Прочисть ноздрю пророчествами древних,и ты учуешь, как натерт внутрисих глиняных расколотых сосудовЧеснок Дурных Деяний.Уныло песнь поется колесом,вращаемым Мидасом и ослом,сознание отличности растет в них,и крепчаетЧеснок Дурных Деяний.Возвысится, чтоб смерти избежать,Но смерть страшнее высшим, чем простейшим –И в страхе тянутся они все выше снова,и вместе с ними тянетсяЧеснок Дурных Деяний.Очищенный и злой, накрошенный, натертый:тобою привлечен, уже летит Четвертый,Страшнее первых трех, и он крещен огнем.Он носит имя Трезвого,и из следов копыт егорастет Чеснок Дурных Деяний.
«По переулку, по переулку…»
По переулку, по переулкуГуляет ветер, бессонный ветер.Стучит он в ставни, колотит в двери.«Эй,
прихожане, стелите коврик,Молитесь страстно, молитесь долго,Целуйте землю!»По переулку, по переулкуНесется пламя, сквозное пламя,Всех очищая своим дыханьем.И через пламя проходят душиВсех оскорбленных:Дев престарелых, их черных кошек,Жен изможденных, отдавших лицаОгню плиты и пене мыльной,И стариков, кричащих тщетноВ припадке пьяном пустым карманам.И тех, в ком старость таится скрытноИ проступает сквозь их поступки.И ищут, ищут в путине листьевНесчастных души: себя и время.По переулку, по переулкуИдут, танцуют, поют и пляшут,Не замечая скорбей пропащих –Лиц безупречных горды анфасы,Сердца стальные, глаза – хрустальны.Воспоминанья! Воспоминанья!В толпе прекрасных себя находят,Себя находят и мчится эхо –– о, громовое! –Я был тобою! мог быть тобою!Но отстраняет суть воплощенье –В морщинах дробится отраженье.Они снимают ладони падшихС плечей прекрасных и вдаль уходят.Совсем уходят… навек уходят…По переулку, по переулкуГуляет ветер, бессонный ветер,Колотит в ставни, молотит в двери.Молитесь ветру,Нерожденные дети!
Ангелы в форточке
i.
Пришли временаВторгаются ангелы с чашами, полными горечи,в окно моей спальни и будят менявлажным хлопаньем крыльев: пришли времена,держась за руки, от похмелья прозрачные – Боже! –пришли времена, те времена, что прошли…И пальцы возложены на окончания молний –застежки старой кожи разошлись –устав кусать грудь белой клеопатры,сатиновой, набитой пухом и пером,я приползу линять под умершим окном.
ii.
Под Окном ДомаЗдесь, под Окном Дома, куда я вечно возвращаюсь,ослабляя крепления дыбы, на которой подвесиля память,протерев формалином блестящие крючья…Под этим Окном, прорубленным в коже того,кто из тайн пирамиды слагает,очень давно танцевал я Пьеров маскарадном наряде болвана…Очень давно я верил, что любовь – выключательмагнитофона с искрящейся от пьянств музыкойпробуждений…Сюда, под Окно Дома, куда я вечно возвращаюсь,я приношу новый виток спирали, новый венокдля сераля тех красавиц,что золото перековали на монету –металл вечно юных волос.
iii.
Корабль за невольницамиНочные улицы – простор для карнавалагулящих ветров в балахонах из газет…По улицам друзья идут к большому Кораблюконца своих скитаний, на которомпривязаны, как привидения, и стонут,и мечутся как паруса для сонных Эльдорадо –непобедимая страданьями Армада –сонмы Чистых Белых Простыней.Ах, легкие полны предвосхищеньемгрядущих вздохов, трапез на траве,и берег путешествия звениткак колокольчики плененияна ногах невольниц,с волненьем выбегающих на берегнавстречу Кораблю.
iv.
Danza de foresМы вас любили, в вас себя любя,Вы – соучастники открытия себя.В руках, казалось, брякали Ключик любому сердцу от любой двери.Мы – феи ваших приключений наяву.Рычали пятна, желтые, как ягуары,а попугаи переулков повторялислова любви на сонном берегу,пока к нему не подошел Корабльи вы с него на берег не сошли.У вас в руках лежала Музыка, которойтак не хватало солнцу джунглей и страстей.Танцуй, моя сестра, танцуй!Пятнадцать золотых колец на срезе бедер,пятнадцать светлых годовых колец.Танцуй, моя сестра, танцуй!И грудь твоя, как носик твой, курноса,и ты еще не задаешь вопроса,но ты уже ответы знаешь все.Танцуй, моя сестра, танцуй!Лупите, черномазые, по бонгам!Сосудик вьется вверх по щиколотке тонкой,он алым в лоне расцветет цветком.Танцуй, моя сестра, танцуй!Низ живота курчавится дремуче,кора лодыжек в бархатных обручьях.Я – глина, будь для пор моих водой!Налейся, как в сосуд, в мой глаз пустой,заполни пустошь меж закатом и восходом,будь голой непосредственной природой,танцуй, моя сестра, танцуй!
v.
