Собственность Дьявола. Право на семью

Тело до сих пор потряхивает, как после пережитого крушения самолета. У меня кружится голова. От противоречивых эмоций дрожат коленки. Ничего не соображаю. Мозг превратился в кисель.

Господи, что он со мной делает? Я же рядом с ним теряю рассудок. Превращаюсь в безвольную куклу. Творю дичь…

Куда мы с ним поедем? К нему домой? Ну уж нет! К нашим детям? Тем более «НЕТ!» Только не сейчас. Не с ним! Я не могу. Я не готова!

— Я с тобой никуда не поеду, Руслан. Отпусти меня. Мне нужно связаться с Георгием, — в который раз пробую отодвинуть от себя напряжённую груду горячих мышц. Нихрена не выходит. Он же локомотив. Если прёт — то напролом. Но я всё равно не намерена сдаваться. Буду отвоёвывать свободу до последнего.

— Нет необходимости, — обрубает муж, пряча свой телефон в карман. — Мы с ним всё обсудили.

— Вы? С ним? — в панике округляю глаза. Не верю, чтобы Гера предал меня, отдав на растерзание Руслану. Сейчас шок у Исаева схлынет, и я снова увижу монстра… — Интересно, что именно вы с ним обсудили?

Бог свидетель, я пытаюсь сохранять спокойствие, но по моему виду этого не скажешь. Я всё равно сильно нервничаю из-за того, что не в силах предвидеть его дальнейшую реакцию. Не знаю, что взбредет Исаеву в голову в следующий момент.

Он же… Он же практически невменяемый…

— Чего ты боишься, Маша? — Руслан считывает мои тревоги, заглядывая в глаза. — Или кого? Меня? Или, может быть, Астафьева, которого ты сильно подставила, и теперь у него не осталось выбора, кроме как вручить тебя мне лично в руки?

Не верю, что это правда…

Он лжет. Пытается вывести меня на эмоции. Гера не мог. Не мог струсить. Или не захотел разжигать войну?

Вспоминаю прискорбную судьбу Соболя, и меня бросает в дрожь.

— Дай пройти! — предпринимая последнюю отчаянную попытку вырваться из цепких рук мужа, толкаю его в грудь, но результат становится плачевным. — Вы вдвоём не можете обсуждать вещи, с которыми я не согласна! Так нельзя! Со мной так нельзя! — кричу я, мгновенно оказавшись перекинутой через мужское плечо. — Руслан, черт! Отпусти меня! Сейчас же! Я не мешок с картошкой. Мне больно! Боже, что ты творишь?

Изо всех сил колочу руками по его твердой спине, пока Руслан тащит меня попой вперед на выход.

— Отпусти! Поставь меня на место! Ты мне больше не муж! Не имеешь права!

— Не нарывайся, — говорит спокойным тоном, разжигая во мне желание придушить его прямо сейчас.

— А то что? — выпаливаю и следом делаю вдох, чтобы наполнить легкие воздухом, несмотря на то, что моя диафрагма вдавлена в каменное плечо.

— Не выдержишь, Маша.

— Чего?

— Порки.

— Что? — нервно хохотнув, на секунду замираю с открытым ртом. Да, Боже, он не сделает этого. — Однажды ты уже пытался… — шиплю ему в спину, царапая ногтями скрытую под одеждой поясницу.

— И мне понравилось. Тебе нет?

Закусив нервно губу, замираю. Мозг с невероятной скоростью прокручивает события той ночи. Мы оба были на взводе. Поссорились. Он бросил меня одну и злющий ушёл из дома, а я…

Я слегка отрехтовала его любимую тачку. А он…

После жалобы Дана он зарвался в ванную с ремнем… когда я пыталась расслабиться…

Господи, почему у нас все через жопу?

***

Возле гардеробной Руслан ставит меня на ноги. В глаза заглядывает. Какого-то черта улыбается. Мягко. Безмятежно. Лишь уголками притягательных губ! Как будто мы только что не ругались. От его улыбки дух захватывает. Ноги становятся ватными. Я тут же теряюсь.

— Что? — шепчу, изрядно смущаясь.

— Ты очень красивая, — выдает он с хрипотцой, склонившись к моему виску. Горячее дыхание мужа обжигает ухо. — Мне невероятно повезло с женой. Не считая того, что ты провернула с моей жизнью одиннадцать месяцев назад.

