Собрание сочинений: В 2 т. Т.1: Стихотворения

* * *

У фракийского берегаТень сиренево-палева,Но осеннее деревоПревращается в зарево.Мало сосен и вереска,Зелень – чахлая, серая.Там, где горы Болгарии,Лиловатое марево.Тени юга и севера,Тени древней истории.У дверей баптистерияТень тирана Тиверия.С юга, с моря Эгейского,Веет арфа Эолова.Небо отсвета райского,Море ярко-лазорево.Арка старая, серая,В желтых розах (из Персии),И бормочет ЭгерияО неясном бессмертии.

* * *

По долине пролегаетПуть извилистый земной,А долина зарастаетЛебедой и беленой,Лопухом, чертополохом,Чернобыльником, репьем.Мы с покорным, слабым вздохомВоздух горьковатый пьем.Но бормочем, как ни странно,Про заоблачный Эдем,Где огромная полянаОрхидей и хризантем.Гиацинты и левкоиТам сияют и поютИ придумавшим такоеПредлагают там приют.И, как синие стрекозы,Души реяли, покаВ белые большие розыПревращались облака.

* * *

Слышно, как Лермонтов песню заводит на Тереке.Слышно – доносится выстрел из Южной Америки.Видно, как нищий замерз на холодном пристанище.Слышно — тоскует солдат по убитом товарище.Видно, как вишни цветут, умирают в Японии.Слышно, как физик жене говорит о плутонии.Видно, как бронзовый Царь поскакал за Евгением.Видно, как месяц встает над последним сражением.Слышно, как Данте бормочет стихи о чистилище.Слышно — в пещере взрывается бомбохранилище.Видно — казнимый глядит на летучее облако.Видно — на кнопки нажали два розовых робота.Слышно — шумит Карфаген, победителя чествуя.Видно — под Петей Ростовым лошадушка резвая.Впрочем, не стоит так долго о смерти, о гибели?Скажем: на Остров Блаженных блаженные прибыли?

* * *

– Все будет прекрасно, – сказал Гавриил Азраилу:– Небесные силы разгонят нечистую силу.– О если б скорее! Здесь трупы святых полководцев.Убил Заклинателя змей Отравитель колодцев.О если б скорее! Мне грустно, мне Зло надоело,Наскучило Зло, я тоскую в краю Вельзевула.И темный Борей навевает кручину рутенам,И тучи глухие над тихим твоим Борисфеном.И злобный стервятник уносит к чудовищам темнымТу светлую душу, ту Деву – мы знаем, мы помним.А все-таки верь, что достанется Свету победа,Что снова к Персею, сияя, летит Андромеда,Что срубит герой, разрубив наши рабские узы,Смертельную голову многозмеиной Медузы.Мне снится, что Зло обезглавлено светлым Персеем.Мы ждем – но дождаться, мой друг, мы уже не успеем.

* * *

Окружена публичными домамиСтариннейшая церковь в АмстердамеВ любом окне по непречистой даме.И прислонились к стенке писсуараМладой турист, девица и гитара.Над ними свет закатного пожара.И отражается в воде каналаКрасавица с таблеткой веронала.Она стареет — и она устала.И тридцать три малайца-сутенера(Для девочек непрочная опора)К двум неграм подошли — для разговора.И девочка, купившая наркотик,Ругает их, кривит увядший ротик.К ней ковыляет бледный идиотик.По-разному живут на свете люди.Большой закат напоминал о чуде,А проповедник говорил — о блуде.Свобода выбора… Свобода воли…А если всем определяет ролиСам Саваоф на огненном престоле?

ПАМЯТИ ЯКОВА ВИНЬКОВЕЦКОГО

В этом доме живут долгожители,Обыватели и отравители(А напротив живут – небожители).Вечерами весенними, летнимиТридцать ведьм развлекаются сплетнями,Осуждают губами столетними.И тринадцать вампиров морщинистых(С париками на лысинах глинистых)Разъезжают на бесах щетинистых.И выносят они обвинительныйПриговор пришлецу из пленительнойСветозарной страны, небожительной:«Да, казнить! Он соседей сторонится,У него от безделья бессонница,Он до нашей еды не дотронется,Он питается ветром и грозами,Говорит он не с нами, а с розами,Облаками, туманами, звездами».Стал преступник скромнее, смиреннее.Поздно! В тихое утро весеннееПриговор – приведен – в исполнение.

