Солнечный удар

Проглотив кусочек ароматного лаваша, Андрей чуть не поперхнулся, увидев на пороге кафе свою синеглазую, а если говорить точнее, красноносую подружку.

– Ты почему не вернулся?
– с претензией в голосе спросила она, усаживаясь на стул рядом.

– Вы тоже здесь обедаете?

– Нет, за тобой пришла, мы ж еще не все вопросы обсудили.

– Я думал, что вам теперь не до меня.

– Да? А ты не подумал, что нам сейчас наоборот поддержка нужна, а может быть, и защита.

– К последнему всегда готов, было бы от кого.

– Считаешь, что бегающий на свободе преступник - это пустячок?

– Считаю, что вам ничего не угрожает. На ночь балкон закрывайте и не гуляйте допоздна. И потом, у вас там есть свои защитники.

Тем временем златовласая Юля принесла второе, и, смерив оценивающим взглядом неожиданно возникшую гостью, безулыбчиво поинтересовалась.

– Будете заказывать?

– Спасибо, - придвинула к себе тарелку Юля синеглазая.

Официантка сочувственно блеснула зубками Полынцеву и молча удалилась.

Андрей мысленно похвалил себя за то, что не стал с ней заигрывать. Каким бы идиотом он сейчас выглядел перед обеими девушками.

– Я тут подумал на досуге, - сказал он, неприлично облизав ложку, - и пришел к выводу, что в этих убийствах нет ничего таинственного - обычная корысть. Прибалтийские корни - фикция, простое совпадение. Путаться под ногами у своих коллег не собираюсь. Тем более что пользы все равно не принесу. Поэтому считаю разговор в номере законченным. Очень жаль и Яну, и Аркадия, но им теперь уж не поможешь. Следствие ведется, преступников ищут. Заниматься самодеятельностью не имею права. Вот такое мое мнение.

– Прям все так официально, аж противно, - прошамкала Юля набитым ртом.
– Тебе сколько лет, дедушка?

– Двадцать два.

– Так ты нормально, как парень, разговаривай, а не как дядя в кабинете. Я вот на досуге тоже пораскинула своим скудным умишком и поняла, что в этих преступлениях все же есть общее зерно... Именно, как ты выражаешься, корысть. Фотоаппаратик-то у Янки дорогущий был. Помнишь, к нему Аркадий все приглядывался? Так вот, украли его из номера уже утром. И я знаю кто.

– Ну?

Юля отложив в сторону вилку, промокнула губы салфеткой и, откинувшись на спинку стула, с загадочным видом начала.

– Ты не запрягай, а лучше послушай. Грабители в первую попавшуюся комнату не полезут, верно? Мало ли кто там живет. Значит, есть наводчик, верно? Он может быть, как среди отдыхающих, так и среди персонала. Второе, вероятней всего. По крайней мере, в нашем случае. Так вот, когда происходили убийства, работала одна и та же дежурная. Она позвонила сообщникам, увидев, как Аркадий выходил из пансионата, мол, пьяненький с денежкой за бутылкой побежал - можно тряхнуть. И она же сообщила им о наших посиделках у Янки - почему бы пьяную бабу ни обчистить. Но это были б только догадки, если бы тетка не прокололась на фотоаппарате. Ночной грабитель, скорее всего, не слишком-то поживился, потому что все пошло не по плану. Так вот, крючконосая решила, хоть с паршивой овцы шерсти клок содрать - умыкнула дорогую вещицу, а может и еще кое-что, мы ж не знаем. В общем, выдала себя с головой. Короче, брать ее нужно и пилить или, как там у вас говорят...

– Колоть.

– Ну, да. И она приведет нас к банде. Ясно?

– Во многом притянуто за уши, даже не хочу разбирать по пунктам. Да и Погремушкин в любом случае отработает это направление, если оно разумно.

Юля расстроилась. Когда Полынцев говорил о преступлениях, он, во-первых, переходил на официальный тон, от чего становился деловым и серьезным, а во-вторых, собственные догадки начинали казаться ей глупостью. И как же теперь быть? Упрямый ты мальчик, Андрюша, ох, и упрямый. Но что-то же можно придумать?

– Понимаю, - грустно сказала она, опустив глаза.
– Была бы я такой же красавицей, как эта официантка со вставными зубами, ты, наверное, взялся бы за любое дело, только, чтоб вместе. А так... извини, что оказалась не в твоем вкусе.
– Она поднялась из-за стола и понуро побрела к выходу.

Полынцев опешил. Ему это послышалось?! Она не считает себя красавицей?! Вот же идиот, не заметил в девушке такую тонкую душу! Быстро расплатившись с официанткой (и что в ней было красивого?), он бросился вдогонку за Юлей.

Глава 6

Есть ли на свете что-нибудь приятней первого поцелуя? Нет, не того, что в школе с одноклассницей, а в зрелом возрасте, с незнакомой девушкой. Когда ты еще ни разу не касался ее губ, рук, волос, не чувствовал аромата ее дыхания и в один прекрасный момент вдруг окунался в неизведанное. В такие минуты кровь стучала в висках, как грузовой состав по рельсам, голова отключалась перегоревшей лампочкой, а душа пела соловушкой и порхала бабочкой даже у матерых циников. Таков он, первый поцелуй.

Так вот, ничего подобного вчера у Полынцева не было. А, значит, могло произойти сегодня. Потому и скоблил он с утра щеки станком с двойным лезвием, выравнивал по линейке височки, начищал уши ватными палочками, точно шомполом ствол. И к обеду был готов.

На вахте в пансионате сидела другая дежурная, это Андрей отметил, взбегая на этаж. Проходя мимо комнаты грузина, услышал за дверью громкие голоса. Не мешало бы зайти, вчера даже поздороваться не успел, неудобно.

– Можно к вам?
– спросил он, заглядывая в номер.

– Конечно, - хором ответили Вахтанг и Елисей, сидевшие за столом, украшенным скромной закуской и, наполовину выпитой, бутылкой водки.

Могила наполнил стопку.

– Яночку поминаем, присоединяйся.

Не успел Полынцев опорожнить рюмку, как в номер без стука вошла Виктория.

– Вот, собрала все, что было в холодильнике, - недовольно сказала она, положив на стол большой куль с продуктами.
– Привет, Андрей. И тебя уже с утра накачали?

– Куда накачали?
– Заглянула в комнату Юля.

– Да твоего спозаранок уже подзаправили.

Елисей Федулович, приняв 'твоего' на свой счет, повеселел, приосанился и, горделиво откинув кудрявый чуб назад, обвел друзей взглядом деревенского гармониста: куда, мол, вам до меня - шантрапа.

– Та-ак, - нахмурила брови синеглазая красавица.
– Ну-ка, быстро идем отсюда. Забыл, о чем вчера договаривались?
– Она схватила Полынцева за руку и в два счета вытащила его в коридор.

Могила удрученно 'скинул с плеч гармошку', стряхнул шевелюру обратно.