Собрание сочинений. Том 46 часть 2

Различие внутри процесса производства, первоначально выступавшее как различие между средством труда и материа¬лом труда и, наконец, продуктом труда, — теперь выступает как оборотный капитал (материал труда и продукт труда) и основной капитал [средство труда]. Разделение капитала с его всего лишь вещественной стороны теперь включено в саму его форму и выступает как разделение, дифференцирующее ка¬питал.

Для того воззрения, которое, подобно Лодерделю и другим, хотело бы, чтобы капитал как таковой, отдельно от труда, созда¬вал стоимость, а потому также и прибавочную стоимость (или прибыль), — основной капитал, в особенности тот капитал, вещественным бытием или потребительной стоимостью которого является система машин, представляет собой ту форму, кото¬рая больше всего способна придать их поверхностным софизмам хотя бы видимость правдоподобия. В противовес им в «Labour Defended», например, говорится, что строитель дороги может делиться с пользующимся дорогой, но не сама «дорога» .

Если говорить об оборотном капитале и предположить, что он действительно проходит через свои различные фазы, то сокращение или удлинение, меньшая или большая продолжи¬тельность времени обращения, более легкое или более трудное прохождение различных стадий обращения — приводят к умень¬шению той прибавочной стоимости, которая могла бы быть соз¬дана за данный промежуток времени, если бы этих перерывов не было, приводят либо потому, что уменьшается число [цик¬лов] воспроизводства, либо потому, что сокращается величина капитала, постоянно занятого в процессе производства. В обоих случаях имеет место не уменьшение предпосланной величины стоимости, а уменьшение скорости ее роста. Но с того момента, когда основной капитал развился до определенной величины — а эта величина основного капитала, как было указано, является мерой развития крупной промышленности вообще и, следова¬тельно, возрастает соответственно развитию производительных сил крупной промышленности (сам основной капитал представ¬ляет собой овеществление этих производительных сил, он есть сами эти производительные силы как предпосланный про¬дукт), — с этого момента всякий перерыв процесса производ¬ства действует как прямое уменьшение самого капитала, его предпосланной стоимости.

Стоимость основного капитала воспроизводится лишь в той мере, в какой он потребляется в процессе производства. При неиспользовании основной капитал теряет свою потребитель¬ную стоимость без перенесения его стоимости на продукт. По¬этому чем в большем масштабе развивается основной капитал, в том смысле, в каком мы его здесь рассматриваем, тем больше непрерывность процесса производства, или беспрестанное тече¬ние процесса воспроизводства, становится внешним принуди¬тельным условием способа производства, основанного на ка¬питале.

Присвоение живого труда капиталом приобретает при ма¬шинном производстве непосредственную реальность также и в следующем смысле. С одной стороны, именно проистекающий непосредственно из науки анализ и применение механических и химических законов делают машину способной выполнять ту же самую работу, которую раньше выполняли рабочие. Однако развитие системы машин на этом пути начинается лишь тогда, когда крупная промышленность уже достигла более высокой ступени развития и все науки поставлены на службу капиталу, а уже имеющаяся система машин сама обладает большими ресурсами. Изобретения становятся тогда особой профессией, а применение науки к непосредственному производству само становится для нее одним из определяющих и побуждающих моментов.

Однако это не тот путь, на котором в целом возникла система машин, и еще менее тот путь, на котором она развивается в де¬талях. Таким путем развития системы машин является тот ана¬лиз, который посредством разделения труда все больше и больше превращает выполняемые рабочими операции в механи¬ческие операции, так что на определенном этапе их место может занять механизм. (К вопросу об экономии силы.) Таким образом, здесь определенный способ труда прямо оказывается перене¬сенным с рабочего на капитал в форме машины, и в результате такого перенесения его собственная рабочая сила обесцени¬вается. Отсюда борьба рабочих против системы машин. То, что было деятельностью живого рабочего, становится деятельно¬стью машины. Таким образом, рабочему грубо-чувственно про¬тивостоит присвоение труда капиталом, противостоит капитал, поглощающий живой труд «как будто под влиянием охватив¬шей его любовной страсти» .

Обмен живого труда на овеществленный труд, т. е. полагание общественного труда в форме противоположности капитала и наемного труда, представляет собой последнюю ступень раз¬вития стоимостного отношения и основанного на стоимости производства. Предпосылкой этой последней ступени является и продолжает оставаться масса непосредственного рабочего вре¬мени, количество затраченного труда как решающий фактор производства богатства. Но по мере развития крупной промыш¬ленности созидание действительного богатства становится менее зависимым от рабочего времени и от количества затраченного труда, чем от мощи тех агентов, которые приводятся в движение в течение рабочего времени и которые сами, в свою очередь (их мощная эффективность), не находятся ни в каком соответст¬вии с непосредственным рабочим временем, требующимся для их производства, а зависят, скорее, от общего уровня науки и от прогресса техники, или от применения этой науки к произ¬водству. (Само развитие этой науки, в особенности естество¬знания, а вместе с ним и всех других наук, в свою очередь нахо¬дится в соответствии с развитием материального производства.) Земледелие, например, становится всего лишь применением науки о материальном обмене веществ, регулирующим этот обмен веществ с наибольшей выгодой для всего общественного организма.

