Солнечный корт

Намек на неожиданную проблему заставил Жан напрячься.

– Что они тебе дают?

Джереми так долго не отвечал, что Жан подумал, что он пытается нагнетать напряженность, но потом Джереми спросил:

– Когда ты говоришь «дают мне», ты имеешь в виду что-то вроде...?

– Что изучают троянцы?
– Спросил Жан, не желая вдаваться в подробности.

На этот вопрос было проще всего ответить, но Джереми начал свое объяснение недоуменным:

– А-а-а?
– Он задумался еще на несколько мгновений.
– Я изучаю английский, Кэт - информатику, Лайла - строительство недвижимости, Набиль - архитектуру...
– Он забарабанил пальцами по рулю, размышляя.
– Дерек - экономист. Томпсон, а не Аллен, - сказал Джереми, и Жан запоздало вспомнил, что у Троянцев в линии нападения были и Дерек, и Деррик.

– Ксавье изучает коммуникации, и я думаю, Шон тоже. Тебе, правда, нужен весь состав или пока этого достаточно?

Жан уставился на него.

– Это невозможно.

– Что я знаю обо всех? Я, наверное, догадываюсь, по крайней мере, о половине.

– Что они все изучают разное, - сказал Жан.
– Кто это согласовал?

– Я в растерянности, - признался Джереми.
– Помоги мне немного, потому что, похоже, ты намекаешь, что все Вороны изучают одно и то же?

– Изучаем, - сказал Жан, и костяшки пальцев Джереми, сжимавшие руль, побелели.
– Вороны обязаны посещать наши занятия вместе.

– Их, - тихо вставил Джереми.
– Их занятия.

Жан слегка нахмурился из-за своей оплошности.

– Самый простой способ убедиться, что кто-то свободен, это назначить всем Воронам одинаковую специальность. На уровне первокурсников могут быть сделаны исключения, если два студента соглашаются получить одинаковую степень, но они должны получить одобрение тренера Морияма.

Никто никогда не осмеливается спрашивать его об этом.

– Кроме Кевина, - поправился Жан.
– Он хотел изучать историю и умолял Рико заняться этим вместе с ним.
– Рико согласился при условии, что Кевин делает за него все домашние задания. Вот почему Жану в итоге пришлось посещать занятия Рико в отсутствие Кевина: больше никто из группы не посещал те же курсы. Жану не нужно было вникать, он просто приходил и садился в дальнем углу. Прошлой осенью он не обращал на них внимания, но этой весной несколько месяцев во время лекций переписывался с Рене.
– Они единственные, кого я знаю, кто сбился с пути.

– Немного честности?
– Спросил его Джереми.
– Это просто немного странно. Ты хочешь сказать, что у тебя даже не было выбора, что изучать?

– То, что я изучаю, не имеет значения, - сказал Жан.
– Моя единственная цель - играть.

– Да, но... У тебя даже не было выбора?
– Спросил Джереми. Когда Жан не ответил, Джереми взволнованно провел рукой по волосам.
– Это немного печально. Если, конечно, тебе не нравится бизнес, но я думаю, у тебя должна была быть возможность выбирать. Наверное, сейчас уже слишком поздно что-то менять, ведь ты начинающий выпускник и все такое, но, думаю, ты мог бы выбрать младший курс или прослушать несколько занятий. Вот что я делаю: раз в семестр я выбираю занятие по душе, чтобы сбалансировать все остальное.

– Учеба - средство для достижения цели, - сказал Жан.
– Не имеет значения, нравится мне это или нет.

– Значит, тебе это не нравится, - заключил Джереми.
– Я имею в виду, получение удовольствия от этого.

Это был не самый подходящий вывод, поэтому Жан не стал тратить время впустую. Следующие несколько миль Джереми молчал, обдумывая это открытие. Жан предположил, что он перейдет к следующей теме, когда придет в себя, но Джереми сказал:

– Кевин предупредил меня, что ты не захочешь ходить на занятия в одиночку, и что мне придется найти кого-нибудь, кто мог бы ходить с тобой. Он мог бы, по крайней мере, объяснить это немного лучше.

– Он не привык оправдываться, - сказал Жан.
– Он привык просто добиваться своего.

Это рассмешило Джереми.

– У меня сложилось такое впечатление о нем, да. О, он был избалованной элитой.

