Солнечный змей

– Подальше отсюда, – бросил Речник, медленно отступая сквозь кустарник. Детёныш Квэнгина вцепился в его броню и тихо подвывал, пряча голову в крыльях. Демоны на деревьях завизжали, тяжёлый сук просвистел на палец от головы Фрисса. Нецис вскинул руки – над его ладонями встал холодный зеленоватый свет.

– Мрра-а-ау! – Алсаг, забытый на спине Двухвостки, встретил их истошным воплем. Квэнгин, вырвавшийся из его когтей, отряхивался от своей и чужой шерсти и поспешно продирался сквозь листву. Лучи, слетающие с хвостовых перепонок Хинкассы, впустую жгли кору дерева и сбивали с него веточки.

– Уходим, – Фрисс ухватился за шип на панцире Флоны и едва не уронил Квэнгина. Алсаг зашипел, сердито глядя на странное существо, оно заверещало и крепче уцепилось за Речника. Нецис подхватил поводья, громко щёлкнул языком. Зелёный свет дрожал в воздухе – где-то на локоть от путников, накрывая их всех прозрачным куполом. В небе, среди широких листьев, снова дрались летучие демоны, вырывая друг у друга что-то чёрно-красное, со свисающей бахромой рваных перепонок. Речник стиснул зубы и обхватил маленького Квэнгина свободной рукой.

– Не бойся, мелочь. Я тебя в обиду не дам.

Он остановил Флону, когда вопли Квэнгинов стихли вдалеке, а рядом послышался шум воды. Жёсткий бурый мох растопырил острые листья, закрыв крохотный родник от солнца. Двухвостка опустила голову к воде. Речник, скатившись к ручью, вылил пригоршню влаги себе за шиворот и поднёс мокрую ладонь к носу детёныша.

– Хочешь пить?

Существо прикрыло голову крылом и уткнулось в грудь Речника. Фрисс растерянно смотрел на него и судорожно припоминал, что едят Квэнгины, и как они это делают. «Вроде Инмес сначала меня стеснялся… а потом мёл всё, что в лапы попадало,» – Речник в недоумении пожал плечами и понёс детёныша обратно к Двухвостке. По крайней мере, пальцы у существа были цепкие – держалось оно за Фрисса крепко и отпускать его не собиралось.

Некромант успел набрать воды и вернуться на мягкий тюк с сеном. Он неспешно жевал оставленные с завтрака печёные корешки, закусывая их тем, что вылавливал из фляжки с маринадом. Фрисс не стал присматриваться к выловленному – ничего, что Речник считал съедобным, там не плавало.

– Нецис, – Речник сел рядом, и существо неуверенно зашевелилось, выпутываясь из крыльев и заглядывая всем в глаза. – Может, ты знаешь…

– Илкор ан Ургул, – лицо Некроманта на миг окаменело. – Фрисс, зачем ты подобрал это создание, и почему оно до сих пор на тебе висит?

Речник озадаченно мигнул.

– Его сожрали бы, – буркнул он, чувствуя в голосе Нециса что-то нехорошее. – Боится, вот и висит. Так ска…

– Перевесь его на дерево, Фрисс. Сородичи его найдут, – под взглядом Некроманта Квэнгин съёжился и жалобно запищал. – Ты всерьёз думаешь нести это в город?

– Что я только ни носил в города, – нахмурился Речник, со значением глядя на Нециса. – Перестань его пугать, ему и так невесело. Его сородичей уже убили. Так всё-таки…

– Фрисс! – Нецис хлопнул ладонью по панцирю Двухвостки, и Флона озадаченно хрюкнула. – Ты хочешь здесь, на подступах к Моагалю, под Кровавым Солнцем, возиться с детёнышем Квэнгина?!

– Тебя он не съест, – Речник помрачнел ещё сильнее. – Поможешь советом – хорошо, не поможешь – сам справлюсь. Нельзя его тут бросать.

Он порылся в сумке, достал кусок холодной рыбы – весь вечер она коптилась над костром, и Фрисс думал съесть её на ужин, если не проголодается раньше. Детёныш понюхал еду, неуверенно лизнул, подался назад и снова уткнулся носом в броню Речника. Фрисс покачал головой.