Действительное богатство предстает теперь — и это раскры¬вается крупной промышленностью — скорее в виде чудовищ¬ной диспропорции между затраченным рабочим временем и его продуктом, точно так же как и в виде качественной диспро¬порции между сведенным к простой абстракции трудом и мощью того производственного процесса, за которым этот труд надзи¬рает. Труд выступает уже не столько как включенный в процесс производства, сколько как такой труд, при котором человек, наоборот, относится к самому процессу производства как его контролер и регулировщик. (То, что имеет силу относительно системы машин, верно также для комбинации различных видов человеческой деятельности и для развития человеческого обще¬ния.) Теперь рабочий уже не помещает в качестве промежуточ¬ного звена между собой и объектом модифицированный предмет природы; теперь в качестве промежуточного звена между собой и неорганической природой, которой рабочий овладе¬вает, он помещает природный процесс, [VII—3] преобразуе¬мый им в промышленный процесс. Вместо того чтобы быть главным агентом процесса производства, рабочий становится рядом с ним.

В этом превращении в качестве главной основы производства и богатства выступает не непосредственный труд, выполняемый самим человеком, и не время, в течение которого он работает, а присвоение его собственной всеобщей производительной силы, его понимание природы и господство над ней в результате его бытия в качестве общественного организма, одним словом — развитие общественного индивида. Кража чужого рабочего времени, на которой зиждется современное богатство, пред¬ставляется жалкой основой в сравнении с этой недавно развив¬шейся основой, созданной самой крупной промышленностью. Как только труд в его непосредственной форме перестал быть великим источником богатства, рабочее время перестает и должно перестать быть мерой богатства, и поэтому меновая стоимость перестает быть мерой потребительной стоимости. Прибавочный труд рабочих масс перестал быть условием для развития всеобщего богатства, точно так же как не-труд немно¬гих перестал быть условием для развития всеобщих сил чело¬веческой головы. Тем самым рушится производство, основанное на меновой стоимости, и с самого непосредственного про¬цесса материального производства совлекается форма скудости и антагонистичности. Происходит свободное развитие индиви¬дуальностей, и поэтому имеет место не сокращение необходи¬мого рабочего времени ради полагания прибавочного труда, а вообще сведение необходимого труда общества к минимуму, чему в этих условиях соответствует художественное, научное и т. п. развитие индивидов благодаря высвободившемуся для всех времени и созданным для этого средствам.

Сам капитал представляет собой совершающее процесс про¬тиворечие, состоящее в том, что он, с одной стороны, стремится свести рабочее время к минимуму, а, с другой стороны, делает рабочее время единственной мерой и источником богат¬ства. Поэтому капитал сокращает рабочее время в форме необ¬ходимого рабочего времени, с тем чтобы увеличивать его в форме избыточного рабочего времени; поэтому капитал во все возра¬стающей степени делает избыточное рабочее время условием — вопросом жизни и смерти — для необходимого рабочего вре¬мени. С одной стороны, капитал вызывает к жизни все силы науки и природы, точно так же как и силы общественной комбинации и социального общения, — для того чтобы созидание богатства сделать независимым (относительно) от затраченного на это созидание рабочего времени. С другой стороны, капитал !хочет эти созданные таким путем колоссальные общественные силы измерять рабочим временем и втиснуть их в пределы, необходимые для того, чтобы уже созданную стоимость сохра¬нить в качестве стоимости. Производительные силы и общест¬венные отношения — и те и другие являются различными сто¬ронами развития общественного индивида — представляются капиталу лишь средством и служат ему лишь средством для того, чтобы производить на своей ограниченной основе. Но в действительности они представляют собой материальные условия для того, чтобы взорвать эту основу.

«Нация по-настоящему богата лишь тогда, когда вместо 12 часов работают 6 часов. Богатство» (реальное богатство) «представляет собой не распоряжение прибавочным рабочим временем, а такое время, которым можно свободно располагать за пределами времени, затрачиваемого на непосредственное производство,— свободное время для каждого индивида и всего общества» [«The Source and Remedy of the National Difficulties». London, 1821, стр. 6] .

Природа не строит ни машин, ни локомотивов, ни железных дорог, ни электрического телеграфа, ни сельфакторов, и т. д. Все это — продукты человеческого труда, природный мате¬риал, превращенный в органы человеческой воли, властвующей над природой, или человеческой деятельности в природе. Все это — созданные человеческой рукой органы человеческого мозга, овеществленная сила знания. Развитие основного капитала является показателем того, до какой степени всеобщее общест¬венное знание [Wissen, knowledge] превратилось в непосредст¬венную производительную силу, и отсюда — показателем того, до какой степени условия самого общественного жизненного процесса подчинены контролю всеобщего интеллекта и преобра¬зованы в соответствии с ним; до какой степени общественные производительные силы созданы не только в форме знания, но и как непосредственные органы общественной практики, реаль¬ного жизненного процесса.

[в) Рост производства средств производства в результате роста производительности труда. Свободное время в капиталистическом обществе и при коммунизме]

Развитие основного капитала является показателем степени развития богатства вообще — или степени развития капи¬тала — еще и с другой стороны. Объектом производства, непо¬средственно направленного на потребительную стоимость и столь же непосредственно — на меновую стоимость, является сам продукт, предназначенный для [индивидуального] потреб¬ления. Часть производства, направленная на производство основного капитала, не создает непосредственно ни предметов индивидуального потребления, ни непосредственных меновых стоимостей — по крайней мере, таких меновых стоимостей, ко¬торые могут быть непосредственно реализованы. Таким обра¬зом, от уже достигнутого уровня производительности — от того, что для непосредственного производства достаточно части производственного времени, — зависит то, что все большая часть производственного времени затрачивается на производ¬ство средств производства.