Солнечный змей

– Та-а… Вот ты где, Фрисс, – усмехнулся Некромант. Откуда он появился, Речник не заметил, – разве что прятался за крышкой дубильной ямы, больше на откосе, залитом солнцем, укрыться было негде.

– Смотришь, как готовится наш ужин? – прошептал маг с кривой ухмылкой, кивая на ямы с рубленым мясом.

– До этого ужина мы не доживём, – отмахнулся Речник. – Эта яма простоит закрытой месяц, если не больше. Для нас открыли старую. Мы – почётные гости, нам положено вкусное мясо.

– Та-а… синхи, – кивнул Некромант и тихо хихикнул. – По крайней мере, эти люди не болтаются над бездной на хлипком плоту, гоняясь за рыбёшкой. Еда приходит к ним сама. Так ты говоришь, это мясо закапывают на месяц?

– Да, – кивнул Речник и подумал про себя, что это не слишком помогает сделать его съедобным.

– Нецис, ты не видел Скегга? – спохватился он. Некромант пожал плечами.

– С самого утра. Мы вместе были у могилы Флонара… Думаю, сейчас он торгуется с Дьинаном – боится переплатить за дрова. Та-а… не будь я на чужой земле, точно предложил бы ему партию скелетов за полцены. Думать не хочу, что придётся снова ворочать плавники руками…

– Вот ведь жадная крыса… – поморщился Речник и потянулся за сумкой. – Одолжить ему до возвращения, что ли…

– Та-а! Не нужно, Фрисс. Этого точно делать не нужно, – взгляд серо-стальных глаз стал пронзительным. – Купи себе что-нибудь дельное, но ничего не давай Скеггу Ивейде.

Речник хмыкнул. Нечасто мысли Нециса настолько совпадали с его собственными. «Что-то дельное» уже покоилось на дне сумки – некрупные, но красивые раковины, витые и зубчатые, ребристые и округлые. Здесь, на Макеце, знали толк в ракушках…

Жители, занимаясь своими делами, молча обходили чужеземцев, как будто те были валунами или выросшими на дороге деревьями. Фрисс ловил на себе взгляды, но ни страха, ни интереса в них не было. Кажется, островитян слегка удивляло обилие одежды на нём и его спутнике – сами они обходились набедренными повязками из цеготьей кожи и короткими накидками на плечи, сплетёнными, судя по виду, из размятых листьев. Изношенные накидки превращались в подстилки или растопку. Здесь вообще мало что пропадало без дела…

– Удалось тебе с ними поговорить? – шёпотом спросил Нецис. Он мог бы и не шептаться – возможно, жители только прикидывались, что не понимают язык сингелов, но наречие иларсов им точно негде было выучить. Фрисс покачал головой.

– Нет, ни с кем. Делают вид, что не понимают слов. Торговался с ними жестами. Наверное, переплатил, ну да пусть им будет хорошо.

– По-кувански тоже не понимают? – хмыкнул маг.

– Если они куванцы, им со мной вообще говорить не положено, – неохотно ответил Речник. – Дьинан – старший, он и говорит с властями и чужаками. Не знаю, кто мы для них…

– Ты не вполне уверен, что они куванцы? – удивлённо посмотрел на него Нецис. – По-моему, сходство очевидно.

– Взгляни на их глаза, – нахмурился Речник. – У куванцев глаза тёмные, у них – ярко-синие. Даже у сингелов таких не бывает. Если бы не это, я бы с тобой согласился.

– Кто знает, в какой цвет можно окраситься, если… каждый день… есть цеготов, – Нецис неосторожно приблизился к квасильной яме и теперь глотал воздух ртом. – Надеюсь, нам не придётся проверять это на себе. Та-а… Правда, где Скегг?..

