Иван Перфильевич ежедневно показывает мне знаки своей милости; по крайней мере ныне не имею я того смертельного огорчения, которое прежде чувствовал от человека, коего и самая природа и все на свете законы сделали ниже меня и который, несмотря на то, хотел не только иметь надо мною преимущество, но еще и править мною так, как обыкновенно правят честными людьми многие твари одинакой с ним породы. Все мое счастие состоит в том, что командир мой сколь ни много его любил, однако любовь его к нему преодолели его рассуждение и честь. Иван Перфильевич, будучи сам благородный и честный человек, раскаивается в прежнем своем поступке с Лукиным и поклялся впредь не производить в чины никого из тех, которых отцы и предки во весь свой век чинов не имели и родились служить, а не господствовать. Клянусь вам богом, что невозможно представить себе на мысль все те злости, все те бездельнические хитрости, которые употреблял он к повреждению меня в мыслях Ивана Перфильевича и всей его фамилии. И действительно, он сделал было то, что я, несмотря ни на бедность свою, ни на то, что должен службою искать своего счастия, принужден было оставить службу. Я всегда знал, что Иван Перфильевич честный человек; однако любовь его к Лунину приводила меня в отчаяние. Слава богу, что теперь вышел он из заблуждения и узнает мало-помалу, что любил бездельника, а во мне узнает честного человека. Нельзя представить и того, в какой фурии теперь он и на меня и на самого Ивана Перфильевича, который делал ему несказанные милости и вывел его из ничего в люди. Я тому и не дивлюсь: честный человек обыкновенно терпит от неблагодарных, и можно сказать, что Иван Перфильевич согревал такую змею, которая рада бы теперь ужалить его смертельно, если б только можно было.

Любовь моя к Ивану Перфильевичу смешана с истинным почтением к его достоинствам. Он имеет разум, просвещенный знанием; имеет по природе доброе сердце и сделал себе правила честного человека, которые столь свято наблюдает, что не только здесь в городе от своих, но и от всех чужестранных имя Елагина произносится с идеею честного человека. Он очень много любит свою нацию и умеет делать отмену достойным чужестранцам. Извольте сами себе вообразить, не лестно ли молодому человеку иметь такого командира и быть от него любиму. Дай бог, чтоб по каким-нибудь неожиданным случаям не вкрался опять Лукин; он только один может много вредить его репутации. Вы, может быть, изволите подумать, что я, описывая вам таким командира своего, сам себе противоречу, говоря притом, что Лукин был его фаворитом, и опасаясь, чтоб он опять не был тем же; однако то неправда, и я себе не противоречу: разве самый честнейший и разумнейший человек не может быть управляем негодяем? Разве не может он иметь своих слабостей? Всю сию материю заключаю тем, что я не отстану от Ивана Перфильевича, доколе бог велит или черт Лунину не поможет опять им овладеть и вывести меня из настоящего моего состояния; однако и тогда, когда я принужден буду, избави боже! оставить место, не перестану любить и почитать Ивана Перфильевича.

Петергофская жизнь скучна теперь тем, что ветер чрезвычайно силен и почти в сад выйти нельзя. Я читаю здесь книги, которые Иван Перфильевич с собою взять изволил; делаю то, что он мне приказывает; а достальное время хожу к секретарям Никиты Ивановича Панина. Я доволен тем, что голова моя не так часто болит, как прежде, и могу сказать, что я здоровее прежнего; однако все слаб по сложению тела. Нетерпеливо желаю того, чтоб скорее сей год кончился и чтоб я мог уже жить с вами вместе, наслаждаясь истинным удовольствием. Не могу пожаловаться на то, чтоб здешняя жизнь моя была мне дурна. Нет, она довольно хороша, а огорчительна только тем, что я живу розно со всеми своими, как будто какой изгнанник, отлученный от своих родных за какую-нибудь вину. Я не из числа тех молодых людей, которые любят вольность, не зная, что в мои лета она очень опасна, и хотел бы охотно остаться в Москве, пользуясь вашими наставлениями в любезной мне неволе.