Соль под кожей. Том третий

— Валерия Дмитриевна? — читает в чеке к заказу. — Оплаченная доставка на ваше имя.

И достает пару внушительных бумажных пакетов, из которых раздается умопомрачительный запах. И на ощупь такие горячие, как будто только что с плиты.

А я ведь действительно голодная, пока распаковываю, мой живот выдает такую какофонию звуков, что держись.

Набираю номер Вадима, пока переливаю фреш из бутылочки в красивый бокал.

— Признавайся, Авдеев, тебе нравятся пышечки? — придаю своему голосу «мерелинмонровскую» игривость.

— Считай меня тугодумом, но я понятия не имею, на основании чего ты сделала такой глубокомысленный вывод. Но заранее — нет, не нравится.

— Этот «томагавк» весит, кажется, как новорожденный теленок, а еще овощи, картофельный мусс с грибами, две брускетты, тирамису, сок и фрукты, — озвучиваю все, что только что разложила на столе. — Этим можно накормить половину голодающей Африки.

— Ты как всегда преувеличиваешь.

— Я просто уточняю, готов ли ты терпеть меня без рельефного живота. — С наслаждением откусываю ароматную хрустящую брускетту и жую так, что хруст стоит на весь дом.

— Валерия, я был уверен, что ты побежишь в зал примерно через пять минут после того, как из тебя достанут капельницу, так что зря пытаешься испугать меня заведомо нереалистичными вещами. — Вздыхает, явно пряча смех. — И спасибо за твое «спасибо».

— Большое тебе, человеческое спасибо, Авдеев, спасаешь от позорной голодной смерти. Я никудышная хозяйка.

— Еще одна загадочная информация.

— Просто имей ввиду, что пироги с яблоками, борщи и разносолы я готовить не большой любитель. Точнее — не готовлю вообще.

Готовить умела Валерия Гарина, а меня от одной мысли о том, чтобы потратить даже пару часов своей жизни на готовку и глажку, накрывает уныние.

— Я произвожу впечатление человека, которому нужен говорящий придаток к плите, стиральной машине и пылесосу? Ван дер Виндт, не разочаровывай меня.

— Так это всем известная истина — успешному состоятельному мужчине нужна тихая покладистая женщина с котлетами и идеально наглаженной скатертью.

— А, ты тоже слышала этот анекдот? Не смешной.

Я ловлю себя на мысли, что ничего о нем не знаю. Кроме тех очевидных вещей, из-за которых мы познакомились и ведем общие дела. Однажды, когда мы с Шутов еще могли разговаривать на разные тему, не боясь переступить черту, он сказал, что никогда не женится. Но вполне допускает вариант, что в его жизни может появиться постоянная женщина для длительных отношений и проживания под одной крышей. Я тогда пошутила, что для этого ей придется назубок выучить «Книгу о здоровой и вкусной пище», а он очень серьезно сказал: «Я никогда не буду с женщиной, которая не работает, не развивается, не имеет личных амбиций и добровольно соглашается на роль прислуги». И добавил, что это же относится и к любительницам полный день торчать в салонах красоты, магазинах и прожигать жизнь красиво.

— Иногда, Валерия, — голос Вадима возвращает меня в реальность, — ты меня очень удивляешь, мягко говоря, своими выводами. С потолка их берешь?

— Ну сделай скидку что я еще самый больной в мире Карлсон! — Хватаю сочное мясо прямо за кость и алчно вгрызаюсь в него зубами. Чувствую, как горячий сок стекает по подбородку и урчу от наслаждения.

— Прекрати издавать такие звуки, потому что я перестану спрашивать разрешения, чтобы приехать, — слегка приглушенно, своим офигенным низким голосом, предупреждает Вадим.

— Если бы видел это мясо — ты бы еще и не такие звуки издавал! Сделать тебе фотографию?

— Давай.

Но, конечно, у меня и в мыслях не было просто скучно сфотографировать для него кусок мяса. Я снова прикусываю сочный бок, держа стейк за костью уже не пальцами, а всей ладонью, корчу кровожадный оскал и делаю пару селфи. Не выбирая, какая лучше, отправляю ему сразу все. И почти сразу слышу взрыв хохота на том конце связи.

— Я готов купить мясную ферму только ради того, чтобы печатать твои фотографии на коробках с охлажденными стейками.

— Даже не знаю, радоваться ли тому, что мои «себяшки» вызывают у тебя мысли о говяжьей вырезке. — Я делаю вид, что ворчу.

Меня отвлекает вибрация входящего банковского оповещения.

Я перечитываю его, моргаю, пытаясь понять, что это такое. Прощаюсь с Вадимом, еще раз благодарю его за заботу, потому что настроение беззаботно болтать мгновенно улетучивается. Захожу в банковское приложение.

Перевод на огромную сумму на мой «беременный» счет, с грубой припиской: «Не выёбывайся».

И два этих слова звучат в моей голове на автомате, его голосом.

Проверяю свой доступ к боту — он по-прежнему доступен. Только теперь с бонусами — у меня подключен личный помощник, открыты все возможности. В окне личного помощника весит лаконичное напоминание, что мне достаточно описать задание — и я получу результат в течение двадцати четырех часов с момента оформления заявки. Все последующие изменения будут вносится в режиме онлайн, максимально быстро.

Я откладываю телефон и сцепляю в замок трясущиеся пальцы.

Конечно, он не лично следит за всеми передвижениями и оплатами — это было бы просто смешно. Но очевидно, кто-то из его «команды» мониторит мои счета и явно не мог пропустить такой большой перевод. А дальше просто дело пары звонков.

Наверное, мне нужно сейчас как следует разозлиться.

Но меня трясет совсем не от злости или раздражения, потому что Шутов снова плюют с высокой колокольни на мою самостоятельность. Да он над ней, наверное, в голос сейчас ржет как умалишенный.

Я чувствую маленькое тепло внутри, где-то как будто в самом эпицентре сердца.

Пусть думает обо мне хоть иногда. Хотя бы в перерывах между окучиваниями очередной красотки. Пусть вспоминает меня даже в следующей жизни. Потому что, даже если «мы» невозможны, «мы» все равно существуем.

Глава двадцать пятая: Лори

— Валерия Дмитриевна, — кивает начальник Службы безопасности, встречая меня буквально у входа в офис. — С возвращением.

На секунду в моей голове появляется мысль, что Завольский успел подсуетиться и организовал хотя бы формальную причину, чтобы не пускать меня в офис, но нет — для меня тут чуть ли не красную ковровую дорожку раскатывают. По дороге до лифта еще и в курс дела вводит, и когда перед моим носом разъезжаются двери кабинки, говорит: