Соло для 'калаша'

– Девочки нужны?
– обыденно поинтересовался тот.
– Пятьдесят баксов час.

Гаркавый перевел дыхание.

– Обожди, посоветуюсь.
– Он прикрыл дверь.
– Слышал? Девочек предлагают, - сообщил он другу.

– Давай!
– Тот чуть не вывалился из двери.
– Мне уже сперма в голову бьет!

– Озабоченный.
– Гаркавый покрутил пальцем у виска и, приоткрыв дверь, бросил сутенеру: - Пришли одну.

– Договорились.
– Парень заспешил по коридору.

Гаркавый на мгновение пожалел о поспешно принятом решении, но, глянув в маслянистые глаза друга, махнул рукой:

– Только, чур, трахаться будешь в ванной. Я хочу дозвониться до центра.

– Идет, - согласился Скитович.
– А может, спустишься на часок в кафе? тут же предложил он.

– Да пошел ты!

– Понял.
– Скитович вновь упаковал автомат.
– Сейчас мне другое оружие понадобится.

– Смотри, потом ствол не отчистишь, - предупредил Гаркавый.

– А-а-а, - махнул рукой тот.

В дверь вновь постучали. Скитович пригладил рукой волосы и кинулся открывать: на пороге возникла длинноногая раскрашенная блондинка.

– Я не одна, - кокетливо заявила она, и из-за ее спины тут же возникли два шкафообразных субъекта.

Щелкнув выкидными ножами, они двинулись на друзей.

– По сто "гринов" с носа, бродяги, а то распишем под хохлому! пригрозил один из них.

Кровь бросилась Гаркавому в голову.

– Хреново не станет?
– зло поинтересовался он, приглядывая, что бы схватить в руку: стрелять в гостиничных рэкетиров было бы слишком.

– Ты что, бурый?
– Отстранив проститутку, один из бандюг направился к нему.

Гаркавый схватился за спинку стула и остервенело обрушил его на руку наступавшего. Стул, выбив нож, ударился о пол и разлетелся на куски. Рэкетир взвыл. Выбитый нож Гаркавый зафутболил под кровать.

Скитович тем временем пытался обезоружить второго.

Гаркавый шагнул к еще не оправившемуся от удара стулом противнику и что есть силы ударил его кулаком под сердце. Верзила закачался, но на ногах все же устоял.

Схватив подбитого бандита за волосы, Гаркавый безвольно болтающейся в руке головой ударил в бритый затылок второго. Оба, как подкошенные, рухнули на пол. Девица, взвизгнув, кинулась за дверь. Скитович прислонился к косяку. Минуту спустя рэкетиры начали помалу приходить в себя.

Гаркавый достал пистолет:

– Ребята, вы ошиблись номером.

"Жлобы" испуганно попятились к двери. Глаза их, не отрываясь, растерянно смотрели в зрачок дула.

– Ошибочка вышла...

Скитович раздраженно хлопнул дверью за ретировавшимися:

– Что за трахнутая гостиница - даже на проститутках норовят надурить!

– "Сперма в голову бьет!", - передразнил Гаркавый друга.
– Мало нам было проблем? Что теперь прикажешь делать?

– Спать, - спокойно ответил Скитович и улегся в кровать.
– Если еще сунутся, я им устрою...

– Куда ни кинь - всюду клин.
– Гаркавый подошел к телефону.
– Мрак какой-то!
– Он нетерпеливо набрал номер нейрохирургического центра. Алло, я опять насчет Кокориной. Все в порядке?

Уже в палате? А когда ее можно навестить?

Алло, девушка!
– На том конце повесили трубку.
– Вот зануда!
– Гаркавый с досадой нажал на рычаг.
– Лишний раз языком пошевелить трудно!

– Не заводись.

– Скитович с головой укрылся простыней.
– Тебе же сказали: все нормально. Ложись спать - утром разберемся что к чему.

Несмотря на поздний час, в окнах особняка Сажина горел свет. В последнее время такое здесь случалось крайне редко:

заботясь о здоровье, хозяин, по возможности, предпочитал ложиться в одно и то же время: в 22.30 по московскому. Сейчас была половина первого.

– Так, значит, это Гаркавый Сергей Евгеньевич?
– глядя на лежащий на столе снимок, переспросил помощника Сажин.

– Да, без сомнений, - поспешил заверить тот.
– Сведения получены сразу по нескольким каналам: от "орлов" Ладиса, нашего человека из окружения Тихого и тамошнего сотрудника ФСБ. Учитывая вашу обеспокоенность, я задействовал все имеющиеся у нас связи, даже очень дорогостоящие...

Сажин одобрительно кивнул головой.

– Значит, так, - продолжил Глеб, - ему двадцать пять лет, в недавнем прошлом - полупрофессиональный каратист.

Спорт оставил полгода назад. В последнее время с дружком занимались "коробейничеством".

– А тот что собой представляет?

– Скитович Дмитрий Иванович. Они ровесники - учились в одном классе.

В свое время был курсантом десантного училища. Комиссован по состоянию здоровья. В годы учебы слыл лучшим стрелком...

– Наш раненый - его работа?

– Да.

– Веселенькая парочка: каратист и десантник.
– Сажин раздраженно отбросил снимок, и тот, кружа, опустился на ковер.
– Книгу, получается, Новикову добыли они?

– Судя по тому, что во время изъятия она находилась у подружки этого Гаркавого, то - да.

– А что подружка?

– Ребята Ладиса чуть не отправили ее на тот свет, но она осталась жива. Два часа назад здесь, в Москве, ей была сделана операция на мозге. Рискну предположить, что этими двоими Движет чувство мести.

– Они что, не в себе - приезжать из какого-то захолустья в столицу на разборки? Не юнцы ведь, должны понимать, что здесь их сотрут в порошок!

– Психологи назвали бы это повышенным чувством справедливости.
– Глеб почесал затылок.
– У народов Кавказа, например, это национальная черта... Особенно проявляется, когда дело касается безопасности и чести рода, уточнил он.
– Да и у нас - не редкость. Классики в свое время постарались... Типичный случай веры людей в идеалы.

– Какое там! Просто они хотят заполучить обратно книгу, - перебил помощника Сажин. Люди, движимые идеалами, на подсознательном уровне вызывали у него страх, и сейчас он инстинктивно пытался избежать бремени этого тягостного чувства.

– Маловероятно.
– Глеб догадывался, что творится на душе у Хозяина, но, будучи телохранителем высокого класса, предпочитал в подобных ситуациях быть предельно объективным.
– Как раз из-за денег они вряд ли сунулись бы в Москву.

Вы правильно заметили: они не юнцы и должны понимать, что найти книгу в таком большом городе дело безнадежное. Но вот найти конкретного человека, причинившего зло ближнему, вещь куда более реальная.

– И кто, по-твоему, для них такой человек?