Солнце моё, взгляни на меня...
Шрифт:
– Даря. Ты хоть кушаешь?
Девочка покивала. Опять молчит. Ладно хоть вроде спокойна. В сумраке я разглядел сидящую возле печки Милану, смотрящую на огонь в печке через щели между дверцей топки и проёмом. Хотел позвать её, но передумал. Моё дело сейчас - как можно скорее выздороветь. Хотелось пить:
– Даря, дай водички.
Девочка проворно перебралась на край топчана, шаркая наспех обутыми башмаками добежала до стола, налила из фляги воды в кружку и таким же макаром вернулась. Даже кончик языка высунула, стараясь донести воду не пролив ни капли. Какая умница. Я с наслаждением выпил холодной воды, вернул кружку и снова закрыл глаза. На этот раз просто ухнул во тьму и ничего мне не снилось. По крайней мере потом я ничего не помнил. Проснулся уже на
– Доделывай. Я всё равно в ближайшее время таскать его не смогу.
Ждан пожал плечами и продолжил чистку. Значит Светиславыч научил его разбирать-собирать это оружие. Или Вторак научил. Похоже он не так прост как кажется. Я вышел на улицу и вдохнул свежий воздух. Голова закружилась, а ноги задрожали. Облака уже не пёрли низким серым навесом, а шли с разрывами, через которые проглядывало голубое небо. Погода улучшалась. После необходимого уединения с созерцанием природы я дошёл до стоящего под деревьями фургона. Хорошо, что его тут оставили. Вдруг маньчжуры решат с винтокрыла лес осматривать? Под густыми кронами фургон надёжно спрятан от взглядов сверху. У фургона на пеньке сидел Светиславыч и рассматривал карту. Вторака поблизости не было. Дёмин оглянулся на шаги, щёлкнул предохранитель пистоля.
– А. Это ты? Как, проболелся?
– Вроде как. План разрабатываешь?
Светиславыч снова щёлкнул предохранителем и приглащающе поманил меня:
– Пытаюсь. Возможностей у нас немного. Вот, смотри.
– Дёмин ткнул пальцем в карту - Мы тут. По кратчайшей до границы десять вёрст через тайгу. Дорог тут нет. Десять вёрст пешком по тайге с девчонками... Тяжело, но возможно. Суть не в этом, Вова. Дело в том, что там мы границу не перейдём. Ты же знаешь как она там устроена?
– Откуда? И что там такого-то? Ну полоса следовая, ну колючка. Это можно перейти легко. Разве что пограничники могут подстрелить. Но мы же кричать будем, что беженцы.
– Вова, не путай нашу, амурскую, границу на юге, и союзную - на их юге. В том округе перейти можно только на точках перехода. В таёжных округах у сибиряков граница на замке, да на таком, что мыши дохнут при попытке перехода.
– Как это?
– Так это. Мины, соединённые с проволочными заграждениями. Пулемётные точки, без человека срабатывающие на попытку обрезать или порвать проволоку.
– Эвон как.
– Присвистнул я. Откуда мне было знать такие подрбности? Дёмин усмехнулся:
– Не переживай. В глубине Сибири расположены настоящие линии обороны.
– Настоящие? А это тогда какие?
– Это так, мелочи от контрабандистов. Настоящие линии обороны, они - в глубине приграничья. Вот они от наступления войск НАТО, там столько всего, что никто и не знает. Говорят про бронебойные пушки в гранитных кряжах, о ракетомётных узлах, которые спрятаны под землёй и в случае атаки врага поднимаются на поверхность прямо перед его бронеходами. Ходят слухи о зарядах с отравляющими веществами, закопанных в тайге. Вот там была бы жестокая бойня, случись что. А мы так, под ногами только путались бы в случае большой войны. В расчёт нас не брали - мы же не союзники, а торгаши...
