Солнечный корт

Не попрощаться, потому что Рико не ушел. Он не мог уйти.

– Это неправда, - сказал Жан.

– Сегодня утром была пресс-конференция, - сказала Рене.
– Тренер Морияма берет на себя личную ответственность за то давление, которому подвергался Рико. Он уволился, - Она что-то проворчала, когда Жан локтем попытался освободиться от нее. Ему не хватило равновесия, чтобы удержаться на ногах, и в итоге он врезался в стену у двери. Рене тут же обхватила его руками, не давая опрокинуться, и крепко держала, несмотря на его попытки вырваться.
– Жан, все в порядке.

– Нет, - резко и в панике сказал Жан.
– Хозяин никогда бы не ушел. КРЭ не может заставить его.

– Это был не КРЭ, - тихо сказал Натаниэль по-французски. Жан, наконец, повернулся, чтобы попытаться увидеть его. Натаниэль был единственным человеком в комнате, стоявшим на страже в дальнем углу. Он выглядел слишком спокойным для всего этого.

– Ичиро был на игре и своими глазами видел, какой хаос устроил Тецудзи в Эверморе. Когда Рико замахнулся на меня, Ичиро выбрал сторону.

– Нет, - сказал Жан.
– Я в это не поверю.

– После того, как полиция уехала, меня пригласили в Восточную башню посмотреть, - сказал Натаниэль.
– Возможно, в знак уважения, потому что все, о чем я его предупреждал, сбылось. Сначала он выгнал Тецудзи из экси: больше никакого Эдгара Аллана, никаких профессиональных команд, никакого КРЭ. Затем он разобрался с Рико.

– Я тебе не верю, - настаивал Жан.
– Рико - король. Он - будущее экси. Он Морияма. Они бы никогда его не убили.

– Он был, - сказал Натаниэль с некоторым ударением, - королем. Теперь он мученик.

Последние силы оставили Жана, и он медленно опустился на пол. Дрожь, сотрясшая его грудь, должна была быть отвращением, но она была опасно короткой. Это не было похоже на радость или облегчение, это было похоже только на потерю. Жан ненавидел это, ненавидел, ненавидел. Ему хотелось расцарапать себе лицо. Он хотел вцепиться себе в горло, пока не нащупает узел, из-за которого так трудно дышать.

Марсель был потерян из-за травмы. Двери Эвермора были закрыты для него. Хозяин был изгнан. Рико был мертв. Все, что Жан когда-либо знал, исчезло. Кем он был без них?

Его сердце сжалось так сильно, что дрожь пробежала по всему телу. Как ужасно, как изнурительно - получить одно из самых заветных и отчаянных желаний и не чувствовать ничего, кроме этого грызущего смятения. Это было несправедливо. Он хотел сказать это, но не было смысла говорить, когда он даже не верил в справедливость. Лучшее, что ему удалось, это сдавленный звук, который вырвался из него.

– Эй, - сказала Рене, опускаясь рядом с ним на колени. Одной рукой она обхватила его затылок, а другой наклонилась вперед, чтобы прижаться лбом к его виску. Он чувствовал биение ее сердца у себя на коже, ровный ритм метронома, под который он мог расслышать свое прерывистое дыхание. У него не хватило духу оттолкнуть ее, но он прижал колено к ноющей груди, чтобы создать себе небольшую преграду на пути ее утешения. – Ты у меня. Это нормально - отпустить.

Это придало ему достаточно сил, чтобы сказать:

– Я не скорблю по нему.

– Может быть, дело не в нем, - сказала Рене.
– Может быть, ты оплакиваешь то, что он разрушил твою жизнь. Ты можешь оплакивать то, что он у тебя отнял.

Даже здесь, даже сейчас, отрицание было инстинктивным:

– Он ничего у меня не забирал.
– Он попытался вырваться из ее хватки, но она не отпустила его.
– Ты видела его тело?

– Нет, - призналась Рене.

