Солнце моё, взгляни на меня...

– Может вот он поначальствует?

Ткнул пальцем в мою сторону Вторак. Я тут же отбрехался:

– Ну нафиг. Я хоть и урядник, бывший кстати, но я бронеходчик! Если над бронёй начальстовать или хотя бы ехать, то - могу. А по лесам людей водить да планы составлять не умею.

Дёмин глянул на меня и тихо сказал:

– А тут, Вова, все бывшие. Ладно, будем пробираться до поселения. Желательно на грузовозе. Там его обменяем на лодку. Как только Владимир окрепнет, так поедем.

– Да в фургоне я могу и такой ехать. Чего тут зря сидеть?

– Уверен?

– Да.

– Хорошо. Завтра поедем. Проверь тогда машину. Ты же в них разбираешься?

– Ну... Да. Точно так, разбираюсь.

– Действуй. Вторак, изучи карту и маршрут.

– Точно так.

Отозвался Вторак. Надо же, как мы быстро ратные привычки включили. Ладно, что там у этого драндулета с движком? И где инструменты? Ничего, разберёмся! Около часа копался, удалось отрегулировать клапаны и зажигание. А то с прежней регулировкой у нас его только за бутылку самогона купят. Оттёр кое-как руки от масла и вернулся в избушку. Вроде и поработал-то ничего, а устал и вспотел. Ладно, всё равно уже получше себя чувствую. И аппетит появился. Как раз Мила уже сварила обед. Дарина сидела на краю топчана сложив руки на коленях и исподлобья смотрела на Ждана, который дочистил самострел и принялся за ружьё. Надо же, как она смотрит недобро. Отвлечь что-ли...

– Даря, что сегодня на обед?

Девочка глянула на меня и буркнула:

– Дурацкий потат.

– Почему же он дурацкий?

Я сел рядом с ней, глядя на то, как Милана помешивает варево в чугуне. Хм, а у неё уже и фигурка есть. Да, кажется начинаю выздоравливать. Дарина молчала и я переспросил:

– Так почему потат дурацкий?

– Потому. Не скажу.

Тихо сказала девочка, глядя то на Милану, то на Ждана. Я пожал плечами и тоже стал ждать, когда девушка разложит в металлические тарелки этот "дурацкий" потат. Пришёл Дёмин, Вторак караулил. После обеда я лёг спать, меня никто не останавливал. Вообще было чудо в том, что я всего один день провалялся. Сквозь полуприкрытые веки я видел, что Дарина сидела рядом , словно охраняя. Мила что-то ей рассказывала, но девочка сидела молча. Проснулся вечером. Есть почему-то не хотелось. Хотелось в уборную и пить. Слева и справа чувствовалось тепло. В избушке было темно как в норе, однако чуть-чуть что-то различалось. Слева посапывала Дарина, прижавшись ко мне спиной. Справа очень близко спала Мила. И чего это она? Рядом с парнем? Хотя... Во сне она милая. Ей очень имя подходит. Вот бы она была немножко постарше. Интересно, смогли бы мы тогда полюбить друг дружку, пожениться? Наверное. Дарину бы воспитывали, своих детей бы завели. Жили бы спокойно, как все...

(7505 г. с.ч. Участок 217-й казачьей пограничной заставы.) :

По коридору раздался грохот от топота добротных казачьих сапогов и старший вахмистр осоловело вскинул голову - если кто-то позволяет себе бежать по ставке, то дело серьёзное. А время послеобеденное, тихо и хочется подремать. Но тут такой участок серьёзный, что не дай Трибог какого нарушения. Ведь под суд отдадут и жертва Перуну не поможет. Старший вахмистр только успел надеть картуз и согнать с лица сонную вялость, как дверь распахнулась, и даже без стука! Какое непочтение! На пороге стоял младший урядник из недавнего пополнения и испуганно таращился на начальника:

– Товарищ старший вахмистр! Там это! Там такое!

– Отставить жевать сопли, младший урядник. Доложитесь толком.

