Солнечный змей

– Постой, я не… – Речник не успел договорить. Кулак сармата опустился на щиток его шлема, дробя стеклянную пластину и превращая в крошево череп. Мир взорвался алыми сполохами и сгинул в чёрном тумане.

– Я не враг тебе… – прохрипел Фрисс, кубарем скатываясь по тонкой циновке из сухих водорослей, и с размаху налетел на задремавшего Алсага. Кот спросоня взвыл и замахнулся лапой, но отпрянул, узнав Речника.

– Фррисс?! – Алсаг ткнулся носом ему в плечо. Речник замотал головой и закрыл лицо руками, медленно приходя в себя. Он по-прежнему лежал на циновках под навесом из листьев Самуны, и за откинутым пологом чернело небо, усеянное крупными звёздами. Фрисс ощупал себя – никакой пластинчатой брони, только рубаха, в которой он уснул. Чуть поодаль озадаченно смотрел на него сонный уэкин.

– Недобрый сон? – шёпотом спросил он. Речник кивнул.

– Чушь какая-то. Это я тебя разбудил?

– Спи, не бери в голову, – отмахнулся уэкин, укладываясь на жёсткую постель. – Когда цеготы бродят по лабиринту, никому не спится.

…Речник вскочил и потянулся за мечом – барабаны рокотали, как ему показалось, совсем рядом, у самой двери. Ни уэкинов, ни Алсага под навесом не было. Накинув броню и всунув ноги в сапоги, Фрисс вылетел за порог и остановился.

Вдали, за лиственными крышами, грубо слепленными валами, извилистым лабиринтом и прибрежной полосой песка, тихо скользили бело-голубые паруса уэк. Это были большие уэки, многопарусные, с высокими бортами. Звук костяных трещоток, едва приглушённый расстоянием, доносился с них – и ему из гавани Макецы вторили сигнальные барабаны. Уэки, не останавливаясь, проплывали мимо заводи, опутанной корнями Самун. Жители Макецы, забыв о недобитых цеготах в лабиринте, о недоточенных стрелах и груде шкур в дубильных ямах, стояли на берегу и смотрели вслед кораблям. Фрисс спустился с холма и обернулся на оклик. Его звал Зулвин. Маленький уэкин стоял у дома Дьинана – такой же землянки, как все остальные на острове, но большой – и нетерпеливо махал рукой. Речник быстро пошёл к нему.

… – Фрисс? Что у вас стряслось? – чем бы ни занимался Нецис всю ночь, выглядел он сейчас – незадолго до полудня – так, будто едва успел сомкнуть глаза, а теперь его разбудили. Он сидел на панцире дремлющей Двухвостки, мутным немигающим взглядом смотрел на Речника и чуть заметно морщился, когда в поле зрения попадал уэкин или житель Макецы. Впрочем, им было не до Некроманта – они бегали вокруг уэки, набивая маленькие, но многочисленные отсеки трюма дровами. Дрова были так себе – обрывки коры, сухая листва, непросушенные сучья…

– Скоро поплывём, – отозвался Речник, присаживаясь рядом с магом. Он высматривал в беспокойной толпе Алсага – что-то подсказывало ему, что кот пошёл искать ничейную еду.

– Хвала богам, – поморщился Нецис. – Здесь столько разбросанных повсюду костей, что долго сдерживаться я бы не смог.

– …Острова Дракона, – донёсся с берега взволнованный голос Скегга – уэкину как будто сообщили радостную новость. – Если там черви, то лилии не всплывут. Ворота Светоча наверняка открыты. В добрый день ты, Дьинан, сказал мне это!

– Скегг Ивейда очень отважен, – голос Дьинана трудно было с чем-то перепутать. – Вы пойдете навстречу огромным волнам! Волны несут сюда червей, несут сюда лилий. Вы убьёте их, добудете шипы, добудете пластины, – много ценного!

– О чём это они? – глаза Некроманта вспыхнули ледяной зеленью. Речник вздохнул.

– Скегг упрям, как стадо Двухвосток… не при тебе будь сказано, – Фрисс погладил Флону по носу. – Или очень боится течения Линг. Сегодня мы отплываем и идём к Островам Дракона. Там какая-то беда… землетрясения, сильные волны, жители бегут с островов. Скегг хочет предложить им помощь.

– Аххсса, когти Каимы! – стиснул зубы Некромант. – И давно Скегг Ивейда помогает терпящим бедствие?!

– Колдун, ты чуешь, откуда ветер дует, – хмыкнул уэкин, поднимаясь по сходне. Фрисс насторожился, но Скегг мирно подошёл и сел рядом с Нецисом.

