Солнечный ветер

— Ты выглядишь, как весенний кот после прогулки, — не удержалась она. Уж больно довольная физиономия была у музыканта.

— А то! — Май даже не скрывал довольства собой. — Думаю, сегодня у вас будет гораздо более мягкая перина, чем минувшей ночью. Да и обед тоже неплохой.

— Как?.. — только и спросила Элея. А скрипач просто улыбнулся.

— Делов-то…

12

'Со мной, Ваше Высочество, вы нигде не пропадете, — сказал ей Май. — Уж я сумею сделать так, что у вас всегда будет и теплая постель, и сытная еда'

По крайней мере, на этот раз он точно не обманул.

Обед принцессе был подан прямо в комнату, где она сидела опечаленная. В эти покои их проводила горничная, столь же бессловесная, как и остальные слуги. Май сказал ей пару слов и худая женщина с рябым лицом, отвела гостей куда надо. Она безошибочно отыскала нужную дверь и, открыв ее, зажгла в пустой темной комнате высокую свечу. А потом ушла, так и не сказав ни слова.

Элея тоже ничего не стала спрашивать. Она словно заледенела вся. Мысли были только о Патрике…

Где он?

Как отыскать его в этом бесконечном каменном лабиринте? Как вызволить?

Но пока принцесса пыталась выйти из этого ступора, Май был занят более простыми делами. Он развел огонь в камине и ушел добыть еды. Когда скрипач вернулся с разносом, полным всевозможной снеди, Элея решительно сказала себе 'хватит! и печально улыбнулась.

— Да ты, Май, настоящее сокровище, — сказала она, забирая у него с разноса большую кружку с молоком. — И как ты догадался, чего я хотела больше всего?

Он хмыкнул довольно и склонился в неумелом поклоне.

— К вашим услугам…

Утолив жажду, Элея присела на изысканную, но уже весьма потертую софу в середине комнаты.

— Как думаешь, — спросила она музыканта, — Патрик знает, что мы здесь?

— Думаю, нет, Ваше Высочество, — Май поставил разнос на столик перед софой и опустился в соседнее кресло. — Мне кажется, он тут не самый почетный гость… Ну, как бы то ни было, мы все же проникли в эту крепость. И мы живы. И даже не под замком. Будем думать, как выручить нашего друга…

— Друга… — Элея вздохнула. — Май, ты ведь знаешь уже наверное, я ношу под сердцем дитя. Это его ребенок. Патрика.

Скрипач медленно кивнул. Очень медленно, осмысляя сказанное. Нет. Он не знал.

Что ж… пусть ему будет это известно.

— Патрик… очень странный, — сказал вдруг Май. — Он… словно не из этого мира.

— Расскажи мне, как вы познакомились? — попросила Элея. — Почему вы стали друзьями.

Музыкант растерялся. Желая оттянуть время в поисках ответа, он взял с разноса кусок хлеба и хотел уже отправить в рот, но спохватился, что находится в обществе принцессы и испуганно положил еду обратно.

— Да так вышло… — пробормотал он. — Я и сам не знаю. Вы будете смеяться… но мне хотелось бы быть таким, как Пат. Ему повезло. Ему так необыкновенно повезло, — и, увидев вопрос в глазах Элеи, попытался объяснить: — Он рассказал мне свою историю. О том, как попал во дворец. Ваше Высочество, ведь таких чудес — одно на тысячу жизней. Нет, вы не подумайте, я не завидую… Вовсе нет. Завидовать глупо. Если бы я мог просить богов, то просил бы не о чуде вроде этого. Я бы просил… — Май замялся. — Эх, как сказать… О том, чтобы, как Пат, не разучиться верить и любить.

И посмотрел на Элею с тоской в глазах.

— Любить?

— Да… — скрипач обхватил свою кудлатую голову, потом тряхнул ею, как будто сам с собой боролся. — Любить весь мир также искренне и бескорыстно. Ничего не ждать в ответ. Радоваться малейшей доброте людской.

— Но разве ты сам не радуешься?

— Я не верю, Ваша Милость… — Май избегал смотреть ей в глаза. — Не верю в доброту. Меня слишком много пинали. На моей шкуре слишком много шрамов.

Словно боги напомнили ей… не у одной тебя, принцесса Элея, бывают несчастья. Мир соткан из них. И темных нитей в полотне иных судеб порой бывает гораздо больше, чем светлых.

Она придвинула блюдо с жареным мясом ближе к скрипачу.

— Ешь, Май.

Она королева.

Что бы ни происходило вокруг. У нее на голове сияет корона. И каждый оказавшийся рядом человек — ее подданный, которого королева обязана защищать.

И не наоборот.

Когда блюдо опустело, Май с удовлетворением вздохнул и — не иначе, как по старой привычке — вытер ладони о штаны. Элея сделала вид, будто не заметила этого.

— Они думают, мы — их марионетки… — пробормотал скрипач, забавляясь с кинжалом. Острое лезвие неуловимо мелькало между ловких пальцев. — Ну ладно. Поглядим, кто кого обыграет, — выражение лица у Мая при этом было очень недоброе. Элея не хотела бы оказаться на месте тех, кому этот гайсы решил отомстить. — Пойду я, Ваше Высочество. Поузнаю, где они Патрика заперли. Да и как его оттуда вытащить.

— Стоит ли… — насторожилась Элея. — Я бы не хотела сердить хозяев этого места.

Май не сдержался — фыркнул досадливо.

— Неужели вы всерьез полагаете, что они дадут вам шанс забрать Пата? — глаза его яростно сверкнули. — Неужели вы поверили этому ублюдку?

— Да… — прошептала она едва слышно.

— Ну и зря! — Май все-таки забыл рядом с кем сидит. Да Элею это, сказать по чести, давно уже не смущало. Ей нравился этот парень с его потаенной дерзостью и еще глубже потаенной болью. Нравилась его честность и прямота. И музыка, которая рождалась из-под пальцев скрипача…

— Сыграй мне… — тихо попросила она, желая окончить неприятный разговор. И Май со вздохом разжал стиснутые в приступе гнева кулаки. Опомнился. Смутился.

Он ушел в тот угол комнаты, где свалил в кучу походные мешки. Некоторое время возился там, доставая инструмент из плотного чехла. Элея прикрыла глаза в ожидании.

А музыка родилась незаметно, тихо, как шепот… И заструилась, потекла, создавая в голове десятки образов. Она была как дыхание — естественна и бесконечна. Скрипка рассказывала о скитаниях и встречах, о надеждах и сомнениях, о любви и расставаниях… И границы комнаты таяли, ее мрак терял свою силу, он уже не давил, не лишал желания жить…

Когда музыка смолкла, Элея обнаружила, что Май стоит совсем рядом. Во время игры он тоже закрыл глаза и теперь, опустив смычок, щурился на яркий свет из камина.

— Спасибо, — промолвила Элея. — Ты… ты зря думаешь, будто Патрику повезло больше, — она осторожно пыталась подыскать слова. — Боги одарили тебя таким богатством, которое никто и никогда не сможет отнять. Твоя музыка… это чудо, Май. И почему-то мне кажется, что ты, играя, счастлив не меньше тех, кто слушает тебя. Счастлив каждый раз…