— Кто бы говорил. У меня была личная жизнь, которую ты посмел разрушить, — подчёркиваю я, вспоминая, с чего начался мой персональный ад.

А именно: с его умышленного вранья!

— Не верю, что тебе было плохо со мной. В отношениях двоих женщина должна быть мудрее. Всё начинается с вас. С вашего первого шага. Знаешь, что привлекло в тебе, как только я зашёл в твоё кафе, чтобы отчитать за неосторожность? Твоя женственность, Маша. Именно она побудила меня присвоить тебя. Женщине под силу менять многое и даже перерождать отношения. Вы мягкие, гибкие, эмпатичные. У вас хорошо развита интуиция, внимательность к мелочам. Вы способны нейтрализовать любую семейную бурю. Стоит только проявить чуточку инициативы. В этом заключается мощная женская сила. Но ты предпочла конкурировать со мной в тисках иллюзорного равноправия. И снова продолжаешь делать ту же ошибку. Подумай об этом.

Захлопнув рот, замечаю наши отражения в декоративных зеркалах, и кровь снова бросается в лицо. Да, возможно он прав, но меня всё ещё бомбит от горькой обиды. От боли, которую он мне причинил. И от любви, которую я к нему до сих пор испытываю. Всё настолько противоречиво, что я схожу с ума.

Мои щеки, исцарапанные его щетиной, горят огнем. Губы алые и распухшие. Пекут от поцелуев. Волосы взъерошены. Глаза лихорадочно блестят.

Швейцар с любопытством оценивает мой непрезентабельный вид. Только слепой бы не понял, чем мы занимались в безлюдном, мало освещенном коридоре минуту назад.

Боже, я всё ещё не верю, что мы с ним встретились.

— Идем, — стерев с лица улыбку, Руслан авторитарно притягивает меня к своему боку. Свободной рукой выхватывает из рук гардеробщика шубку и срывается со мной на выход.

Я нервничаю. Чувствую себя жертвой, угодившей в лапы зверя. И чем больше проявляю сопротивление, тем сильнее становится его хватка. Пальцы жестче впиваются между ребер. В какой-то момент Руслан и вовсе приподнимает меня над полом и без труда выносит из фойе.

— Маша, только не делай глупостей, прошу, — говорит муж, ставя меня на ноги перед выходом и кутая мои плечи в теплый мех. Он, как никто другой, тонко чувствует мой страх.

Господи, я не готова к разговору. Только не сегодня. Мне нужно прийти в себя. Переварить всё, что выплеснулось на эмоциях в душу. Обдумать. Остыть.

— Подождешь меня с Ромой в машине. Я скоро вернусь, и мы спокойно всё обсудим. Попробуем спрогнозировать наше будущее. Поговорим об ошибках. О твоих детях. Наших детях, — тут же исправляет себя, а у меня сердце в пятки рывком уходит и разбивается вдребезги. Не собрать. Не склеить. Не запустить даже самым сильным разрядом тока…

Именно этого момента я боялась как огня.

Старалась об этом вообще не думать. Погружалась в заботу о детях и ими жила.

— Маша? — взяв меня за подбородок, Исаев вынуждает посмотреть ему в глаза. Зрачок в зрачок, и я словно в омут ныряю. С головой. Без страховки. И лечу на дно. Знаю, что наверняка разобьюсь.

В его зрачках теплится надежда, а я как ревнивая глупая дура, не знаю, что ему ответить. Как побольнее вырвать из него душу и протащить по битому стеклу.

— Они ведь мои? Верно? Липовые документы ничего не значат. Ты родила их от меня. Я хочу увидеть детей.

Сглатываю, погружаясь в давящий вакуум. В голове нарастает шум. По груди расползается пятно серной кислоты. Я не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. От нехватки кислорода темнеет в глазах.

Дан… Он всё ему рассказал…

Галецкий видел документы и не поверил мне на слово.

Теперь об этом знает Рус…

***

Створки стеклянных дверей разъезжаются, впуская звенящую свежесть внутрь. Я вздрагиваю от холода. Поток морозного воздуха ударяет по мне и слегка отрезвляет.

— Маша? — Руслан окликает меня снова.