Солнце в зените

Бесс осознала, что разговаривает с сыном, словно он - толстый старый джентльмен, на которого тот по манерам походил, но являлся все равно мальчишкой. Она взяла юношу за руку. 'Я слишком сильно тебя задержала своей болтовней. Иди, разыщи Екатерину и отдай ей твой подарок'.

'Это брошь', - объяснил Джон с серьезностью. 'Надеюсь, Екатерине она понравится'.

Когда он вышел, Бесс устроилась поближе к огню. Она всем сердцем одобряла помолвку Джона со сводной сестрой Томаса. Будучи еще почти детьми, молодые люди влюбились друг в друга, и их чувство сплотило семью, слило ветви Говардов и Буршье воедино.

Последовавшие после их с Томасом отъезда из Лондона годы оказались гораздо счастливее, чем Бесс себе рисовала. Они обустроились с ее отцом в Эшвелторпе, и дни потекли приятной чередой. Видимо, Томасу пришлась по душе жизнь сельского джентльмена. Он заинтересовался местными делами, стал судьей, изучил лучший из существующих способов использования земли и прекрасно поладил с тестем. Вечерами мужчины играли в шахматы или слушали пение Аннетты под звуки лютни Маргарет. Младшие дети, - Том, Эдвард и четырехлетний Эдмунд выросли и на приволье Норфолкского захолустья превратились в крепких мальчишек. Лондон представлялся сказочно далеким. Екатерина Гастингс писала подруге, но в ее посланиях отражалась лишь общая картинка, и Бесс могла лишь догадываться, как по-настоящему все обстоит в столице. Однако, она вынесла из писем, что Эдвард с королевой начали вести раздельное друг от друга существование, Елизавета осталась в Вестминстере, король обосновался в замке Шин, и когда Ее Величество пребывала в Элтеме, Его Величество наслаждался красотами Лондона. Бесс печалило взаимное отдаление монаршей четы. Что до нее самой, она ощущала все сильнее радующее душу довольство. Словно, если союз стартует со страстной любви, то затухает с ее угасанием, но если он ведет исток с активной неприязни, то видоизменяется с годами в нечто лучшее, рождает взаимоуважение и взаимную заботу, выношенные в условиях трудностей. Теперь, когда Томас занимался с ней любовью, Бесс могла, наконец, ответить ему, и этот ответ придавал ее супругу больше чувственности. Эдмунд, плод нового положения вещей, был исключительно милым ребенком с солнечным добрым характером, и леди Говард надеялась, что у них родится еще больше потомства, ибо в прошлом году чете пришлось положить в могилу трехмесячную дочку, а Томас не прекращал мечтать о дочери. Он по-своему любил Аннетту, и та отвечала отчиму взаимностью. Бесс подумала, что девушке скоро понадобится подыскивать мужа, ей уже исполнилось восемнадцать, но ни мать, ни Томас не торопились, наслаждаясь присутствием Аннетты дома.

В течение минувших лет они однажды навестили Йоркшир, как раз накануне недавно завершившейся войны с шотландцами, и снова насладились гостеприимством герцога и герцогини Глостер. Ричард и Анна не просили для себя ничего, кроме жизни в своем личном маленьком королевстве, вдали от придворных проблем. Их единственной заботой являлось хрупкое здоровье сына. Когда смута на границе оказалась неизбежной, Ричард быстро и с толком поднял армию и двинулся на север, тогда как Бесс и Томас поехали домой. Там они обнаружили, что лорд Говард собрал подотчетные ему корабли на побережье. Как всегда крепкий, он занял залив Ферт-оф-Форт и обрушил на флот шотландцев мощный удар. Вторжение по суше захлебнулось, и Ричард подписал с герцогом Олбани договор о перемирии.

Англии мир принес процветание, в Норфолке набирала обороты торговля шерстью. Помимо прочего, прошедший год подарил богатый урожай, поэтому в Восточной Англии зимой никто не погиб от голода. Теперь, в разгар весны, Томас сказал, что семья может нанести в Лондон краткий визит, тем не менее, Бесс уже не была уверена в своем стремлении поехать в столицу. Прежде испытываемые по отношению к Эдварду любовь и желание оказались надежно погребены, и она не хотела рисковать, дабы вновь их не пробудить.

На Пасху в Тендринг Холл прибыли все сестры Томаса, - Изабель привезла с собой мужа, Роберта Мортимера и несколько проворных детей, с помощью которых праздники обещали ознаменоваться бурным весельем. И лорд, и леди Говард с радостью приняли каждого из представителей юного поколения и, кажется, даже не обеспокоились, сколько беспорядка те наведут. Том младший постоянно попадал в сердце любой задумки, любого озорства, и, стоило лишь торжествам Великой Пятницы закончиться, общество всей душой отдалось пасхальным игрищам, музыке и танцам с приглашенной развлекать собравшихся труппой акробатов.

