Собрание сочинений в десяти томах. Том первый. Стихотворения

ФЕТВА

Облик поэтический Гафиза Восхищает полнотою правды, Но порою в частностях выходит Он из рамок строгого закона. Чтоб идти уверенно, должны мы Яд змеиный отличать от меда, Благородным, чистым наслажденьям Предаваясь радостно и смело, Всех других, грозящих мукой вечной, Избегать душою просветленной. Вот, бесспорно, путь, ведущий к благу. Так Эбусууд смиренный пишет,— Бог прости бедняге прегрешенья!

НЕМЕЦ БЛАГОДАРИТ

Ты, святой Эбусууд, бил в точку! Вот таких святых поэт и любит. В мелочах как раз такого рода, Выходящих из границ закона,— То наследье, где пока свободно, Дерзкий, даже в горестях веселый, И дышать и двигаться он может. Злейший яд и лучшее лекарство — Для него почти одно и то же, Этот не убьет, а тот не лечит. Ибо к жизни подлинной причастен Только тот, чьи действия безгрешны, Кто себе лишь повредить способен. И тогда у старого поэта Есть надежда, что для райских гурий Просветленным юношей он станет. Ты, святой Эбусууд, бил в точку!

ФЕТВА

В творенья Мизри погруженный всецело, Читал их муфти листы за листами И каждый кидал безжалостно в пламя. Красивая книга дотла сгорела. «Вот так же, — воскликнул законов блюститель,— Любого, кто верит в Мизри, я сожгу. Его одного я сжечь не могу Затем, что поэта творит Вседержитель. И если дар свой пустил тот прахом, Пусть сам разбирает свой грех с Аллахом».

БЕЗГРАНИЧНЫЙ

Не знаешь ты конца, тем и велик. Как вечность, без начала ты возник. Твой стих, как небо, в круговом движенье. Конец его — начала отраженье, И что в начале и в конце дано, То в середине вновь заключено. Таинственно кипит, не остывая, В тебе струя поэзии живая. Для поцелуев создан рот, Из чистой груди песня льется, Вина всечасно горло ждет, Для блага ближних сердце бьется. И что мне целый мир? Судьбою Тебе да уподоблюсь я! Гафиз, мы будем как друзья! Сквозь боль и радость бытия, Любовь и хмель пройду с тобою, И в этом счастье — жизнь моя. Но будь неповторимо, Слово, Ты старше нас, ты вечно ново!

ОТРАЖЕНИЕ

Пускай я весь — твое лишь отраженье, В твой ритм и строй хочу всецело влиться, Постигнуть суть и дать ей выраженье, А звуки — ни один не повторится, Иль суть иную даст их сопряженье, Как у тебя, кем сам Аллах гордится. И как сгорает в пламени столица, Как искорка растет пожаром грозным, И он, гудя, по улицам стремится, Она ж потухла, мчась к орбитам звездным, Так немцу свежесть сил первотворенья Ты, Вечный, дал для вечного горенья.

«Найденные ритмы обольщают…»

Найденные ритмы обольщают, И талант им радуйся, пиши! Но назавтра всех нас отвращают Эти полумаски без души. Радости они не обещают, Разве только новых форм творец Мертвым формам сам кладет конец.

РАСКРЫТИЕ ТАЙНЫ

Они, Гафиз, называли Мистическим твой язык. Но где тот блюститель слова, Что Слова ценность постиг? Мистическим был ты для них, Тебя по-дурацки читавших, В великом имени свой Нечистый хмель увидавших. Мистически чистый весь, Ты ими всего лишь не понят. Не набожный, ты блаженствуешь днесь, И за это они твою славу хоронят.

НАМЕК

Да, я их браню, и все ж они правы: Ведь слово не просто, и это всегда вы Обязаны помнить, вы с этим знакомы. Слово — как веер! В его проемы На вас красивые глазки глядят. А веер — как флёр, прикрывающий взгляд. Я, правда, не вижу лица самого, Но девушка не скрыла его. В ней лучшее, — знает, поди, егоза,— Глаза, — а они-то мне смотрят в глаза.

