Солнечный змей
Шрифт:
– Кьяа! Кьяа! – завопили на противоположной стороне улицы, десятки лап зашуршали по мостовым, одинокая стрелка из облучённого металла ударилась о броню на плече Гедимина и рассыпалась – и настала тишина. Только вдали, у заброшенного космодрома, ещё шипел плавящийся под выстрелами рилкар – стая Стинка, вернувшая себе былые владения, не спешила отступать в неуютные развалины, но сарматы теснили её. Гедимин покосился на передатчик, прислушался – нет, похоже, на космодроме справлялись и без него. Одобрительно хмыкнув, он пошёл дальше – по остаткам разбитых подвижных мостовых, мимо мёртвых домов безымянного города, к разрушенным подстанциям
– Кьяа! Отдай! Моё! – оскалился крыс с двумя хвостами, покрытый редкими чешуями и почти облезший.
– Кьяа! Моё! Уйди! – припал к земле второй, зачем-то отрастивший себе шесть лап, но потерявший ухо.
– Дурень! Я нашёл! Кьяа! – мотнул головой первый.
– Так возьми! Возьми! – взвизгнул второй. – Не можешь? Кьяа!
– Кьяа!!! – первый, изловчившись, цапнул второго за бок и тут же отскочил, но поздно – челюсти сомкнулись повыше его хвоста.
– Кья!!!
Под сапогом Гедимина хрустнул осколок стекла. Крысы, отлетев друг от друга, привстали на задние лапы и молча юркнули в груду битого рилкара – всё, что осталось от недавно обрушившегося здания. На мостовой остался лежать тёмно-синий, почти чёрный камень – небольшой, такой, что уместился бы на ладони знорка.
«Крысу мне в скафандр…» – сармат изумлённо мигнул. Тёмно-синий осколок реакторного накопителя лежал на его ладони. Он был ещё тёплым, и его округлые края немного оплавились и покрылись точками-щербинами – брызгами кипящего металла. Знорк, незнакомый с накопителями, мог бы принять обломок за природный синий минерал – содалит, называемый местными жителями грозовым камнем.
«Это невозможно,» – Древний тяжело качнул головой и покосился на небо. За последние недели оно исподволь из серо-белесого превратилось в желтоватое. Ни облачка не было на нём.
«Но всё же сходство есть,» – сармат посмотрел на осколок накопителя и недоумённо пожал плечами. «Фриссгейн… Жаль, что с ним не связаться. Он должен что-то знать об этой штуке.»
Что-то зашуршало за углом, и Древний, убрав обломок под пластину брони, поднял оружие. Зачистка близилась к завершению, но непроверенных участков ещё осталось немало. А что до находки…
«Летучая рыба,» – Гедимин усмехнулся. «Странная выдумка, но для знорков… Надо будет сделать ещё одну.»
====== Часть 16 ======
Глава 40. Шочицалан
– Что не по нраву тебе, Фрисс? – нахмурился Некромант, бросая шест на ворох листьев. Плот вынесло на глубину, и до дна уже было не достать, только чёрная вода колыхалась вокруг, закручиваясь в медлительных вихрях и снова устремляясь на восток. Южный берег растаял в зелёной дымке, северный был где-то впереди, за мутным потоком. Речник Фрисс зачерпнул пригоршню воды и принюхался – пахло прелой листвой, водорослями, выкинутыми на берег, и мокрыми углями.
– Зачем было врать? – поморщился он, недовольно оглядываясь на Некроманта. – Может, мы сделали что-то дурное, или задумали пакость?!
– Ты хотел добыть плот – и мы добыли его, – пожал плечами Нецис, с сомнением глядя на бурный поток. – И заметь – добыли легко и быстро. Расскажи ты ещё раз, куда мы собираемся на самом деле – и плота мы не увидели бы… Та-а!