Веселье уже подходило к завершению, когда четыре дня спустя пришло послание с уведомлением о смерти графа Эссекса. Он дожил до преклонного возраста, став, вероятно, самым уважаемым пэром в королевстве. Бесс горько скорбела о нем, ведь граф неизменно заботился о ее благополучии. За этой новостью последовала еще одна, теперь уже из Вестминстера. Лорд Гастингс ставил лорда Говарда в известность о нездоровье короля.

'Кажется, он отправился на рыбалку в Виндзор, сильно промок и подхватил простуду', - объяснил лорд Говард домашним, устроившимся в длинной столовой.

'Его Милость всегда радовался возможности ускользнуть от дел и сесть на берегу с удочкой в руках', - произнес Томас. 'Но это же не серьезно, не так ли?'

Его отец продолжил чтение. 'Гастингс считает, что нет, но король переутомился и перенес приступ. Ему уже лучше, но лихорадка никак не отступает, приковав больного к постели, что для Эдварда довольно несвойственно и непривычно. Милорд полагает, будет благоразумнее, если я отправлюсь в Лондон, поэтому я так и сделаю'.

'Я поеду с вами', - вызвался Томас. 'Как бы то ни было, нам с Бесс следует присутствовать на похоронах графа Эссекса'.

Ночью в спальне Томас сказал: 'Джон, Аннетта и Маргарет должны поехать с нами, само собой, но согласишься ли ты оставить малышей с моей матушкой?'

'Конечно'. В голосе Бесс прозвучала внезапная тревога. 'Значит, по-твоему, у нас есть причина поторопиться?'

'Надеюсь, что нет', - ответил Томас, - 'но я не помню короля болеющим, и на сердце у меня тяжело'.

'У меня тоже', - подумала Бесс и долго лежала, думая о том, что мучало ее все эти долгие годы.

После зимы округа просыпалась, это было заметно путешественникам, выехавшим из дома в первую неделю апреля и узкими петляющими проулками добравшимся до Коггсхолла, а оттуда уже до Уитхэма и поздно вечером того же дня остановившимся в Челмсфорде. На второй неделе они доскакали до Ромфорда и к следующему вечеру увидели лежащий на линии горизонта Лондон. Путники въехали в город через заставу Мургейт, но еще до появления в столице услышали торжественный перезвон, доносящийся с вершин многочисленных возвышающихся над беспорядочной застройкой домов колоколен.

Лорд Говард с сыном обменялись взглядами. 'По кому могут звонить колокола?' - спросил Томас. 'Нам известно только о лорде Эссексе, но, разумеется, даже по нему-'

'- не стали бы звонить так много колоколов', - завершил фразу его отец и прибавил: 'Я начинаю опасаться-'

'Господи!' - воскликнула Бесс. 'Вы же не думаете, - это не может оказаться звоном по-' Она не сумела заставить себя произнести роковые слова.

Говарды пришпорили лошадей по направлению к заставе и там познакомились с долетавшими со всех сторон новостями. Король умер! Великий Эдвард, давший всем им мир и успешную торговлю, Эдвард, обожаемый как в столице, так и остальным населением страны, Эдвард чей сорок первый день рождения готовились отпраздновать через три недели, великолепный деятель, знакомый каждому, лежал мертвый, а подданные не могли оправиться от поразившей их утраты.

'Иисусе!' Лорд Говард перекрестился, а за ним и Томас. Медленно осенила себя крестом Бесс. Она ощущала холод, дурноту, не в силах была поверить случившемуся, однако, неизменный траурный перезвон вторящих друг другу колоколов подтверждал истинность совершаемого теми послания.

'Нам следует немедленно ехать в Вестминстер', - объявил сыну лорд Говард. 'Бесс, дорогая моя, возьмите наших людей и отвезите ко мне домой, пока мы отлучимся. Как только сможем, сразу отправим вам весточку'.

И они ускакали, протискиваясь сквозь заполненные толпой улицы, тогда как Бесс с Джоном, его сестрами и двумя дюжинами слуг и сопровождавшими семью оруженосцами остались на месте потрясенные и оглушенные известиями. Она видела, как народ собирается в небольшие тихо перешептывающиеся группки, кто-то торопился в храмы - помолиться за упокой души короля, кто-то кучковался у дверей трактиров и строил предположения о ближайшем будущем.

Бесс спешилась и, опираясь на руку Джона, зашла в церковь Святого Олафа на Олд Джеври, дабы преклонить колени с множеством других, пока свечи озаряли внутреннее пространство, а священник произносил молитвы об усопшем. Аннетта и Маргарет плакали, но их матушка все еще не отошла от онемения для слез. Она пыталась молиться, но в голове возникали лишь формальные фразы: 'Ave Maria, ora pro nobis' - Радуйся, Мария, и проси Бога о нас, и сердце в груди казалось холодным, словно камень.

Выйдя из храма, Джон произнес: 'Новому королю не больше двенадцати, не так ли, матушка? Его Величество Эдвард, должно быть, полагал, что сын успеет возмужать, прежде чем наденет на себя корону'.