Сон в Нефритовом павильоне

Сын Неба похвалил их:

— И музыка и танец прекрасны, и вы исполнили все с большим чувством. Сразу видно, что у вас был хороший наставник!

Он с улыбкой поглядел на Хун и приказал подать вина. Наполнив кубок проигравшего, государь протянул его князю Шэню, а другой — Яну: [378]

— Раз есть побежденный, должен быть и победитель — это ваша награда, князь Ян!

Затем император угостил всех участниц музыкального состязания.

— Мое княжество расположено далеко на севере, — начал князь Шэнь, — нравы у нас суровые, и потому наши мальчишки поют о богатырях, ушедших воевать, а простые женщины вторят им песнями о Великой стене. Нам часто не до красоты, поэтому и песни, вроде «Дружбы», у нас не в ходу. Давайте попросим госпожу Бань и госпожу Го, а также госпожу Хун и госпожу Фею пропеть нам одно и то же, чтобы можно было сравнить их таланты по справедливости.

378

На пирах и разного рода состязаниях в Китае вино пили, как правило, проигравшие.

Император кивнул, и князь Шэнь обратился к своим наложницам:

— В девятнадцать лет я сражался с туфанями и разгромил их, с тех пор ни перед кем и ни разу я не склонял головы. И вот князь Ян меня одолел — это ваша вина! Проявите же все свое умение, чтобы смыть с меня позор поражения!

Госпожа Го говорит с улыбкой:

— Одна я ничего не сделаю, только вместе с подругами, да и то если у нас будет мудрый наставник: ведь победа или поражение определяется не воинами, а полководцем!

Между тем спустились сумерки, с востока на чистое холодное небо взошла ясная осенняя луна. Император предложил всем перейти в сад, разбить там шатер из голубого шелка, чтобы наслаждаться красотой лунной ночи и музыкой в одно время. Все согласились. Князь Шэнь взял семиструнную лютню и самолично исполнил замысловатую мелодию, но живую и веселую, так что настроение у всех поднялось. Государь улыбнулся и произнес:

— Это музыка знатных вельмож — очень уж она вычурна, ей недостает простоты!

Ни слова не говоря, князь Шэнь протянул инструмент Яну и попросил его сыграть что-нибудь. Тот пожал плечами.

— В музыке я невежда, боюсь, не сумею вам угодить! Князь Шэнь приказал наполнить огромный кубок и обратился к императору:

— Ваше величество, видите, что князь Ян притворяется неумелым, не желая развлечь нас, — он должен выпить кубок побежденного!

Император с улыбкой кивнул: Ян двумя руками поднял кубок, осушил его до дна, после чего в свой черед наполнил до краев и сказал:

— Князю Шэню придется пострадать за нарушение этикета: ведь, исполнив витиеватую мелодию, он оскорбил изысканный слух Сына Неба.

Император рассмеялся и согласился с правотой Яна, после чего объявил:

— Мои младшие братья угостили друг друга, совсем забыв о своем старшем брате! Наказание за эго прегрешение — полный кубок каждому!

Пришлось князьям пить. Тут с бокалом в руке подошла к трону Хун.

— Луна не греет ваше величество в эту холодную ночь, вино исправит оплошность светила.

Император поднял бокал и произнес:

— Вы искупили промах вашего супруга! Теперь очередь за циньскими дамами!

Наполнила кубок и поднесла его государю госпожа Го. Шуточная игра продолжалась, перед императором и князьями росли горы счетных палочек, [379] и вскоре они изрядно захмелели. Сын Неба приказал начать музыку. Госпожа Бань и госпожа Го взяли лютню и исполнили красивую мелодию: малые струны звенели, большие вторили им низкими голосами. Казалось, горсть жемчужин раскатилась по яшмовому подносу, или в третью стражу застучал по окну мелкий дождь, или девушка, сидя возле окна, изливала кому-то свою тоску и печаль. Играли циньские дамы слаженно и чисто, такое исполнение не часто услышишь. Император похвалил их, Хун и Фея слушали как завороженные. Князь Шэнь с видом превосходства взглянул на Яна, видно было, что он горд своими музыкантами.

