Собрание сочинений. Том 2. Стихотворения

* * *

Белая пагуба, Звонкая чудо-беда, Стонет метель. Никого! Ни дорог, ни следа. Кто замерзает — зверь, или путник, иль конь? Это кому так И гибельно и нелегко? Ветер! Утихни, и сжалься, И душу живую спаси. Устереги милосердно И в теплую хату внеси! 1978

Доброе слово

Как доброго слова везде не хватает! Скажу его — лица людей озарятся. И я, как купец, что кутит и гуляет, Открыл свою душу — пошел разоряться! На почте смеюсь, почтальонкам с порога: — Вторую зарплату вам всем назначаю! — Себя не забыли? — хохочут девчата. — Мне две маловато — я три получаю! В сберкассе, шутя, заявляю кассирше: — Пустяк ваши вклады пред вашей красою! Вы чем умывались сегодня, скажите? — Кассирша смеется: — Обычной росою. — Обычной росы на земле не бывает, Обычной красы и природа не терпит. — Кассирша довольна, кассирша сияет, А день не субботний — всего понедельник! Кричу мяснику, что согнулся под тушей: — Давай подмогну, надорвешься, родимый! А ты еще нужен и теще, и детям, И даже, возможно, супруге любимой. Из глаз огонечек сверкнул вороватый: — Помощников много, а мяса нехваток. Вон очередь, видишь? Вставай-ка в затылок, Законно получишь, уйди от греха-то! К двенадцати ночи исчерпан мой короб, Совсем опустела моя кладовая. В заветном кармане остались два слова, Но я их оставил тебе, дорогая! 1978

Двойник

Ко мне приходит ночью мой двойник, В то время, когда двери на засовах. Я спрашиваю: «Как же ты проник?» — «А очень просто — ты забыл про совесть. Нет на нее запросов и замков, Проникнет в бездну и на дно морское, Под крепкий сон подводных моряков, Она разбудит и не даст покоя. «Как жил ты?» — спросит». — «Праведно!» — «Э-э, нет! Я не анкета, друг, я протестую: Не нужен мне неправильный ответ, Твое словечко — ложь, я арестую! Как жил, скажи, как ближним помогал? Вступал ли в бой с неправдой рукопашно?» — «Не очень!» — «Вот теперь ты не солгал, Ты ближе стал, и мне с тобой не страшно. Врагов ты нажил?» — «Нажил». — «Кто они?» — «Глашатаи наживы и корысти».— «Так, так, но только, боже сохрани, Не соскользни на тропку общих истин. На мельницу не лезь, как Дон-Кихот, Абстрактного врага не числи в списках, Материя сия не для стихов, Она, мой друг, расплывчатая слишком. Что с женщинами было?» — «Было все! И счастье и несчастье — горек опыт, Как дизель дюжий, это колесо Всю жизнь вертел я, подневольный робот». — «Да, правда эта слишком солона, Она отвесней и прямее кручи, Но ты, надеюсь, понял, что она, Одна она, быть может, нас и учит. Спасибо, ты мне правду говорил! И черною неправдой не обидел!..» Ни скрипа двери. И ни шума крыл, Как не было его! Но я то — видел! 1978

* * *

Читатель! Будь поблагосклонней, Коль слишком гордый, чуть нагнись. Писал я это под Москвою, В саду, под яблоней анис. Под шум ветров, под звон капели Я эту книгу создавал. Мне много иволги напели, Мне много лес наколдовал. Мне много люди насказали, А я всю жизнь людей люблю. Пегас! Приехали. Слезаю. Вот сено — ешь! А я посплю! 1978

СТЕЖКИ-ДОРОЖКИ

Академик Королев

Он очень волновался накануне В глухом и неизвестном Байконуре. Час новых испытаний наставал, Он жизнью человека рисковал. «Конструктор, теоретик, академик, Как высоко значенье этих слов. Но тот, кто на себя скафандр наденет, Рискует больше», — думал Королев. Ударив в землю огненным копытом, Ракета отделилась от земли И очутилась в космосе открытом, В неведомой космической дали. По всей Земле воскликнули: — Запущен! — И замер в ожиданье род людской. Что день готовил нам грядущий, Не знал ни академик, ни герой. Не падать духом! Люди, не скорбите, Жив человек, который на орбите, Не превратился он в седую пыль, И это не утопия, а быль. Он жив! Он на земле уже — Гагарин,— Ликуют люди, радость через край. Конструктору счастливый день подарен, Улыбка Юры солнечна, как май. Теперь мы говорим: — Дорога в космос. Она — реальность. Кто ее торил? В уме ее прикинул Циолковский, А Королев на деле сотворил. 1979

* * *

Корни песни российской ослабли, Нет мне горше, чем эта, утрат. Шептуны из безликих ансамблей Микрофонят со всех эстрад. И откуда такая безликость, Безголосье, бездушье порой? Люди добрые, привезите Песню поля и русских берез. Песню подвига и простора, Русь, по-прежнему затяни, А не то мы разучимся скоро Петь, как пели у нас искони.