Жан моргнул и увидел белые шрамы на руке Кевина. Он вспомнил, как Кевин звонил ему год назад и умолял опровергнуть слухи о том, что Эдгар Аллан меняет округ. Его желудок взбунтовался.

– Он заслужил право быть высокомерным, - сказал Жан как можно спокойнее.

Джереми не заметил, что Жан был в плохом настроении, но сказал:

– Мы разберемся с этим, так или иначе. Учитывая, что нас двадцать девять человек, наверняка должны быть какие-то совпадения. Тренер Реманн, вероятно, уже в отпуске, но тренер Лисински живет в городе, и она запомнила его рекомендации. Я могу попросить ее прислать полный список специальностей, если ты хочешь с ним ознакомиться, но регистрация для тебя откроется только в конце июня, так что я не уверен, что ты сможешь что-то предпринять.

– Джеки Лисински, - сказал Жан, проверяя свою память.
– Тренер по физподготовке.

– Уи!
– Сказал Джереми, выглядя невыносимо довольным собой в течение целых двух секунд.
– На самом деле, это единственное, что я знаю по-французски. Не хочешь меня научить?

– Нет, - сказал Жан, и Джереми бросил на него испуганный взгляд.

Жан едва ли заметил это. Он был далеко отсюда и смотрел, как другой красивый мальчик наклонился к нему и спросил: Ты научишь меня, когда он не будет смотреть? Это могло бы стать нашим секретом.

Неожиданная тяжесть руки на его плече заставила Жана дернуться, и машина вильнула под звуки множества гудков, когда Джереми на мгновение потерял контроль над рулем. Жан пришел в себя, ощутив тошнотворный крен, когда Джереми попытался снова найти свою полосу движения. Он крепко скрестил руки на груди и сжал их так, словно мог каким-то образом стереть свое бешено колотящееся сердце в пыль. Боковым зрением он видел, как Джереми с торопливыми извинениями машет из окна машине, которую чуть не задел. Прошла еще миля или две, прежде чем Джереми, наконец, рискнул снова взглянуть на него, но Жан продолжал смотреть в окно.

– Извини, - наконец сказал Джереми.
– Наверное, мне не следовало спрашивать.

Жан мог бы сказать, что он тут ни при чем.

– Никогда больше не проси меня.

Остаток пути до центра прошел в гробовой тишине.

Жан ошибочно предположил, что Джереми отвезет его в его комнату в общежитии. Он увидел, что на обочине дороги начали появляться указатели Университета Южной Каролины, а также более подробные таблички с указанием направлений и расстояний. Вместо этого Джереми свернул и въехал в район тесных приземистых зданий и слишком большого количества машин. Бледно-желтый дом, который он искал, находился на середине узкой улочки. Одна машина уже была припаркована на подъездной дорожке, где ей едва хватало места, а мотоцикл был припаркован вдоль нее, так что Джереми припарковался у обочины.

Когда Жан вышел из машины с пустыми руками, Джереми спросил его:

– Сумка?

Жан сомневался, что кто-то в этом районе стал бы вламываться в машину только за маленьким чемоданчиком, но он недостаточно хорошо знал местность, чтобы быть в этом уверенным. Он послушно вытащил ручную кладь, и Джереми запер машину с помощью брелока, как только закрылась пассажирская дверь.

Три неровные ступеньки привели их к крыльцу, на котором едва могли уместиться их тела. Джереми перебирал свою связку ключей, пока не нашел нужный, и впустил их внутрь с радостным возгласом

– Мы тут!
– который, как показалось Жан, никто не услышал из-за музыки, ревущей в дальнем конце коридора. Джереми снял ботинки прямо за дверью, и Жан сделал то же самое, когда он закрыл за ними дверь. На двери были не только засов, но и цепочка, но так как первая не могла удержать их с Джереми снаружи, он оставил ее пока свободно болтаться.

Они миновали небольшой кабинет, не замедляя шага, намереваясь попасть на кухню. Жан задержался в дверях, чтобы оценить царивший там хаос. На кухонном столе было полно посуды. Рисоварка была открыта, и из нее валил пар, блендер, наполненный чем-то очень фиолетовым, протекал в двух местах, а три разные разделочные доски были завалены отбракованными кусочками того, что, как предположил Жан, когда-то было настоящей едой.