379

Счетные палочки — разновидность фишек.

Настала очередь Хун и Феи: они взяли яшмовые флейты и, обратившись лицом к луне, заиграли неизвестную мелодию — наполнили воздух глубокие низкие звуки, словно припали к земле, а высокие взмыли к небесам: казалось, разноцветные фениксы, самец и самка, перекликаются в горах Даньшань, или жалобно кричит в облаках одинокий белый гусь, или под ясной холодной луной уныло рыдает ветер. Слушатели опечалились. Тогда Хун и Фея сдвинули брови, сжали губы и повели в полном согласии и единстве новую мелодию: высокие и низкие звуки слились, музыка стала чистой и прозрачной: казалось, сплелись в объятиях реки и горы, ветры и облака, или с неба донесся волшебный голос флейты Лун-юй [380] или свирели Цзы-цзиня, или протяжно закричали журавли, которые внезапно пробудились, и слетели на землю, и, хлопая крыльями, начали свой чудесный танец.

380

Лун-юй — дочь циньского царя Му-гуна (VII в. до н. э.), жена музыканта Сяо Ши. Согласно легенде, когда они вместе играли на свирелях, плененные игрой фениксы унесли их на небо.

Музыка кончилась, но завороженный игрой император еще долго молчал, прежде чем со вздохом сказал:

— Под вашу музыку мы перенеслись за тысячи ли отсюда. Она настолько неземная, что нам показалось, будто мы обрели за спиною крылья, взлетели в небо и достигли Нефритовой столицы, где нас поджидали небожители.

Хун и Фея давно отложили флейты, но звуки сыгранной ими мелодии еще долго витали в воздухе, словно продолжая перекликаться сами с собою.

Император обратился к наложницам Яна:

— Нет спору, музыка циньских дам красива, однако из древних книг нам ведомо, что фениксы начинают танцевать только после «Десяти призывов» [381] Шуня, а если музыка не тронет небожителей, то фениксы танцевать не станут! Мы не можем сказать, какая из наложниц Яньского князя играла искуснее, но мы явственно видели, как под их мелодию плясали белые журавли! Выходит, очередной кубок пить князю Шэню!

Князь Шэнь принял кубок со словами:

— Если я не смогу хоть в чем-то победить князя Яна, не знаю, как вернусь на родину. Признаю: в музыкальном состязании он взял верх. Но теперь пусть наши наложницы померяются талантами в сложении стихов.

381

«Десять призывов» — древняя мелодия, приписываемая легендарному императору Шуню.

Император одобрил это предложение, и тогда Ян говорит:

— Осенняя луна холодна, а ночь глубока — не стоит ли нам вновь перейти во дворец?

Сын Неба с гостями вернулся во Дворец Вечной Весны. Князь Шэнь, которому уже дважды пришлось осушить кубок проигравшего, забыл, что поначалу предложил устроить состязание между наложницами как развлечение. Теперь он испытывал легкое раздражение и думал: «Красавица Хун — женщина талантливая, но прежде всего она прославилась на полях сражений — не может же она оказаться сильнее и в стихах!» Но на всякий случай он придумал маленькую хитрость: подозвал Бань и Го и тихонько шепнул им:

— Сейчас государь прикажет вам и госпожам Хун и Цзя сочинять стихи. Заранее сложите их и постарайтесь не осрамить меня еще раз.

— Как же мы можем сочинять загодя, если не знаем темы? — удивились наложницы.

— Я думаю, вас попросят сочинить о светильнике «Золотой лотос» и сделать это за семь шагов, [382] — ответил князь Шэнь.

Между тем император пригласил участниц состязания, вручил каждой лист бумаги, кисть и тушечницу и приказал сочинить стих. Наложницы спросили о теме, и тут государя опередил князь Шэнь:

382

…за семь шагов… — Однажды вэйский император Вэнь-ди разгневался на младшего брата, знаменитого поэта Цао Чжи, и пригрозил казнить его, если он за семь шагов не сочинит стихотворения. Цао Чжи сложил аллегорические стихи о том, как пагубна вражда между родственниками. Император сменил гнев на милость.