Колдовское течение завилось в спираль, отбросив плот назад. Мимо, распустив в недвижном воздухе бесполезный парус, проплыла большая лодка. Гребцы, подняв вёсла, таращились на чужеземцев, пока
река не пронесла их мимо.– Слишком много вранья в этом году, – покачал головой Фрисс. – Чего боятся норцы? Что плохого с ними случится? Мы плывём в Моагаль, а не они – чего им здесь бояться?!
– Того, что приходит из каменных городов, – неопределённо усмехнулся Нецис. – Та-а… поверь, Фрисс, у них есть основания для тревоги. И чем меньше они знают, тем… Та! Правее!
– Па-а, – на спине Речника зашевелилась примотанная к нему Аста. Она схватилась лапами за его плечи и замахала крыльями.
– Тише, мелочь, – пробормотал Фрисс, опускаясь на одно колено и прикасаясь ладонью к воде. – Река-Праматерь, не оставь нас в пути…
Неповоротливый плот медленно разворачивался на спине колдовского течения. Тёплая вода колыхалась под рукой, и что-то просвечивалось под чёрной гладью, – зыбкие очертания обрыва, испещрённого норами, плотов на волнах, стройных белых башен…
– Река-Праматерь, – прошептал Фрисс, наклоняясь к самой воде. Аста заглянула в омут и испуганно пискнула, прижимая уши к голове.
– Па-а! Не-е-е! – она потянула Речника за плечи. Фрисс досадливо вздохнул и поднялся с настила.
– Чего тебе? Опять проголодалась?
– Мрряф, – шевельнул хвостом Алсаг. – А ещё говоррят, что я много жрру!
– Ты много пьёшь, – хмыкнул Нецис, подбирая шест и вглядываясь в тёмную муть. – Что ты увидел, Фрисс? Взгляд у тебя странный.
– Ешь, Алсаг, – Фрисс положил перед котом половину вяленой рыбины. – Еда у нас пока что есть.
Он откусил немного от второй половины, прожевал и сплюнул на ладонь. Аста слизнула кашицу и пискнула, поставив уши торчком.
– Видел? Ничего… Мне голос воды не нравится, – вздохнул Речник.
– Та-а… не знаю, что сказать тебе, Фрисс, – удивлённо мигнул Некромант. – Шум воды, ты имеешь в виду? Она как-то не так течёт? Здесь живут Речные Драконы, они часто крутят воду, может, этот звук тебя смущает?
– Нет, – покачал головой Речник. – Тебе не слышно, Нецис? Вся эта река чего-то боится. Я слышал это на берегу Миакондо, но страх там был не так силён. Чем дальше, тем хуже.
– Река боится? – Нецис, щурясь, посмотрел на золотистое небо. Рядом с солнечным диском, медленно движущимся к зениту, к желтизне примешивался багрянец. Некромант поморщился и опустил взгляд.
Двухвостка, тихо всхрапнув, переступила с лапы на лапу, и весь плот качнулся под ней. Выпустив из пасти недоеденный лист, она тревожно заревела и замахала хвостами. Нецис забрался на её панцирь и вгляделся в зелёный туман.
– Та, синхи! Мы правильно плывём, – он спрыгнул обратно и встал у головы Двухвостки с шестом наперевес. – У Флоны тонкое чутьё. Мы идём по воде Асвади – и идём прямо к устью. Фрисс, посмотри на реку!
Речник взглянул под плот и нахмурился. От воды едва заметно тянуло гнилым мясом.
– Асвади, – пробормотал он. – Что за дрянь течёт в этой речушке?!
Волна мягко внесла плот в широкое устье обмелевшего канала и разбилась о каменный уступ, покрытый сухими водорослями. Фрисс оттолкнулся шестом от покатого склона – палка стукнула по скрытому тиной камню – и осмотрелся по сторонам. Тяжёлый плот медленно плыл против течения, всплывшие водоросли и почерневшие листья липли к нему, как щупальца, обвивали брёвна. Речник столкнул в воду лиственный сор и поёжился – ему померещилось, что тина хватается за палку и ползёт по ней вверх.