Недовольно буркнул вахмистр, скрывая досаду. Ему очень не хотелось куда-то идти, но шестое чувство старого пограничника настойчиво толкало его на улицу. Делать нечего. Тем временем младший урядник собрался с мыслями:

– Товарищ старший вахмистр! На сопредельной стороне бывшего Амурского княжества слышна стрельба и звук летящего винтокрыла. Возможна попытка прорыва.

– Да ладно, какой прорыв? Гоняют нарушителей скорее всего. Но ухо надо держать востро! Поднимай дежурное отделение.

Старший вахмистр не верил в прорыв. Кто, кроме самоубийц, сунется на словенскую землю? Когда-то он служил на участке в тайге и насмотрелся на оборудованную границу. Не нужно было таскаться вдоль следовой полосы. Выезжали только на срабатывания сигнализации да пополняли патронные короба сторожевых пулемётов. А тут участок без механики, всё по-старинке. Но даже здесь никто не рискнёт прорваться в союз. Бред. Однако когда вахмистр вышел на улицу и прислушался, то со стороны реки донёсся свист винтороторов и еле различимые выстрелы. Новые власти гоняются за нарушителями? Может быть. А может - маньчжуры ловят беглецов из своих мерзких лагерей? Как бы то ни было, старший вахмистр должен выполнить приказ - никто не должен пересекать границы словенского союза вне отведённых мест перехода! Он нахмурился и поспешил в другое крыло ставки. Там у радиоаппарата скучал рядовой, который чуть не упал со стула когда вахмистр резко открыл дверь в радиопалату. В другое время вахмистр отругал бы радиста, однако сейчас было не до этого.

– Рядовой, дай связь с отрядом.

– Есть, товарищ старший вахмистр!

Преувеличенно бодро ответил радист и щёлкнул несколькими переключателями на панели аппарата:

– Хата! Хата! Я - Погреб! Хата, ответь Погребу!

Протянул трубку вахмистру. Тот взял её, прислушался. В трубке потрескивало и шуршало. Сквозь шум уверенно пробивался голос дежурного отрядного связиста:

– Я - Хата, я - Хата! Погреб, слушаю вас!

– Хата! Я - Погреб! На ленте комар, и треск стоит. Выходим на крыльцо. Как поняла, Хата?

– Я - Хата, поняла тебя. Если комар полетит через ленту - хлопните.

– Я - Погреб! Понял тебя! Конец связи!

Вахмистр сунул трубку в руки радиста и быстрым шагом пошёл к оружейной палате. Для тренированного пограничника не составило труда быстро повесить на себя пояс с подсумками, надеть каску и взять с полки самострел. Зарядив оружие в специальной нише, вахмистр вышел на крыльцо ставки. Посмотрел на часы и хотел было недовольно покачать головой, но послышалось урчание и к крыльцу подкатил крытый грузовоз, из кузова которого выглядывал кто-то из дежурного наряда. Подбежал младший урядник, вахмистр не дал ему отрапортовать:

– Остаёшься здесь и помогаешь уряднику Смирнову.

– Есть - помогать уряднику Смирнову.

Едва скрыл разочарование младшой. Вахмистр проходя мимо хлопнул его по плечу:

– Не грусти, урядник. Столько ещё этих тревог за твою службу будет - надоест хуже горькой редьки.

Садясь в кэб грузовоза вахмистр ухмылялся, вспоминая свои первые дни на настоящей пограничной заставе. Как давно это было!

...После пятнадцати минут быстрой езды по гравийке грузовоз резко тормознул возле густых зарослей в конце дороги. Скаты проскрежетали по щебню, однако раньше чем грузовоз остановился - стукнул откинутый задний борт и на дорогу сноровисто начали спрыгивать бойцы в маскировочных совмещёнках, увешанные подсумками и с боевыми самострелами в руках. Крепкие сапоги вышибали из дороги россыпи камешков. Минута-другая и дежурный наряд казаков-пограничников уже стоял по стойке смирно. Старший вахмистр с удовлетворением оглядел полтора десятка крепких парней, решительно смотрящих на него из-под затянутых маскировочной сетью касок. Да, это не сопляки из рекрутских лагерей. Парни уже отслужили по паре лет и у многих на счету по пойманному нарушителю. Вахмистр прислушался. Совсем рядом, примерно в версте-другой со свистом месили воздух роторы винтокрыла, раздавались то одиночные выстрелы, то короткие очереди из пулемёта. Некогда жевать резину.

