Солнце слепых

За лето Федя так ни разу и не увидел девушку. Ночью на улице возле их двора изредка синели какие-то тени, мыши летучие чертили в темно-синем небе черный узор, и когда они пересекали полную луну, становилось жутко...

А увез ее отец в конце августа. Был дождь, и уже вечерело. У Феди было отвратительное настроение. Он видел, как лошадь машет головой, переступая с ноги на ногу, и как молча грузятся в подводу отец с дочкой. Их никто не провожал.

Фелицата забралась в подводу, Воронов накрыл ее брезентом, вывел лошадь, закрыл ворота. Фелицата не подняла голову и не посмотрела в сторону мальчика, когда проезжала мимо.

«И Ночная Фиалка цветет», - кончил читать Федя большое стихотворение, которое выучил для Фелицаты наизусть.

Прошел еще год. Воронов опять привез в начале июня Фелицату.

Феди не было в тот день дома, он с братом собирал с утра на выгоне навоз для самана, а потом до вечера помогал ему конопатить плоскодонку.

– Сумасшедшую свою сосед привез, - как бы, между прочим, бросила мать и внимательно посмотрела на младшего сына.

Тот пропустил новость мимо ушей. Мать осталась довольной. А у Феди страшно колотилось сердце. Что такое - раз в год вдруг ни с того ни с сего оно начинало биться как бешеное?!

Федя не мог уснуть до утра. Спозаранку он вышел во двор, было тихо, свежо, только просыпались птицы. Мальчик вышел на улицу и сел на остывшую за ночь завалинку. Земля под ногами тоже была прохладная, а песок и вовсе холодный. Федя уж думал вернуться в избу за рубахой, но тут во дворе Вороновых послышался скрип, звяканье цепи и цыбарки. Видать, набирают воду, подумал Федя. Приглушенные голоса стали выяснять что-то... Мальчик на цыпочках подкрался к соседскому двору и стал выискивать щелку, чтобы подглядеть, что там делается внутри.

Внезапно раскрылась дверь, вышел Воронов.

– Ты что тут делаешь?
– бросил он и, не дожидаясь ответа, быстро прошел мимо. Мальчик смотрел ему вслед.

– Федя, здравствуй!
– раздалось за его спиной. Он вздрогнул.

Фелицата неулыбчиво, но ласково смотрела ему в глаза.

– Соскучился, соколик?
– спросила она и погладила его по голове.

У Феди навернулись на глаза слезы. Никто никогда не называл его соколиком, а ему так хотелось этого, так хотелось, чтобы кто-нибудь ласково посмотрел на него, ласково назвал «соколик», ласково погладил по голове!

– Евграф преставился, - сказала она.
– Хорошо, дождался меня. Я отца специально просила забрать меня на день раньше, прежде чем Он забрал его.

– Откуда забрать?
– спросил Федя.

Девушка не ответила.

– Фелицата!
– послышалось с крыльца.

Девушка скрылась за дверью.

– Евграф преставился, - сказал Федя за завтраком.

– Кто?
– спросила мать.

– Евграф, брат Фелицаты.

– А ты почем знаешь?

– Она сказала, что он забрал его.

– Кто он?

Федя пожал плечами.

– Приехала? Ну, и как она?

– Никак.

Назавтра Воронов вывел подводу с гробиком. За подводой шли Фелицата с матерью. Все Вороновы бесстрастно смотрели куда-то вдаль, не глядя на встречавшихся станичников. И даже лошадь не косила глаза, а шла на удивление смирно и ровно. Федя сидел на завалинке, ему было очень грустно. Он точил один камешек о другой, пока от них не остались две тонкие пластинки. И он их ожесточенно раскрошил в ладошках.

Несколько дней Фелицата не казала носа из избы, а когда как-то ввечеру выскользнула со двора и пошла к реке, Федя припустил за ней следом.

– Фелицата!
– окликнул он, оглянувшись по сторонам - никого не было.

– Что тебе?
– остановилась девушка.

– Возьми меня с собой.

– Уже взяла, - улыбнулась она.

– А Евграф, отчего помер?

– От смерти.

– Как от смерти? Разве не от болезни?

– От болезни не помирают. Помирают от смерти.

– Ты его потому и не лечила?

Девушка внимательно посмотрела на мальчика.

– В городе тебе надо учиться. В институте, - сказала она.
– Пропадешь здесь.

– Я буду учиться в городе!

– Я знаю.

– А какая смерть?
– неожиданно спросил Федя.

– Никакая. У нее ласковый взгляд, ласковый голос и ласковые руки, - Фелицата испытующе глядела на мальчика.

– Мне кажется, я знаю, о чем ты говоришь.

– Вижу, знаешь. Это, Феденька, не все знают. Оттого сами мучаются и других мучают.

– Смотри, стрекоза какая!
– воскликнул мальчик.

Огромная черная стрекоза пронеслась над зеркалом воды. Фелицата проводила ее встревоженным взглядом. Стрекоза исчезла вдали.

– Хорошо, - сказала она.

Мальчик прыгнул в речку, прорвав голубое с белыми барашками облаков полотно воды. Вот так они все прыгают в будущее, а выныривают в прошлом, подумала Фелицата.

Фелицата уселась на берегу и стала задумчиво наблюдать, как мальчик ныряет и выскакивает из воды. Ей было спокойно и светло на душе, первый раз за последние два года.

– Все, Блока наизусть знаю!
– накупавшись, воскликнул Федя. Он лежал на песке и стучал зубами. Подгреб песок к себе, но песок уже стал остывать. Федя повалялся по песку, чтобы стало теплее.

– Чего ж ты так долго купался? Посинел весь... Какое самое любимое?

– «Ночная Фиалка».

– Знаю.

– А ты где живешь, когда не здесь? Далеко?

– Не очень. В Воронеже.

– А, это город, мамка говорила. Работаешь?

– Учусь, - подумав, ответила девушка.

– На шофера?

– Почему на шофера?
– рассмеялась Фелицата.

– А на кого же еще?

– Можно ведь даже на поэта учиться.

– Брось!
– Федя даже встал.
– На Блока?

– На Блока - нет.

– А тогда зачем на поэта учиться!
– пренебрежительно бросил мальчик, рассмешив Фелицату еще пуще прежнего.

– Ты-то сам как учишься?

– Отлично! Сплошь пятаки!

– Я рада за тебя. Не забудь: в городе тебе надо учиться.

– Ага, в Воронеже.