...Светилавыч сказал это с горечью в голосе и с каким-то ожесточением. Да и я испытывал похожие чувства. Все эти бояре и в самом деле по большей части были торговцами. Думали, что они смогут торговать и с севером, и с югом, и при этом оставаться
независимыми и гордыми. Рать снабжали скудно, стараясь купить машины и снаряжение подешевле, с хранения. Считанные десятки новых образцов для Княжей Гвардии погоды не делали. И это - имея под боком угрожающую Маньчжурию, которая хоть и не часть КНР, но состоит в НАТО. Если бы наши бояре-торгаши не взвешивали выгоды, а подписали договор! Тогда Край Народной Радости нашёл бы способы удержать Маньчжурию от хода, который мог ввергнуть его и СССР в войну. Ёшки-матрёшки! Даже я, простой урядник, понимаю это! А князь? Кукла хренова! Лишь бы в роскоши купаться! Зато теперь он играет в благородного изгнанника. Да по нему петля плачет за страну! Воеводы почти все тоже сейчас в правительство в изгнании входят. Солдаты и начальники на передовой ещё загибались, а эти уже в изгнание отправились. С благородной грустью на породистых лицах. Ненавижу... Только Наумов с Родовым пытались что-то сделать, но как я потом узнал - погибли в результате воздушного удара по ставке.– Ну и что тогда делать?
– Есть поблизости точка перехода, но она наверняка сейчас на ушах, наши снимки уже у каждого охранника есть. Другая точка почти в полусотне вёрст отсюда, но она небольшая, движение по ней маленькое. И служба там скорее всего сонная, спокойная. Как думаешь - через какую точку идти?
– Через дальнюю.
– Угу. Маньчжуры тоже так думают.
– Тогда через ближнюю.
– И так они тоже думают. Не надо полагать врага за идиота. Это вредно.
– Тогда я не знаю, Светиславыч.
Я открыл попутницкую дверцу фургона и сел на порожек, ноги ещё плохо держали. Дёмин хмыкнул и тихо сказал себе под нос: - "Вот если туда, но..." - Я насторожился.
– Куда?..
– Да вспомнил я, Вов, об одном месте. На одном участке границы, совсем маленьком, река Сырань делает несколько поворотов таким образом, что часть пути проходит половиной русла прямо по границе. Так вот. Там ни мин, ни пулемётов нет. Вернее там есть пост пограничников. Есть возможность, что на лодке мы сможем доплыть до середины реки и попросить помощи. Сразу стрелять не будут, задержать постараются. Риска много, да и лодки у нас нет...
– Плот сделаем!
– Плот... Трудно управлять, хорошо виден с воздуха. На глубине неуправляем.
– От же ж!
– Угу. С движком бы...
– Это - да.
Мы замолкли. Как гром среди ясного неба прозвучал негромкий вопрос:
– Сколько отсюда до ближней кромки Сырани?
Я чуть не подпрыгнул, а Светиславыч вздрогнул, щёлкнул предохранителем. Однако этот голос принадлежал Втораку. Он тихонько стоял, прислонившись плечом к углу фургона. Его дальнобойная винтовка лежала на сгибе локтя так, что её можно было мгновенно привести в боевое положение. А ведь я видел такую манеру держать оружие. Но где?
– Светиславыч, дай карту помотреть.
Вторак отлип от угла, прошёл к нам. Светиславыч подал ему карту, а сам встал и потянулся. Мужик некоторое время задумчиво глядел на лист в прозрачной плёнке, потом ткнул в него пальцем:
– Вот тут есть поселение на берегу Сырани. Там уж всяко лодки есть. И проехать туда в общем-то можно. Как, Светиславыч? Одобряшь?
– Выбора нет у нас. Подвёл я вас, ребята, не успел продумать проникновение через границу. Мне и так здорово помогли повстанцы, а так бы сидел я с детьми в Синеватом и ждал конца.
– понурился Дёмин и тихо закончил:
– Хреновый из меня начальник, ребята. Давай, Вторуша, командуй ты...
Вторак протянул ему карту и присел на освободившийся пенёк:
– Не дури, Светиславыч. Какой из меня начальник? Я рядовой Княжьей дружины, даже до младшего урядника не дослужился. У тебя опыт, да и вообще...
Конечно же! Княжья дружина! Не подвела меня чуйка. Эти ребята не лаптем щи хлебают, насколько мне известно. Их многому учили, мне и половина того не снилась - я простой ратник. Говорят, что их в Союз посылали на обучение. Уж у кого они там опыт перенимали - у разведки ли, у особистов ли, а может у егерей? Знали только Главная ставка да князь. Дёмин молчал, тяжело вздохнув.