…Странный белесый свет лился сверху, но никаких светильников не было под высоким вогнутым сводом, затянутым паутиной стальных балок. Толстые округлые опоры вырастали из пола, покрытого однотонными пластинами, и уходили к потолку, разветвляясь на пучки труб. Тихий треск доносился издалека – откуда-то из-за стены, не доходящей до свода и затянутой непрозрачными мутными экранами. Фрисс был не один в огромном и жутком доме – трое шли впереди него, шли молча, то и дело оглядываясь. Тяжёлое гранёное оружие в руках одного из них дрогнуло, выплюнув сгусток огня в нечто, лежащее у стены. Речник посмотрел туда и вздрогнул – на полу в луже крови и оплавленного фрила растянулось большое серокожее тело. Многочисленные выстрелы изрешетили его, чёрная одежда из блестящего скирлина оплавилась и клочками прилипла к коже, а на то, что осталось от головы мертвеца, Фрисс только взглянул – и сразу отвернулся. Тот, кто стрелял в убитого, с опаской подошёл, пнул неподвижное тело, оглянулся на Речника и кивнул, жестом приказывая не отставать.

Фрисс бросил взгляд на пластинчатую броню незнакомца, на тёмный щиток над глазами и короткий ствол с широким соплом в руках – и потянулся за мечом, но рука наткнулась на рукоять такого же древнего бластера, а может, огнемёта, а потом – на щитки брони, окрашенной в цвет травяной трухи. Речник коснулся лица – пальцы нащупали стеклянную пластину.

Отряд приближался к стене с экранами. Ещё одно тело попалось на глаза Речнику – такое же большое и изувеченное, как первое. Фрисс хотел подойти, но воин из отряда оттолкнул его. Они обошли труп, направив на него оружие – мертвецы отчего-то пугали их.

Один из отряда вскинул руку с тремя растопыренными пальцами, указывая на развилку меж колоннами. Двое кивнули и пошли направо. Фрисс неуверенно шагнул влево, прошёл немного – и отряд затерялся в лабиринте колонн. Справа послышался тихий треск, потом – щелчок и свист, вспышка промелькнула в глубине зала. Речник увидел третье тело, так же, как и те два, обезглавленное и обугленное. Опустился на корточки, тронул холодную четырёхпалую ладонь.

«Сармат…» – Речник резко выдохнул и мотнул головой. «Я – тот, кто воюет с сарматами. Это войны призраков… как я попал сюда?!»

Еле заметное шевеление воздуха заставило его вскочить и посмотреть наверх. У колонны, на развилке труб, стоял, уцепившись рукой за скобу, серокожий сармат – безоружный, так же, как и трое убитых, одетый в чёрный скирлин. Он пристально смотрел на Речника – и бесшумно отпрянул, заметив его взгляд. Фрисс изумлённо мигнул, обнаружив, что руки его сами вцепились в бластер. Сармат подтянулся на скобе и вполз на верхний ярус труб. Речник шагнул назад, пытаясь разжать собственные пальцы на рукоятке бластера. Яркий сгусток огня расплескался по плитам пола, оставив выжженный след. Сармат оглянулся на человека в последний раз и выбрался в узкий проём в потолке. За проёмом на миг мелькнул кусочек белесого неба.

«Я не призрак,» – Фрисс зажмурился. «Это не моя война…»

Резкий оклик прервал его мысли. Отряд вернулся. Один воин показал ему пальцы – сначала два, потом один. Фрисс пожал плечами. Воины переглянулись, один указал на перекошенные ворота в стене с экранами. Речник нахмурился. Ему сказали что-то – слова напоминали треск цикады. Он указал на свой шлем – «ничего не слышно!». Трое переглянулись, один из них крепко взял Речника за плечо и ткнул пальцем в ворота – «идём!»

– Из-за чего вы воюете? – тихо спросил Фрисс. – Это станция сарматов? Зачем она вам?

Воин резко дёрнул его на себя, потянулся к шлему, но сорвать его с Речника не успел. Что-то захрустело сверху и немного сбоку – и Фрисс опрокинулся навзничь, слыша, как лопается его броня, а следом – рёбра под весом обломка крыши. Он видел как бы со стороны, как плита накрывает маленький отряд, и отрывистые вопли, едва прозвучав, смолкают, а на пластинах пола выступает кровь. Речника прикрыло не полностью – голова осталась снаружи. Он уже не чувствовал тела, но видел небо сквозь пролом… и сармата в чёрном, вставшего на край плиты и склонившегося над ним. На миг их взгляды встретились, и багровые глаза сармата недобро сверкнули.