Love labour’s lost– Где же вы?Вечно непосредственные, нашей юной жаждыутолители.Где же вы?Юного безумия добрые целители?Где
же вы?– Там же, где и были –в Гренландии и пыли –Скептически губы застыли,мы начисто нынче былое забыли.Стояли на пороге, да не знали дороги.Думали вечно свечами горетьу изголовий юных безумцев,но нынче мы ищем иное.– Что же вы?Те, кто так любовь ценили, ради одних ее усилий.Что же вы?Те, кто все терять готовы, но не обрести оковы.Что же вы?– Терпеть мы вечно не могли.Не претерпеть того, что нам готовит плеть.Мы вечно не могли хотеть, хотеть…Теперь любовь не цель для нас, а средство!Зачем манить обратно в детство нас?Желанья ваши были святы, но – плачевно! –лежал под пологом хромой и умный бес,и он желал совсем иначе, что ж – поплачем –но все и впредь останется как есть…
vi.
Машина ищет хозяинаЗдесь, под окном, где я вечно стоял,принося обломки спирали,Сквозь боярышник, скрывший места нашихтайных курений,вечно рыщет дорога, и по ней вечно рыщет Машина.Вечно рыщет и ищет Хозяина вечно.Без шофера, сама по себе, утыкается бамперомвлажными случайно сшибает в ночи зазевавшихся пьяниц.Вечно рыщет машина во тьме.Пусть вся музыка хищных вечерних гуляний утихла,все же рыщет машина, и знак номернойтак же полон ее оживляющих букв.И лишь только один питекантроп, вечно одинпитекантроп,ловит машину под утро и загоняет в гараж.
vii.
Morrison’s SongЯ плачу о мачо…Ему не понять, что бродяга иначе,чем он, достигает блаженства, вниманьявосторженных женщин с цветами желанья.Я плачу о бывшем и настоящем…О бывшем, в цветахНастоящим не ставшем.Змея с президентскою дочкой жила,Нерон где-то бегал, окутавшись шкурой,но грех человечества не был натурой,хотя грех всегда – отражение зла.Я плачу о том,кто все это напишет,о том, как в потемкахустало он дышит.Я сын адмирала,тень блудного сына,но та субмарина,в которой мы плыли……он в ней не повинен.Наивное – глупо?И свято!
viii.
Кофе на небесахАнгелы вторглись, чтобы весть возвеститьГорлом своим всем детям заснувшим.Боже! – пришли времена – мы их ждализа чашкою кофесо всеми друзьями на небесах.Ангелы въехали в мою форточку на мотоциклах,с радостным воплем, на крыльях несяхлопья первого снега – Боже! – мы сноваподымаемся, пав,со всеми друзьями на небесах.ix. Baila, mi hermana (pasada segunda)Танцуй, моя сестра, танцуй!Тело женщины, бейся и вейся,На объятия снова надейся.Танцуй, моя сестра, танцуй!Мы еще повторим нашу жадностьК немедленным переменам.Мы еще повторим, повторим –Непременно!Танцуй, моя сестра, танцуй!Это все отступленья: давши раз представленье,Мы немного устали…Повторяем сначала!Ведь не зря ангелы влетали в мою форточкуТанцуй, моя сестра, танцуй!13 октября 1980 года
«Кто ест пюре из яблок…»
Сорвала Ева с древане натуральный плод,А было это, верю я,пюре или компот!
Кто ест пюре из яблокПо утренней поре,Тот в тысчу раз счастливейНе кушавших пюре.Возьмем мы для примера:К девице шел кюреЗатем, чтоб исповедать.Бьет крест по сутане,Глаза сверкают шало,Дрожит, как жеребец,Видавший виды малый –Ну девице конец!– «Святой отец!» – «Покайся!Спасать я падших рад.А лучше раздевайся –Так требует обряд».Летят чулки, подвязки:Чтоб душу упасти,Какой не веришь сказке?– «Ах, девица, прости!»Поругана невинность –Но ловок наш кюре:Чтоб девицу утешить,Подносит ей пюре.Ах, дьявольские сети!Учитесь у кюре,Живущие на свете,Дарить другим пюре!Студент собрался милойПодарок подарить…Но денег нет в кармане,Да и не может быть.А если бы и были,Так что же? Все равноДля дам искать подарокМужчинам мудрено.Убеждены мужчины,Что тысячи сортовДухов и прочей дряни,А равно и тортов,Даны товарам этимЛишь с целию одной:Чтобы как можно кручеРасправиться с мошной.Куда ж идти студенту?И где искать ответ?Печально настроенье,Как прерванный минет.Но чрез тысячелетьяМерещится кюре:«да отвяжись от бабы!Пусть лопает пюре!»