* * *

Новорожденные младенцыУсердно машут кулачками.Участвовать хотят пришельцыВ житейской драке – или драме?Наверно, их предупредили,Что в жизни драться им придется.В краю усилий и насилийДерутся пухлые уродцы.Вот если бы не кулачками,А крылышками вы махали!В краю, где правит хмурый КаинС его угрюмыми грехами,Вы жить не стали бы. СкорееПовисли бы у колыбелей(Нет, не летая, нет, не рея)И холодели бы, твердели –И улыбались, недвижимы,Как равнодушные скульптуры,Как мраморные херувимы,Как золоченые амуры.

* * *

Лежит потемневшее сеноВ пустом вечереющем поле.Лежит непроросшее семя,Своей не сыгравшее роли.Так холодно, блекло и немо!Так осень белеса и вяла,И небо — как бледная немочьНад этой природой усталой.Три птицы, как жалкая мелочь,Разбросаны в тусклой печали.Безлюдно. Листва отшумела,Как будто и ветки устали.Ты скажешь: наскучивший символ,Давно надоевшая притча.(Лишь мерин, облезлый и сивый,Заржал, свою молодость клича.)И ночь от усталости, что ли,Подходит неспешно, несмело.И всё это, в общем, без боли,И всё — мое частное дело.

* * *

Нет, не капризничай, не привередничай,Скажи Создателю спасибо.Не будь, душа, упрямой поперечницей,Взгляни смиреннее на небо.Печально, что тебе совсем не нравитсяТобой одушевленный грешник,Что не сужден тебе, молодка-девица,Прекрасный праведник-нездешник,Что не живем с тобой в закатах розовых,В жемчужно-яшмовых палатах,Что сохнем под житейскими угрозами,В печально-будничных заботах.А все же — сад с левкоями, тюльпанами,И зреет нежная малина,И вечерами тихими, туманнымиМы долго слушаем Шопена.А в полдень пчелы на кустах акции(Жаль, кончился сезон камелий),Котенок спит на книге о Венеции,Куда вернемся мы в апреле.

* * *

Куда-то плыть осенними туманамиИ задремать и вдруг проснуться:Оранжевыми инопланетянамиПолно летающее блюдце.Они покачивают длинными антеннами,И всё здесь кажется им странным:Им непривычно плыть туманами осеннимиНавстречу варварам-землянам.И, поборов естественную ксенофобию,Они кричат: «Людишки, здрасте! Вы созданы, хи-хи, по образу-подобиюВсевышнего? Вы это бросьте!»И уверяют голосами очень тонкими:«Самообман смешон, опасен!»И машут угрожающими перепонками,И улетают восвояси.Мы не Аттилы, не Калигулы, не Дракулы;Но и на Бога непохожи?..Да, но пускай нам это скажут ангелы,Сияя в небе светлом, Боже.

* * *

Мы положим на чашу весовТонкий запах осенних лесов,Серо-сизые краски рекиИ в полях негустые дымки,Журавлиный стрельчатый полетИ закат над туманом болот.Мы положим с тобой на весыТишину в голубые часы,Вечереющие облака,Желтоватый огонь маяка,Синеву, окружившую мост,И мерцание маленьких звезд.Мы положим с тобой на весыЛунный отблеск речной полосы,Понемногу сходящей на нет;И уже проступавший рассвет,Легкий ветер в осоке сырой,След лазури над белой горой,Засиявшую каплю росы —Всё положим с тобой на весы.Лепесток в озаренном пруду,И от лодки в пруду борозду,И зыбучую тень от листкаНад полуденным жаром песка,И — «ау!» молодых голосов —Всё положим на чашу весов.