Соль под кожей. Том третий

— Лори, спокойно, — осторожно притрагиваюсь к ее плечу, но даже от этого легкого касания она дергается как от электрошока. — У тебя кровь. Покажи, где.

Пока валялся в больнице после операций, все мое время уходило на то, чтобы работать (к счастью, для этого мне всегда было достаточно только ноутбука, телефона и хорошего вай-фай) и смотреть ютуб. Такое количество инфы, которую я брал оттуда и бросал в топку своего внимания, наверное, невозможно исчислить в каком-то нормальном цифровом эквиваленте. Я даже толком сказать не могу, что именно слушал и смотрел, но прямо сейчас в моей голове буквально стройным рядом возникают правильные слова: когда видишь кровь на человеке, первым делом нужно узнать, откуда она. Самый простой способ — спросить его напрямую, спокойно и уверенно, чтобы не раздувать панику.

— Кровь… — слегка заторможено повторяет Лори. Ее руки еще сильнее обвиваются вокруг маленького тельца Станиславы.

Я видел свою дочь только на фото, и там она казалась немного… крупнее. Сейчас, даже в охапке миниатюрной и сильно похудевшей Лори, все равно выглядит ужасно крошечной. Только это останавливает меня от того, чтобы попытаться до нее дотронуться. Боюсь, что мои грубые грабли точно могут оставить на ней синяки даже если я просто поглажу ее по голове.

— Шутов, что ты… — Лори позволяет мне помочь ей встать на ноги, но как только чувствует твердую почву под ногами, тут же отходит на пару шагов назад. — Что ты здесь делаешь?!

— У меня тот же вопрос, прикинь?

— Марина — моя подруга.

— А Станислава — моя дочь.

Изо рта Лори раздается звук, похожий на стон и она снова опасно шатается, как будто рана, из-за которой все тут похоже на сцену из фильма ужасов, снова начала кровоточить. О когда я снова пытаюсь прийти ей на помощь, отдергивает руку.

— Лори, давай мы отложим вопросы на потом. У тебя кровь. Я хочу помочь, ладно? — Чувствую, что несу тупую херню как из американских фильмов про хороших ребят-полицейских, но каким-то образом это работает.

— Это не моя. — Лори дергает головой влево. — Там Марина… Я уже вызвала «скорую».

— Станислава в порядке?

— Да… кажется… — Она немного отклоняет девочку от себя, пытаясь ее осмотреть.

— Можно мне? — предпринимаю еще одну попытку приблизиться.

На этот раз Лори не сопротивляется.

У меня не хуево дрожат руки, когда я протягиваю их к своей дочери. Мысленно кручу как мантру: «Только бы она не заплакала, только бы она не заплакала…» Это мой самый страшный кошмар последних недель: как будто я прихожу к своей дочери, а она убегает от меня и зовет на помощь. Только глядя на нее вживую понимаю, насколько в сущности мало знаю о детях, потому что светловолосый испуганный заяц на руках Лори вряд ли вообще понимает, что я такое.

Но в одном я не был далеко от истины: она действительно очень хрупкая.

Они обе.

Мое сердце предательски пропускает удар, когда я осторожно провожу ладонями по рукам и спинке дочери, разворачиваю к себе, чтобы проверить грудь и шею. Она не сопротивляется, но все еще громко всхлипывает каждый раз, когда мои пальцы до нее дотрагиваются. И как только я отодвигаюсь — снова изо всех сил жмется к Лори.

Интересно, был ли в моей жизни хотя бы один шанс на то, что мы с Лори могли бы быть вместе и это была бы наша дочь?

Я мысленно рву эту тупую фантазию на куски и бросаю в адскую топку своего трезвого взгляда на мир. Какая, на хуй, разница, что было бы, если это в любом случае уже прошлое и работать нужно с тем, что есть?

Сейчас, когда уже понятно, что с Лори и мой дочерью все в порядке, нужно узнать, что с Мариной. Лори вызвала «скорую» — она не стала бы это делать просто так. Да и какое на хрен «просто так», если здесь кровищи не меньше литра разлито?

