Собрание сочинений. Том 2. Стихотворения

Вы, гражданка, с авоськой сиреневой, Хватит кофту чужую примеривать, Хватит все без разбору хватать, Не угодно ли вам почитать? Это Байрон, а это Рождественский, Заберите, в авоське поместится, Все на вас как положено быть, А поэзию надо любить! Обращаюсь открыто я: — Граждане! Наше общество не буржуазное, Нет в нем бедности и голодух, В нашем обществе главное — дух! Электричка подходит к Мичуринцу, Солнце как-то значительно щурится, И заглядывает в вагон, И за поездом шпарит вдогон! 1980

* * *

Похрустывает наст под лыжами И синева в ушах звенит. И кое-где открылись рыжие Бесстыжие бугры земли. Волнует это обнажение И просится в ночные сны, Обозначая приближение Ее величества Весны. Галдят с какой-то новой бодростью Грачи на гнездах, за спиной. Они не изменили подданства, Хоть улетали в мир иной. Шумят над липами и вязами, Нарушив спячку и покой. Их кровная к земле привязанность Мне нравится. Я сам такой! В зенит небесный взмыли голуби, День говорлив, как тамада. И озорно глядит из проруби Зеленоглазая вода. И чудится землетрясение От боя солнечных часов. И льется музыка весенняя В консерватории лесов! 1980

* * *

Соловьи — удельные князья. Земли им особые дарованы. Кто ж не знает — соловьям нельзя Поселяться стаями вороньими. Соловьиный искренний сонет Смело соревнуется с Петраркою. До него вороне дела нет, Весь восторг вороны — карканье! Летом я люблю встречать рассвет, Песней величать планету милую. Это потому, что мой сосед Соловей, по батьке — Будимирович! 1980

* * *

Хожено, езжено, Плавано, летано В ясные дни, в непогоду лихую, В холод собачий, немыслимый — вот она Жизнь человека, который рифмует. Не кабинетик с ласкающим шелестом Белых бумаг, ожидающих слова,— Речка, рябая от рыбьего нереста, И затаенный шалаш рыболова. Не ожиданье с жестоким томлением, Скоро ль Пегас будет цокать копытом, А припаданье к ручью, с утолением Жажды познанья и радости быта. Меридианы и ребра как братья, Жаль вот, что жизнь с каждым днем все короче. Пусть подойдет она, наши объятья Будут светиться, как белые ночи! 1980

Весенний день

Февральские метели Прокинулись дождем. К нам птицы прилетели Все те, которых ждем. Весенний день дарован Для завиванья гнезд. И этим очарован Лесной оратор дрозд. Где снег лежал по пояс, Белел, как старый скит, Бежит весенний поезд, И семафор открыт. 1982

* * *

Скорый поезд идет через луг, Через прелесть весенних просторов, Из-за поезда столько разлук, Из-за глупости столько раздоров! Жизнь сложна, не поймешь ее вдруг Никакими трудами ученых. Скорый поезд идет через луг, Через сердце людей разлученных. 1982

* * *

Земля, что куталась зимою, Раздета донага. Я двигаюсь. Земля за мною Слетает с сапога. Земля обнажена до пояса, До стынущих канав. Ее животворящее достоинство Тревожит корни трав. Прислушайтесь! Они шевелятся И просят: — Нам тепла-а-а! — Они задрогли. Им еще не верится: Весна пришла. Она послала приглашение Прилету птиц. Разливы рек звучат Как нарушение Речных границ. Земля еще гола И неприветлива И всходов ждет. Хотя еще и холодно, и ветрено, Мать-мачеха цветет. — Ну, здравствуй, терпеливая и смелая! Жива? Тебе везло. — В ответ на это войско целое По глине поползло. Другим цветам тропа еще не торена, А этим — вот она. А этим вся речная территория, Вся круча отдана. Дрозд закричал пронзительно в ольшанике От имени отцов: — Вороны, хватит каркать, вы мешаете Насиживать птенцов! 1982

* * *

Что ты, дождь, вызваниваешь По железной крыше? Как тому название? Где я это слышал? Или на экзамене В классе у Игумнова? Или на вокзале У перрона шумного? Или в дальнем поезде Возле Еревана? Или в беге понизу За тетеревами? Или слышал в Мантурове, Или где-то в Падуе?.. Дождь, как капли мятные, Падает и падает. Чья же это музыка? Мусоргского? Глинки? Очень она русская, А творец — великий! 1982