Собрание стихотворений и поэм

***

Когда войны Отечественной пламя Гудело выше всех колоколов, Мечтали голуби скорее стать орлами, И превратились голуби в орлов.

Теперь грустят орлы, в тоске глубинной Другой мотив звучание обрел — О голубой поре, о голубиной, Когда был нежным голубем орел!..

Греметь артиллерийскими стволами Колокола мечтали в дни войны И не хотели быть колоколами, И в пушки переплавились они.

Теперь в молчанье пушки черноствольной Тоска звенит, как серебро и медь,— О голубой поре, о колокольной, О том, как дивно колоколом петь!..

Сновиденья

Тревожный сон: сдаю экзамен в институте, Который я окончил так давно!.. Мой страшный сон: идет война и гибнут люди В полях, где ныне колокольчиков полно.

Клыкастый пес порой мне снится: пасть разинув, Крадется, чтоб разгрызть меня, как кость. Отец мне снится: хмуро брови сдвинув, Пришел к отцу один из властелинов, Коварный вестник, сыч угрюмый, страшный гость.

Встаю в поту холодном. Свет янтарный, И мирный дом, и мирный день кругом, Но душу леденит мне сон кошмарный.

Мой светлый сон: отец и мать мне снятся, Которых я не видел так давно!.. Друзья, с которыми мне больше не обняться, Во сне приходят и стучат в окно.

Мне снится женщина: ее, жену чужую, Так нежно обнимаю я во сне! В чужих краях, где странником брожу я, Три доченьки родные снятся мне!

И с дикой нежностью я просыпаюсь в мире, Он — море, волны, гул воспоминаний, И оттого — все глубже и все шире!..

***

Омар Хайям, кому ты дал зарок, Какой пророк мог быть к тебе так строг, Что в каждом из твоих стихотворений Всего четыре — и не больше! — строк?

Ответил он, издав глубокий стон: «О, сколько я ни лез из кожи вон — Укоротить не смог я ни на строчку Свои стихи, свой страшный, сладкий сон!

В твоем бы веке разбудить меня — На птицу променял бы я коня. Ведь пара крыльев унеслась бы дальше Двух пар копыт, что тащатся, звеня.

Твой век — летит, мой — плелся без дорог. Изъян Хайяма для тебя урок: В бараний рог согнув мои четыре, Ты вдвое больше скажешь парой строк».

Его ответом я убит совсем — И по заслугам эту горечь съем! Что делать? В кулаке не спрячешь поезд, Вагоны сочиненных мной поэм.

Прощай, вино!

Прощай, вино! Мы ровно тридцать лет Дружили крепко — не разлить водою! Дай силы мне теперь, когда я сед, С твоей расстаться влагой молодою!

Твой вдохновенный разливал я хмель, Друзей от жажды огненной спасая. Прощай, вино! Я вынужден теперь С тобой расстаться, губы в кровь кусая.

Мне не в чем упрекнуть тебя, мой друг, — Боюсь твоих упреков справедливых… Я твой огонь не выпускал из рук В толпе несчастных дней и дней счастливых.

Ну нет, не повернется мой язык Тебя порочить, как другие могут. Прощай! С тобою вместе я привык Друзей встречать и провожать в дорогу.

Я знаю цену твоему огню! Боржом с нарзаном не согреют взора… Но ты не знаешь, сколько раз на дню Из-за тебя пылала в доме ссора!

Прощай, вино! Сменять тебя на чай? Пить не вино, а сладкий чай из кружки — Как молодой любви сказать «прощай!» И без любви уйти в мужья к старушке!

Я обожал тебя, я проникал В твои оттенки, ароматы, речи, Я знал, в какой руке какой бокал Какую песню запоет при встрече!

Умел я твой серебряный платок На лебедином горлышке стеклянном Раскутывать любовно, как знаток, И быть в кругу друзей от счастья пьяным!

Но кончен бал, прощай, не помни зла! Прощай, вино, тебя любил я пылко. Как жаль, что я внутри не из стекла — Ведь от спиртного не болит бутылка!

Прощай, вино! Теперь пришла пора Сказать всю правду: страшно опуститься И за грехи, свершенные вчера, Не смочь сполна сегодня расплатиться!

Вот почему тебя, любимец мой, Мы — плоть моя и совесть! — очень просим: Поскольку возраст наш пропах зимой,— Прощай, вино! Давай друг друга бросим!

Ох, без тебя тоскливо жизнь начать, Ох, без тебя так скучно петь метелям! Но лучше с чистой совестью скучать, Чем щеголять бессовестным весельем!

Опять снега дремучие встают Сугробами в окне передо мною, Поэты молодые пристают — Пойдем-ка с нами пить вино хмельное!

Сам удивляясь избранной судьбе, «Нет!» — говорю им с грустным выраженьем: — Прошу вас, относитесь с уваженьем К вину, мои родные, и к себе!..

***

Две жизни у меня, им вместе интересно, Как старым двум друзьям, привыкшим ко всему. Одна — и мне, и вам в подробностях известна, Другая — никому, и сам я не пойму:

Которая из них намного-много лучше И чем так хороша она, и почему?

Две жизни у меня, им вместе интересно, Как старым двум врагам, привыкшим ко всему. Одна — и мне, и вам в подробностях известна, Другая — никому, и сам я не пойму:

Которая из них намного-много хуже И чем же так плоха она, и почему?

Две жизни у меня, они — как два мотива: Один вот-вот соврет, другой — звучит правдиво. Когда один поет прекрасно и свободно, — Другой вот-вот соврет, испортит что угодно!

Кого из них прогнать? Кому из них поверить? Под мерку подогнать?.. Какою меркой мерить?!

***

Рука дрожит, когда в стихах тебя боготворю,— Бессмертный образ божества создаст ли смертный раб?! Весь белый свет, и жизнь мою, и ад любви в раю — Ты создала, я говорю, и разве я не прав?

Когда для песни о тебе я открываю рот, Огонь захлестывает грудь гранатовой волной! Не ты ли — все, что в небесах и на земле поет? Не ты ли разве — тишина, звенящая струной?

О, я хотел бы одного, других желаний нет: Чтоб улыбалось божество! И это — не слова! Какой тебе еще талант необходим, поэт, Как не талант хранить от слез улыбку божества?

Не надо благ, но сделай так, чтоб я прошел свой век По нестираемым следам души твоей живой! Там, где душа твоя прошла,— пусть не чернеет снег, Пусть время остановит бег на миг, когда я твой!

Твой портрет

Твои глаза, твоя улыбка, твои слезы — Жемчужинок лучистая середка! Звезды таинственней и ароматней розы — Пятно родимое чуть выше подбородка.

Твои надежды и твои желанья Цветут на скалах диких, поднебесных. Флажок на кончике штыка с алмазной гранью — Вот голос твой и трепет твой, звенящий в песнях!