Заворачиваю влево, по коридору, в арку, откуда разливается не очень яркий свет. Судя по хрусту под подошвами ботинок, здесь всюду стекло. И воняет бухлом.

Марина лежит посреди кухни. Замечаю ее перевязанную поясом от халата руку.

Догадаться что к чему не сложно.

Останавливаюсь, окидываю кухню взглядом. Дотрагиваться до Марины нет никакого желания. Трезвым внимательным взглядом оцениваю обстановку, потом достаю телефон, включаю камеру и снимаю всю эту «красоту». На пару секунд задерживаю фокус на Марине и озвучиваю дату и время съемки.

Одного этого видео достаточно, чтобы подкрепить любые мои слова в суде о том, что Марина Рогожкина — хуевая мамаша и ребенку с ней может быть не безопасно. А самое «прикольное», что все это, блядь правда.

Что за день пиздатых подарков судьбы?

Сделав свое «грязное» дело, прячу телефон, откручиваю вентиль холодной воды, набираю в кружку и не долго думая, выплескиваю все это Марине в лицо. Она только что-то невнятно мычит. Еще раз осматриваю руку — кровь уже не течет, Лори все сделала правильно и, судя по всему, приехала очень вовремя. Но эти подробности я разведаю позже. Сейчас нужно привести в чувство эту горе-мамашу.

Беру ее на руки, несу в ванну. Когда прохожу по коридору мимо Лори, ловлю ее вопросительно испуганный взгляд. Одними губами говорю, что все в порядке.

У Марины вместо ванной — просторная модная душевая кабинка.

Затаскиваю ее внутрь, усаживаю так, чтобы она опиралась спиной.

Не всю катушку откручиваю вентиль холодной воды, делаю шаг назад, присаживаюсь на корточки и просто жду. Но пока смотрю на ее начинающее медленно дрожать тело, в голову закрадывается крамольная идея послать все к херам собачьим, схватить в охапку Лори и дочь, и умчаться на край света, где нас не найдет ни Марина, ни бог, ни дьявол. Какого черта, меня, Дмитрия Шутова, теоретически не существует — все мое имущество оформлено на подставных лиц, между мной и моим цифровым аватаром Алексом нет ни единой связи. Алекс может продолжать и дальше зарабатывать деньги, пока Дмитрий Шутов будет валяться на каком-нибудь солнечном пляже и наслаждаться жизнью вместе с любимой женщиной и дочерью. Нет, стоп, Лори же ужасно обгорает на солнце. Лучше в Норвегию, или куда подальше, в маленький городок на десять домов вокруг озера. Или купить домик где-то на отдельном озере в ебенях Канады.

Мы можем жить какую угодно жизнь.

Сесть в самолет и… просто начать все заново.

Эта фантазия настолько реальна, что на секунду я поддаюсь ей целиком… ровно до того момента, когда в моей фантазии не появляется Лори, которую я пытаюсь затащить в постель.

И я вдруг с острой болью осознаю, что ничего о ней не знаю.

Что пока я пытался позволить ей жить свою жизнь и набивать свои собственные шишки, прошло слишком много времени. Та красотка в гостиной чертовски сильно похожа на мою маленькую обезьянку, но я, блядь, ни хера о ней настоящей не знаю. На каком этапе план мести? А, может, она вообще от него отказалась? Чем она сейчас занимается? Как живет? С кем?

Я торможу логическую цепочку вопросов на самом очевидном, потому что абсолютно логично, что за это время в ее жизни успел завестись мужик. Она слишком шикарная женщина, чтобы хранить целибат, и слишком себя уважает, чтобы размениваться на каких-то утырков.

Так, стоп.

Марина явно пытается заарканить Авдеева. Того самого, которого я сватал к Лори в союзники. А Лори сказала, что Марина — ее подруга.

Моя маленькая обезьянка никогда не стала бы мараться романом с мужиком своей подруги.