– А Инмес рыбу любит, – пробормотал он. – Чем же тебя кормить?

Нецис приподнял крыло Квэнгина, ощупал его лапы и подбородок – существо елозило от холодных прикосновений и щекотки, но ни укусить, ни вырваться не пыталось. Оно было куда меньше Инмеса – всего в половину роста Речника.

– Та-а… По крайней мере, хоки у неё нет, – заключил Некромант, выпустив хеска. – И крылья ещё не развернулись.

Нецис налил в кулёк из листа немного воды, оставленной по недосмотру в верхнем бурдюке – она успела нагреться, хотя поклажа Двухвостки на солнце попадала редко и ненадолго. Квэнгин недоверчиво понюхал лист, высунул язык и начал лакать – поспешно, то и дело попадая себе языком в нос и залепляя глаза брызгами.

– Её? – удивлённо мигнул Речник.

– Это самочка, – кивнул Нецис и усмехнулся. – В таком возрасте, да ещё в волнении… Не тыкай едой ей в нос, Фрисс, сама она есть не сможет. Даже если размять рыбу в кашицу. Квэнгины жуют еду для детёнышей, кормят их жёваным мясом.

– Жёваным? – Речник хмуро посмотрел на Некроманта, но тот и не думал шутить. – Река моя Праматерь… Кормят прямо изо рта?

– Ну, Фрисс, я бы на твоём месте поберёг лицо, – хмыкнул Нецис. – Пожуй и выплюнь, покорми с ладони. Нашёл же ты себе занятие, илкор ан Хо’каан!

Повисло молчание. Речник сосредоточенно жевал рыбу и думал, что придётся-таки ему сходить на охоту – корнями и насекомыми Квэнгина не накормишь, да и тех вокруг немного…

Существо понюхало пережёванную кашицу, поставило уши торчком и накрыло языком ладонь Речника – всего на миг, но на ладони не осталось и крошки. Фрисс облегчённо вздохнул и потянулся к сумке. Нецис тихо смеялся, уткнувшись в спину Алсага, кот задумчиво щурился. Осмелевший Квэнгин потянулся к лицу Речника и осторожно провёл пальцем по его щеке. Фрисс покосился на изогнутый коготь в полпальца длиной, но не шелохнулся. Квэнгин ещё раз погладил его, устроился поудобнее и засопел. Даже во сне его лапы не разжимались.

– Вот Инмес удивится, – пробормотал Речник и тронул поводья. Сколько ещё ехать до Киньямкелы, он не знал, но подозревал, что город живых рядом с городом мёртвых стоять не может.

В сумерках Фрисс увидел вдалеке огонёк чужого костра, но сил идти к нему по тёмной чаще уже не было. Путники устроились на панцире Двухвостки – окрепший Алсаг наконец уступил Речнику середину и улёгся на краю, подальше от холодного тела Нециса. Некромант, полвечера пролежавший трупом, зашевелился и хмыкнул.

– Фрисс, у тебя детёныш неумытый. Это никуда не годится.

Речник покосился на Квэнгина. Существо крутило головой, и жёлтые глаза ярко светились – совсем как у Инмеса, выбирающегося из тёмной пещеры на ночную прогулку. Насколько оно грязное, на ощупь Фрисс понять не мог.

– Как его мыть-то? – нахмурился Речник.

– Обычно они моют детёнышей языком, – задумчиво отозвался Нецис. – Но я думаю, что пучок мокрой травы – достойная замена.

– Алсаг, – Фрисс потянул кота за ухо, и тот сердито фыркнул. – Сделай полезное дело – оближи эту мелочь!

Хинкасса смерила его долгим взглядом округлившихся глаз.

– Фррисс, ты сдуррел, – мотнув головой, Алсаг зарылся в тюки. – Сам облизывай эту гадость.

– Чтоб мне стать зелёной крысой… – Речник покачал головой, снова протянул руку к коту, увидел оскаленную пасть и пожал плечами. – Ладно, иди сюда, мелочь…

Квэнгин слабо махал лапами – наверное, прикосновения мокрого листа были слишком грубыми для тонких крыльев – но царапаться боялся, и Фрисс кое-как вытер его и завернул в рубашку.