– Внимание, хлопцы! Выдвигаемся на НП, будьте наготове. Без приказа не стрелять!

В зарослях скрывалась натоптанная тропинка, ведущая к замаскированной наблюдательной точке. Старший вахмистр достал из чехла приближатель и стал оглядывать открывшийся вид на реку. Сразу бросился в глаза летящий боком вдоль середины реки винтокрыл с опознавательными знаками недавно образованной Народной Армии Свободного Амура. Вахмистр присмотрелся. Сквозь небрежную покраску проглядывали красно-жёлтые круги опознавательных знаков Маньчжурии. За кем они гонятся? По реке петляла самоходная лодка, выписывая лихие кренделя. При желании винтокрыл мог утопить вёрткую козявку одним залпом из подвесных самострельных пушек, но наряд ограничивался короткими очередями из пулемёта, выставленного в открытую бортовую дверь. Да и стрелял пулемётчик не в саму лодку, а рядом, пытаясь отжать её к амурскому берегу. Ну точно - живьём хотят взять. Вахмистр досадливо покачал головой. Пока лодка не пересечёт линию границы - сделать ничего нельзя. Однако и вёрткая лодчонка огрызалась. Напрягши зрение вахмистр заметил, что с лодки время от времени стреляют по винтокрылу. Сквозь свист различались редкие хлопки одиночных выстрелов. А сама лодка стремилась пересечь реку в сторону союзного берега. Старший вахмистр позвал младшего урядника, исполнявшего роль помощника начальника и не отрываясь от приближателя сказал:

– Готовьте лодку - может спасать кого придётся. Круги не забудьте и сами спасалки оденьте.

У берега была оборудована скрытая закладка с самоходной лодкой как раз для подобных случаев. Четверо бойцов сноровисто привели лодку в готовность и теперь ждали приказа. Старший вахмистр приник к приближателю. Лодка упрямо тянула к середине реки. Он даже про себя начал сочувствовать неведомым седокам лодки, хоть и не должен был. Винтокрыл снизился и летел саженях в трёх над водой, подымая мокрую седую взвесь из холодных капель. В проеме бортовой двери расцвела гроздь ярких вспышек и к лодке потянулась цепочка всплесков от пуль. Вахмистр с тревогой смотрел в прибор. Так и есть - последние пули вроде бы попали в лодку. И тут из лодки еле заметно сверкнула вспышка ответного выстрела. Винтокрыл резко, с креном отвернул в сторону берега. Он почти выровнялся, но неожиданный порыв ветра качнул машину. Винтокрыл задел волны левым кожухом винторотора. Скрежет сминаемого металла и треск разваливающейся силовой передачи перекрыли свист двигателей. Винтокрыл рухнул на мелководье, подняв тучу брызг и пара. Двигатели захлебнулись и замолкли. Теперь был слышен только стрёкот лодочного движка. Лодка заплыла на словенскую половину реки и движок замолк. Вахмистр кивнул уряднику. Взревел двигатель пограничной лодки и зелёная фигура стремительно рванула навстречу "нарушителям". Вахмистр смотрел на место крушения летающей машины. Брызги и пар уже осели. Туша винтокрыла лежала саженях в двадцати от дальнего берега на боку, от неё тянулась цепочка людей. Кого-то несли. Поверженная машина уже не интересовала вахмистра. Он перенёс наблюдение на лодку-нарушительницу. Её тащили к берегу и начальник решил встретить наряд на месте. Когда старший вахмистр вышел из зарослей, где была скрыта удобная тропинка с гребня на песчаный берег, лодки уже причаливали. От зарослей подтянулись казаки из основного наряда, взяли нарушителей на прицел. Вахмистр нахмурился, чтобы скрыть удивление. Из старой рыбачьей самоходки выбрался парень лет пятнадцати-семнадцати с ружьём. Ружьё сразу отобрали, да парень и не сопротивлялся. Он во все глаза смотрел на лодку. А оттуда, держа на руках молоденькую девушку в перепачканной кровью одежде, кричал мужик: