Солдат и пес 2

Смольников все так же хмуровато глянул на меня:

— Что, боец, справимся?

— Не вопрос, товарищ старший лейтенант, — отрезал я. — Тут думать нечего. Есть задача, надо решать. Остальное неважно.

Пауза. И Смольников без эмоций сказал:

— Молодец. Военная логика. Ну, пошли…

Подошли к казарме.

— Зинкевич! — крикнул старлей. — Открой оружейку.

Сержант удивленно высунулся из казармы:

— Оружейку?.. Есть. А что такое?

— Вопросы не задавай. Действуй!

Гремя ключами и оцинкованной дверью, Гена отпер оружейную комнату.

Я взял свой автомат, два магазина, подсумок. Смольников — ПМ и опять же два магазина к ним. Один он, осмотрев, со щелчком загнал в шахту в рукоятке пистолета. И мы расписались в книге выдачи оружия.

— Товарищ старший лейтенант, а что случилось-то? — на правах дембеля позволил себе полюбопытствовать Зинкевич. Раньше он вряд ли бы осмелился спрашивать у Смольникова лишнего.

И тот не стал придираться.

— Потом скажу, — буркнул после почти неуловимой паузы. — Пошли в вольеры!

Тут Гена, конечно, бросил на меня взгляд, где читалось: «Ну и что все это значит?..» На что я ему ответил тоже взглядом: «Сейчас не могу, потом…»

— Быстрей! Быстрей! — поторапливал Смольников.

Гром, я уверен, был страшно рад меня видеть, но по негласным правилам джентльменского поведения, вел себя сдержанно. Только хвост его немного выдал, легонько помотавшись влево-вправо. Я слегка поощрил его похлопыванием по шее — и опять же не сомневаюсь, что он это оценил.

Мы со Смольниковым споро облачили молодых кобелей во всю необходимую сбрую, включая намордники. Корнет почему-то малость заволновался, но старлей умело успокоил его легким шлепком. Пес вмиг почуял твердую руку над собой, притих.

— Готово?.. Ну идем, — распорядился взводный. И мы скорым шагом пошли к штабу.

Там уже стоял командирский УАЗ, крутился Гладков, который, видимо, и подогнал машину. Рядом тарахтел на холостых оборотах «Москвич» Петра Петровича. Сам он тоже стоял рядом и коптил пространство «Астрой». Чувствовалась во всем некая напряженная, нервная подобранность, состояние бойцов перед атакой, незримое лезвие риска где-то здесь, совсем рядом…

Из штаба выбежал Романов, тоже как и Смольников в строевой форме, то есть портупея-галифе-сапоги. И кобура с пистолетом, понятно. И почему-то в руке у него был полиэтиленовый пакет, свернутый колбаской.

Гладков немедленно вытянулся:

— Товарищ полковник, транспортное средство…

— Вижу. Ключи! Свободен.

— Есть!

— Петр Петрович, — позвал Романов, — ты впереди поедешь до деревни, понял? А там посоветуемся. Окурки не кидай тут, видишь, у нас чистота идеальная!

— Когда это я окурками разбрасывался?.. — пробурчал под нос старикан.

Мы с собаками разместились на заднем сиденье УАЗика.

— Ну, ни пуха, ни пера, — объявил командир, запуская двигатель.

И мы поехали мини-колонной за зеленым «Москвичом». Доехали до вокзала, миновали переезд, знаменитые «Культтовары», проехали еще немного… Ага! А вот и знакомая белая «шестерка», и Виктор с Михаилом. Только теперь они поменялись ролями: Виктор за рулем. Я это разглядел.

Петр Петрович замигал правым поворотником, за ним и Романов. Притерлись к обочине.

— Я сейчас, — бросил нам полковник, остановив машину.

Он поспешил подойти к «шохе», сел на заднее сиденье, коротко переговорил с парнями. Вышел, на обратном пути нагнулся к Петровичу — несколько энергичных слов и жестов — и ловко прыгнул за руль.

— Все, едем, — и запустил мотор.

— Евгений Павлович, — не очень официально обратился Смольников, — а что, я вижу… Эти парни-то из Конторы?

Так военные позволяли себе называть КГБ, в приватных разговорах, конечно.

— Оттуда, — полковник повернул баранку. — Дело серьезное.

Мы погнали в таком порядке: «Москвич», «Жигули», УАЗ. Городские строения кончились быстро, понеслись по обочинам пожухлая трава, голые кусты и перелески… Справа темнел еловый лес. Северный мир уже переходил к предзимью, я почему-то представил себе, как сейчас уже холодно и неуютно в лесу, как звери предчувствуют долгую, суровую, жестокую зиму… Впрочем, в салоне УАЗика был настоящий Ташкент — печка работала исправно.

Собаки, молодцы, переносили езду исправно. Автомобильные путешествия для братьев наших меньших малокомфортны, но Гром с Корнетом, точно предчувствуя значимость предстоящего, вели себя послушно.

Вновь замигал правый поворотник «Москвича», и Петр Петрович повернул с шоссе на грунтовку, ведущую к деревне Иванчихе. За ним «шестерка» и мы.

Эх, как здорово, что очень выдалась такой ясной! Будь дождливая погода, черт знает, что тут творилось бы! Ладно наш УАЗ, а легковушки?..

Тут я поймал себя на том, что зачем-то думаю о чепухе, и оборвал вздор. В самом деле, нечего распыляться.

Вот и деревня. Первые дома, опустевшие огороды, облетевшие плодовые кустарники… Центральная улица села, тоже не спутаешь ее с другой какой-нибудь… Петр Петрович подкатил к сельсовету, беленому зданию с отдаленным намеком на фронтон посередине и короткими симметричными крылышками. Мы и чекисты припарковались рядом.

— Сидим, не светимся, — приказал шеф.

— Да уж понятно, — не преминул буркнуть Смольников с подтекстом: не дураки, мол, знаем.

Петр Петрович рысцой припустил в сельсовет и через пять минут выскочил оттуда с мужчиной в недорогом драповом пальто, зато в ушанке из серебристого каракуля — председатель, ясное дело. Оба они поспешили к нам, а КГБ-шникам связист махнул рукой: подойдите.

Я вмиг это оценил: опять же конспирация. Люди в форме не показываются. Небольшой, а плюс.

Парни поспешили подойти, полковник открыл боковое окно.

— Это Василий Иваныч, председатель здешний, — кивнул Петр Петрович на обладателя серебристой ушанки.

Тот кивнул и торопливо, но толково изложил: заготовители дома, машина стоит во дворе. Когда вернулись, он не заметил, но теперь как бы случайно проехал мимо… Значит, машина на месте, из печки дымок, самих не видел.

— Так, — сказал полковник. Он, похоже, принял решение. — Очень хорошо! Петрович, остаешься тут. Витя! Едете вперед, мы следом. Если номер разглядите, и тот самый — мигнете нам дважды аварийкой. А дальше по обстановке. Вперед!

И повернулся к нам:

— Похоже псы не понадобятся, хотя я одну вещицу ее взял на всякий случай, — он указал на полиэтиленовый сверток. — Но если номер тот, значит, нашли… Все, граждане штатские, оставайтесь тут, а мы поехали. Где это?

— Да вон, смотрите, — Василий Иваныч махнул рукой. — Проезд направо видите?

— Так.

— Вон туда. Четвертый дом по левую руку.

— Витя, все ясно?

— Яснее некуда.

— Значит, мигаете, тормозите. Мы догоняем, и сразу в дом. Вариант у нас один: скорость и внезапность. И все будет путем!.. Ну, погнали, ребята! Дистанция метров тридцать.