– Я видел, - сказал Натаниэль, пересекая комнату. Он присел на корточки перед Жаном и стал изучать его спокойными голубыми глазами. Он подождал, пока Жан не обратит на него затравленный взгляд, прежде чем взвести пальцы, как пистолет, и прижать их к своему виску.
– Хлоп, и он исчез. Впечатляет, не правда ли? Как легко эти монстры умирают, в конце концов.
– На мгновение он посмотрел вдаль. Жану не нужно было спрашивать, кого он имел ввиду; трудно было не заметить, во что Веснински превратил его лицо.

– Он мертв, Жан.

– Обещай мне, - сказал Жан с отчаянием, которое убивало его.

Натаниэль не колебался.

– Я обещаю.

Жан уткнулся лбом в колено и закрыл глаза. Он считал вдохи и выдохи, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, пока оно не пробило дыру в грудной клетке. Самая мрачная мысль, крутившаяся в глубине его сознания, подсказывала отвергнуть это, что это был тщательно продуманный трюк, подстроенный Морияма, чтобы убрать Рико из поля зрения, прежде чем он еще больше опозорит семью. У него вообще не было причин доверять Натаниэлю, бешеному маленькому Лису, у которого была целая жизнь, чтобы научиться врать. Если бы он не услышал это сначала от Джереми, если бы Рене не прижималась к его боку, он бы смог сразу отвергнуть эту нелепую ложь.

Но, возможно, это было правдой. Возможно, Ичиро действительно выбрал их.

Свобода была явной ложью, а в безопасность было невозможно поверить, но, возможно…

– Мне нужно вернуться к остальным, - сказал Натаниэль.

– Он со мной, - пообещала Рене.
– Я отведу его обратно к Эбби, когда он будет готов.

Жан услышал шорох ткани, когда Натаниэль встал, но как только Натаниэль отошел, Жан слепо потянулся к нему. Он едва узнал свой собственный голос, когда произнес:

– Нил, - но этого было достаточно, чтобы парень остановился. Кончики пальцев Жана, наконец, нащупали его джинсы, но он не пытался, как следует ухватить его.
– Это была хорошая игра.

– Да, - сказал Нил Джостен с улыбкой в голосе.
– Была, не так ли?

Дверь тихонько скрипнула, когда открывалась, и щелкнула еще тише, когда закрылась снова. Жан сосредоточился на ощущении сердцебиения Рене и считал свои вдохи, пока ему не стало не так больно от того, что он жив.

***

Самой жестокой шуткой недели была не смерть Рико и не невероятная победа Лисов, а то, что учебный семестр все равно продолжался. В понедельник начались выпускные экзамены. Эдгар Аллан согласился, чтобы Эбби проводила экзамены Жана, при условии, что он будет сдавать их на территории кампуса; его преподаватели будут отправлять их по факсу в офис Ваймака раз в день. В понедельник утром Жан встал вместе с Эбби и отправился в Лисью нору на пассажирском сиденье.

На большинстве звеньев ограждения вокруг стадиона были намотаны ярко-оранжевые ленточки, и студенты подходили, чтобы приклеить написанные от руки знаки победы и поддержки. Носки и футболки добавляли хаоса, и Жан заметил, по крайней мере, один бюстгальтер, зацепившийся за петлю ограждения. Было удивительно, что они так изуродовали свой собственный стадион. Эдгар Аллан обрушился бы на своих учеников за неучтивость.

Возможно, это был бы единственный сценарий, который они бы допустили, если бы ученики оставляли дань уважения Рико за пределами Эвермора. Жан почувствовал, что его мысли путаются, а сердце начинает сдавать, и он выбросил Рико из головы с такой силой, что у него защемило сердце.

Эбби устроила Жана в главной комнате и провела осмотр, прежде чем зачитать ему вслух краткие инструкции. Жан поковырял карандашом в кончиках пальцев, ожидая, пока Эбби включит таймер и уйдет. В эти выходные он вообще не занимался, но бесконечные часы, которые ему пришлось потратить на занятия в последние полтора месяца, окупились сторицей. Единственное, в чем Воронам не требовалось отличиться, так это в учебе; пока они набирали минимальный средний балл, чтобы сохранить свое место в составе, тренеры ничего другого от них и не ожидали. Несмотря на то, что Жану разрешили пройти тест наполовину, он был достаточно уверен в большинстве своих ответов.