– Речник, ты живёшь на жалование, – покачал он головой, – но ты не смог бы содержать даже самую захудалую уэку. Держателю уэки надо смотреть по сторонам и ничего не упускать. На Островах Дракона, колдун, добывают прекраснейший жемчуг во всех владениях Морского Змея. И хоть цена его непомерна, всё же, я уверен, он не дороже жизни. «Фрати» пойдёт к Островам Дракона и возьмёт на борт всех, кто на нём поместится – и если каждый даст в уплату всего одну жемчужину, я буду считать, что не зря жёг дрова. Я возьму тебя в долю, колдун, если ты мне поможешь. Светоч – удобная гавань, но вокруг неё прохода нет от амау и морских лилий. Если ты отпугнёшь их от моей уэки, я отдам тебе по жемчужине из каждого десятка. Что скажешь?

Нецис покачал головой.

– Десять раковин вперёд – и одну жемчужину сверх, если преуспеешь, – ответил он. – Твой замысел в целом неплох. Но скажи, что гонит жителей с островов?

– А, это пустое, – отмахнулся Скегг, прикидывая что-то в уме. – Говорят, будто Спящий Дракон просыпается и колышет острова. Это они рассказывают уже не первый век. Здесь вся земля шаткая, как палуба уэки, нет островка, который бы не тряхануло ни разу за год. Жители отселяются? Боги им в помощь. Мы не будем заходить в дома, и на голову нам ничего не свалится. Речник, ищи своего кота – через четверть Акена мы отходим!

…Зулвин на мачте пронзительно засвистел. Речник привычно вцепился одной рукой в трос, которым Двухвостка привязана была к палубе, другой – в загривок Алсага.

– Аххса, – обречённо выдохнул Нецис, закрывая лицо ладонями. Он ни за что не цеплялся – он как забрался под бок к Двухвостке, под паутину тросов, так и лежал там, спелёнутый, как младенец. Флона сердито взревела – не из-за холодных рук Нециса, а из-за того, что стремительно накатывалось на уэку.

«Мы как-то не так плывём…» – подумал Фрисс, но налетевшая и прокатившаяся по палубе волна вымыла все мысли из головы, и Речник зафыркал, как Двухвостка, и стал отплёвываться от солёной воды. У неё был странный резкий привкус – словно на язык насыпали муравьёв.

– Мррраау, – сквозь зубы провыл Алсаг, не выпуская из пасти кусок жареного мяса.

Фрисс утёр лицо и заглянул под край панциря. Нецис был там – утирался, поправлял тросы, но вставать с палубы и не собирался.

– Та-а… Что случилось, Фрисс? – вяло спросил он, заметив взгляд Речника.

– Червяк амау слева по борту. Не хочешь посмотреть? – без надежды на успех предложил Фрисс. Некромант вздохнул.

– Это очень красивые существа, но я лучше полежу тут.

Огромный чешуйчатый червь амау, извиваясь всем туловищем, скользил у самой поверхности. От ветвящегося хвоста до головы с двумя парами глаз было не менее тридцати шагов. Это было красивое существо – синевато-стальное, переливающееся, как масляная плёнка на воде. Амау, не обращая внимания на корабль, проплыл мимо. Уэкины, облегчённо вздохнув, отложили гарпуны.

– Смотрите сюда, – Скегг, свободный от вахты у руля, провёл пальцем по палубе и показал Фриссу и уэкинам щепотку синеватой грязи. – Если это попало на мясо – отмойте начисто!

– Что там, Фрисс? – Некромант выполз из-под тросов и с трудом поднялся на ноги.

– Какая-то синяя муть, – озадаченно ответил Речник, вытер ладонью панцирь Двухвостки и показал руку Нецису. Тот щёлкнул языком и осторожно собрал муть на клочок белого пуха.

– Сапфировая пыль, – пробормотал Некромант, покосившись на небо. – Разумеется, при такой ранней жаре это было неизбежно. Хорошо вымой руки, Фрисс, и лучше – не за бортом.

– Как будто есть выбор, – буркнул Речник, цепляясь за трос и ловя свободной рукой Алсага. Зулвин на мачте снова свистел в два пальца, очередная волна летела к уэке.

– Та-а… синхи, – поморщился маг, ныряя под тросы. – И правда, что это я…

…Печь уэки запыхтела, плюясь клубами сажи – кора Самуны была никудышним топливом – и Зулвин громко чихнул с мачты.

– Хватит валяться на палубе, – Скегг, мокрый и вымазанный в синей мути, но довольный, подошёл к Речнику. – Мы входим в гавань Светоча. Если есть в Море Лилий что-то, на что следует смотреть, то это она!