Сократ
Шрифт:
Сократ расхохотался:
– Точно так, дорогая!
– Не сказал ли тебе в глаза Антифонт, какой ты безумец? Такой жизни не выдержал бы ни один раб! Питаешься - хуже быть не может... Раб не выдержит а мне выдерживать? Нам с Лампроклом тоже вместо еды семечки лузгать? Но ты-то ведь ходишь по пирушкам! Так? К одному на обед, к другому - зачем же брать за учение хоть несколько жалких оболов! Тебе не нужно! Или никто не желает платить за твою мудрость?
– Дураки были бы, если бы платили.
– Сократ еще пытался шутить.
– А я ведь советую всем быть умнее...
Ксантиппа, не в силах
Сократ обошел вокруг стола, подсел к жене и взял ее, несмотря на сопротивление, к себе на колени. Вытирая ей слезы, целовал смуглое лицо.
– Ах ты, моя лошадка! Ну, ну, умерь свой бешеный галоп. Монолог свой ты произнесла отлично. Ну не реви, я ведь это всерьез, с самыми лучшими намерениями... Но почему же ты, дурочка, ничего мне об этом не говорила?
Ксантиппа отвечала сквозь всхлипывания:
– Да ведь все у тебя на глазах... Я говорю - ты не слышишь... Дух твой далеко...
– Она повысила уже сердитый голос.
– Вечно он где-то витает, твой дух, а я тут погибаю от работ и забот...
– Ну хватит, девочка. Вчера Критон говорил мне, что дела на рынке все хуже и хуже и, если нам что понадобится, чтоб я зашел к нему. У него, знаешь, два поместья под Гиметтом.
Она взглянула на Сократа сквозь слезы - отчасти с любопытством, отчасти с подозрением:
– А скажи мне... Ведь Критон часто нам помогает, почему же ты, не принимая ни от кого ни драхмы, от него...
– От него тоже ни драхмы! А еда - не деньги. Еда - не милостыня. Это дар. Эй! Лампрокл! На коня!
Мальчик проворно взобрался к нему на спину и сел верхом на плечи.
– Н-но!
– крикнул Сократ и выбежал со двора.
Ксантиппа, еще со слезами на глазах, смотрела им вслед, шепча с любовью:
– Сумасшедший...
Критон, как всегда, принял Сократа радостно. Погладив Лампрокла по кудрявой головке, поручил его рабыне, приказав угостить всеми лакомствами, какие найдутся в доме.
Оставшись с другом наедине, Сократ рассказал, что у Ксантиппы нет больше и горсти ячменной муки; Критон извинился перед гостем и вышел, чтоб распорядиться отнести в дом Сократа корзину с припасами, а также вино и масло.
– Ну вот, все устроено, - сказал он, вернувшись.
В таких случаях у Сократа всякий раз портилось настроение, и всякий раз Критону приходилось повторять, что ему просто приятно оказывать другу небольшую помощь. Но сегодня и после этих слов Сократ не перестал хмуриться. Тогда Критон повел его в свою библиотеку.
– Вижу, тебе мало моих уверений, что не ты мой должник, а, напротив, я - твой. Пойдем же, дорогой, ты кое-что увидишь...
В библиотеке Критон повернул Сократа лицом к стене, где на полках светились круглые золотые крышечки футляров, хранивших свитки папируса. Показав на эти крышки, Критон попросил:
– Будь добр, прочитай, что на них написано.
– "Критон: О доблести", - начал читать Сократ.
– "Критон: О красоте и добре", "Критон: О любви духовной и телесной", "Критон: О справедливости"...
Сократ отвел глаза от полки и с изумлением посмотрел на Критона:
– Я знаю, что ты много писал, но
столько!.. Я и понятия не имел...Прикасаясь к золотым кружочкам, закрывавшим его труды, Критон объяснил:
– Надписи не точны. В этих свитках заключены не только мои мысли, но прежде всего твои, Сократ! И ты хочешь, чтоб я оказался таким жадным, чтоб только высасывать тебя, не шевельнув для тебя и пальцем? Я получаю от тебя дары, которые не оплатишь ничем на свете, - и в благодарность за это не имею права уделить тебе несколько жалких крох? Я буду пировать, угощать друзей, а лучшему из них позволю голодать с женой и сыном? Да за кого ты меня принимаешь?!
Сократ хмурился, протестующе махал руками, но Критон был неудержим:
– Ты, Сократ, богач, а я - нищий, вот и вся правда! Что такое мука, масло, сушеные фиги и что там еще? Поместья достались мне по наследству какая в том заслуга? Разве честолюбие и гордость афинян не в том, чтобы приносить пользу родному городу? Не рассуждали ли мы с тобой об этом с юных лет? Брось! Тебе совестно - в то время как это мне должно быть совестно, что я все беру у тебя, чуть ли не ворую. Есть единственное, что хоть немного успокаивает мою совесть, но ты не желаешь этого понять и всякий раз превращаешь мою радость в нечто тягостное для нас обоих...
– А разве это не тягостно?!
– взорвался Сократ.
– Я по крайней мере так чувствую.
– Неверно чувствуешь!
– разозлился и Критон.
– А все потому, что сам себя не ценишь. Но ценить себя предоставь уж другим, в том числе и мне!
– Клянусь псом, дорогой Критон, ты нынче, кажется, кричишь на меня, сердито проворчал Сократ.
– Пора наконец высказать тебе все, что я думаю. Ты явился с такими на первый взгляд простенькими, и при этом столь важными для человека мыслями, как никто до сих пор. Скажи сам - занимался ли кто-либо до тебя человеком? Долгие годы обрабатываешь ты душу человеческую! Творцов человека много - и ты один из них!
– Какие высокие слова!
– вскричал Сократ.
– Клянусь псом, ты меня замучишь!
Критон рассмеялся:
– Что ты, что ты! Аристофана, с его насмешками над тобой, ты можешь выдержать, а меня, который относится к тебе несколько мягче, не можешь?
– Лишь с большим напряжением сил, друг мой...
Критон закончил уже весело:
– Смотри, дорогой: если б я тебя не поддерживал, тебе пришлось бы зарабатывать на жизнь, и ты не мог бы вести с нами беседы, и не было бы этих маленьких солнышек, которые я тебе показал. И можешь сколько угодно сверлить меня взглядом! Ну ладно, перестань ершиться - или не хочешь доставить мне ту радость, ту славу, что есть хоть малая, да моя заслуга в том, что ты - есть?
Сократ перестал хмуриться.
– Я больше не сержусь, милый Критон.
– Наконец-то!
– вскричал тот и добавил серьезным тоном: - Пока есть у меня - будет и у тебя, и у твоей семьи. Ну а чему быть, того не миновать. По мне, можешь яриться от мысли, что когда-нибудь потомки узнают - были в Афинах не только лежебоки, бездельники да дураки, но и свои Критоны...
Сократ снова нагнулся к золотым крышечкам, читая названия. Улыбнулся:
– "Сократ советует Критону, как оградить себя от ложных обвинений..."