Собрание стихотворений и поэм
Шрифт:
Горянка с улыбкою ясной Направилась через мосток, К ручью наклонилась и красный В него уронила цветок.
«Плыви!» И рукою махнула Цветку на прощанье она. Все дальше его от аула Легко уносила волна.
Ей думать хотелось сегодня, Что счастьем весь мир озарен, И если б орел ее поднял На облачный свой бастион,
Пожалуй, не охнула б даже Она, к удивленью орла, И, встав на обрывистом кряже, Плясать бы лезгинку пошла.
За кузницей возле овчарни, Заметив мою Асият, Друг другу аульские парни Шепнуть о ней что-то спешат.
И двум аульчанкам, под кручей
«Девчонка резвее косули, Походка от страсти пьяна. Поверь мне, что скоро в ауле Наделает шуму она».
«Торопится выскочить замуж, Любовный испробовать мед». «А выскочит, милая, там уж К рукам ее муж приберет!»
Цвел мак на крутом косогоре, Звенели напевы пичуг. Шла Ася все дальше и вскоре Своих повстречала подруг.
Одна ей сказала нежданно, С лукавством аульской лисы: «Как станешь женою Османа, Потребуй, чтоб сбрил он усы».
«Ты шутишь совсем неумело. Понять я тебя не могу». «Поладить со свадьбою дело Спешите не вы ль к четвергу?
Еще поутру мне об этом Фазу сообщила сама, А ей под строжайшим секретом О том говорила Шума.
К Шуме эта новость на рынке Пришла от хромой Живгорат, Она ее, словно в корзинке, Туда принесла от Айшат».
Недаром с бахвальством дешевым Осман похваляться горазд, Что скоро он кружкам литровым На свадьбе работу задаст.
Болтали подруги беспечно В тени, что бросала ольха: «Поможем нести мы, конечно, Приданое в дом жениха.
Подушки на собственных спинах Доставим к нему во весь дух. Пяти поколений куриных На них израсходован пух.
Паласы, что сотканы были С тех пор, как засватана ты, — Не зря берегли их от пыли Для будущей горской четы.
Кувшины балхарские с толком Купил твой отец, говорят, И в доме Османа по полкам Расставим мы их, Асият.
И новые, словно с базара, Матрасы к нему отнесем, Захватим и три самовара, Что медным пылают огнем.
Жирнейшие овцы в ауле Заблеют в последний свой час. И первым к аульской кастрюле Подсядет обжора Абас.
Напечь Ханудлай изловчится Душистого хлеба воза, Игрой на зурне отличится С гусиною шеей Муса.
Все явятся — старый и юный, Кумуз зазвенит у стола. Пошли не ему ли на струны Кишки молодого козла?
Поставят на стол угощенье, И хлынет из бочек вино, Что старше тебя от рожденья И рвется в стаканы давно.
А после стыдливо потупишь Ты робкий, встревоженный взор И, шалью укрытая, вступишь Впервые к Осману во двор.
Нож острый держа наготове, Взволнованных чувств не тая, Отрежет он ухо коровье И скажет хозяйски: «Твоя!»
И губы свекровь тебе медом Немедля намажет слегка И выкрикнет перед народом: «Пусть жизнь ваша будет сладка».
И «Асей Османовой» станут Все звать тебя, дочка Али. Не хмурься. Привет наш Осману…» Простившись, подруги ушли.
«Засватана я с колыбели, — Подумала девушка вдруг, — И свадьба на этой неделе, О чем узнаю от подруг.
Но разве я в том виновата, Что, дружбу мужскую храня, Отец обещал мой когда-то Отдать за Османа меня?»
*
Июньское
солнце померкло, И тучи окутали даль, Летит, как на голубя беркут, На девичье сердце печаль.А мысли — тревожные пчелы — Витают вокруг головы. Мать в полдень вернулась с тяжелой, Душистой охапкой травы.
«Темнеет, как будто бы к ночи, — Сказала она у дверей, — Дождь сено на крыше замочит, Поди убери-ка скорей.
Спеши! Надвигаются тучи». «Что сено! Подсохнет опять. Сейчас помогла бы ты лучше Собраться мне с мыслями, мать.
Болтают в ауле повсюду (Тот слух меня в ужас поверг), Иль правда, что выдана буду Я замуж в ближайший четверг?
Ужель с окончанием школы, – Прости меня, мама, прости, – Хотите такой невеселый Подарок вы мне поднести?
Иль есть у вас дочка другая? А я – лишь обуза семьи?» «Овечка моя дорогая, Слова неразумны твои.
Зардевшись, как ветвь краснотала, Бежать не спеши от добра. Ты взрослою, доченька, стала, Поэтому замуж пора».
«Знать, на душу, мама, – как странно! – Ты взять не боишься греха, Ведь я ненавижу Османа, Постылого мне жениха».
«Ах, чтоб тебя громом сразило! Ты спятила, дочка с ума. Все то, что сказать поспешила, Забыть постарайся сама.
Как птица, не рвись в облака ты, Спасибо Осману сто раз: Он ждал терпеливо, пока ты Росла и училась у нас».
Ответила Ася: «Напрасно Ты сердишься, мама моя, Ведь сердце заставить не властна Любить нелюбимого я.
Пойми: за крутым перевалом Ждет путника новый подъем, И школа пусть будет началом В заветном ученье моем».
«Дерзить ты мне будешь доколе? – Иль этому — вот времена! — Была ты обучена в школе? Ах, чтобы сгорела она!
Стара и больна я. До крика, Меня доводить ты не смей. Калым принесли. Посмотри-ка На это богатство скорей.
Вот горские шали. Признайся, Что ты не видала таких. Голубкою белою, Ася, Покажешься людям ты в них.
Вот шелка шуршащая кипа, Возьми разверни-ка слегка, Покажется, будто с Гуниба К нам в саклю ворвалась река.
Сгруженные, встали горою Пятнадцать мешков ячменя. Подарок такой, я не скрою, Обрадовал очень меня.
А туфельки стоили денег, Смотри, как высок каблучок! Подошвы, ей-ей, не заденет, Под ними пройдя, ручеек.
А серьги — жемчужная пара, А кольца — как звезды во тьме, Не ценишь богатого дара. В своем ли ты, дочка, уме?
Побойся, негодная, бога, Не смей распускать языка, Болтать не к лицу тебе много, Не замужем ты ведь пока.
Охотник, измучившись к ночи, Ругает беглянку лису. От этого шкура короче Не станет у зверя в лесу.
Два на два хоть кадий помножит, Получит четыре — не пять, Не спорь со мной, дочь! Не поможет: В четверг будем свадьбу справлять»
«Покорной овцой я не стану. И вновь проклинаю тот день, В который гуляке Осману Вы продали дочь за ячмень».
«Ты лучше подумай немножко. Достаток в дому — не напасть. За масло цепляется ложка, Чтоб в сыворотку не попасть.
Удачу не выпусти, дочка, А то утечет, как вода, В подобных делах проволочка Кончается плохо всегда.