ГАФИЗУ

Все ищут — ты нашел закон, Постиг земной порядок: В плену страстей и прах и трон, Но плен жестокий сладок. И пут не рвут — всему черед: И лечит он и ранит. Тот шею невзначай свернет, А тот нахалом станет. Не ставь, Учитель, мне на вид, Коль невпопад отвечу, Когда замечу, что спешит Мой кипарис навстречу И, к почве ластясь, башмачок, Как корешок, крадется. А взгляд, а речь! Тут сам Восток Прозрачной вязью вьется! Ты чувствуешь? Прижать лицо К волне кудрей смелее, Где ветер локонов кольцо Развил у щек и шеи! Как ясен лоб, как нежен рот, И кто ж не умилится! От песни радостной начнет Сама душа молиться. А губы так манят — нет сил! Но что, скажи, нелепей: Ты вдруг свободу получил, Но получил и цепи! Вздохнешь — и не вдохнуть назад, Душа к душе стремится, И счастья тонкий аромат Незримо в грудь струится. Ты весь в огне! Теперь вина! Где мальчик? Я пирую! И чару первую — до дна! Скорей на стол вторую! Он ждет, он внемлет, он притих: Ты пьяный — совершенней. Он понял высший смысл твоих Глубоких поучений. Он зрит, как мира строй высок, Его душа — в зените. Грудь крепнет, над губой пушок, Он юноша — взгляните! А ты — ты обнял всё вокруг, Что есть в душе и в мире, Кивнув мыслителю, как друг, Чья мысль и чувство шире. Ты, чтоб визирь иль шах от нас Не утаили клада, И перед троном в добрый час Даешь совет что надо. Рожденный всё и знать и петь, На свадьбе ли, на тризне, Веди нас до могилы впредь По горькой, сладкой жизни.

ЕЩЕ ГАФИЗУ

Нет, Гафиз, с тобой сравниться Где уж нам! Вьется парус, точно птица, Мчится по волнам. Быстрый, легкий, он стремится Ровно, в лад рулю. Если ж буря разразится — Горе кораблю! Огнекрылою орлицей Взмыла песнь твоя. Море в пламень обратится! Не сгорю ли я? Ну, а вдруг да расхрабриться? Дай-ка, стану смел! Сам я в солнечной столице Жил, любил и пел.

КНИГА ЛЮБВИ. УШК-НАМЕ

Открой,

Чем сердце томится моё!

Любовь — с тобой,

Береги ее!

ОБРАЗЦЫ

Знай и млад и стар Шесть любовных пар. В слове предстала судьба: Рустам и Рудаба. Любовь без исхода горька: Юсуф и Зулейха. Ужас любовных кручин: Ферхад и Ширин. Розно жить не могли Меджнун и Лейли. В старости верность прочна: Джемиль и Ботейна. Прихоть жизни великой: Соломон с Темноликой. Тот, кто усвоил урок, Знает любовь назубок.

ЕЩЕ ОДНА ПАРА

Любовь — солидный куш, ей-ей! Да есть ли выигрыш крупней? Любовь — не деньги и не власть, Но даст в герои нам попасть. И кстати не кого-нибудь, А Вамика и Азру помянуть. Но их достаточно назвать — Кто смеет их имен не знать? Подробностей же грустной были Не знает мир. Они любили — Вот смысл сей повести каков. И помолчим без лишних слов.

ХРЕСТОМАТИЯ

Хрестоматия любви — Вот всем книгам книга. Я читал ее прилежно: На мильон страниц страданий Пять страниц блаженства, Рубежом — глава разлуки. Крошечный раздел свиданий Дан в отрывках. Том печали С приложеньем объяснений, Не имеющих конца. О Низами! Ты, блаженный, Верную нашел дорогу. Кто развяжет этот узел? Только любящие сами.