Сонная ученица

–  В другой раз, милый, - обнадежила я его, выдернула зонтик и кинулась к экипажу.

Дождь на стекле смазывал контуры города, разбрызгивал краски, делая проплывающие за окном улицы Мизалны призрачными, нереальными, словно отразившимися в кривом зеркале. Люди бесформенными силуэтами прятались за завесой дождя, и я вскоре потеряла интерес к происходящему за окном, расслабилась и закрыла глаза, постепенно проваливаясь в Сновидение. Шарик Номара стал совсем крошечным, не больше горошины, но усыхать впредь не собирался, скрывая внутри чуть ли не больше информации, чем два предыдущих.

Провозившись больше часа, я позволила себе проснуться и обнаружить вокруг плоскую равнину без каких-либо ориентиров. На миг показалось - я снова еду в дилижансе по бесконечным ирьским степям… Через полчаса показались какие-то развалины. Я прильнула к стеклу, но не смогла разглядеть в бушующем безобразии, именуемое непогодой, на какой высоте заканчиваются белые колонны, оставшиеся от старинного дворца или храма. Их силуэты были зыбкими, раскачивающимися в такт движения экипажа.

Я вновь откинулась на сидения и около часа прибывала между сном и бодрствованием, в странном отрешенном состоянии, растворившись в глухом стуке дождя по крыше.

–  Госпожа, приехали!
– окликнул меня курьер.

Ох, я даже не потрудилась узнать его имя, а сейчас поздно. Глупо же я буду выглядеть, через неделю после знакомства выдав: "Приятель, а зовут-то тебя как?". Значит, так надо…

Подобрав полы плаща, я спрыгнула в грязь.

Домики у реки, за деревянным грубым мостом храм - кирпичное здание грязно-коричневого цвета с двумя желтыми башнями по бокам - постройка в стиле моей далекой родины. Длинные узкие окна, высокие треугольники крыш, никаких украшений на стенах. И императорский братец тут обитает? Не верю!

Дождь и снег не касались строения, словно накрытого гигантской колбой, стекали по ее стенам вниз. Это создавало впечатление, будто храм парит в воздухе.

–  Госпожа, нас ждут, - поторопил курьер, и повел меня к деревне по дощатому настилу, проложенному от дороги через лужи и грязь.

Я засеменила следом, стараясь не поскользнуться на мокрых досках. Зато мое терпение оказалось вознаграждено - под приютившей нас крышей нашлись теплые одеяла, горячий суп, ароматное красное вино.

Всю ночь я с чистой совестью проспала как нормальный человек, день, продолжавший истекать дождем, с глупым видом просидела у окна, мечтая увидеть легендарного Хайто, гоняющего по равнине воспитанников. Но толи погода не располагала к упражнениям на воздухе, толи у ведьмака были другие планы, - ни единого живого существа из храма не выглянуло. И я, обрадовавшись ранней темноте, сбежала в Сновидение, продолжать мучить номаров шарик. Под утро, выдохшись, я решила исследовать окружающую местность с изнанки яви. Дождя там не наблюдалось, холода тоже. Наоборот, зеленела трава, распускались синие маячки цикория, перепутавшего крупные звезды с утренним солнцем.

Храм блестел, точно леденец, озаряемый множеством вращающихся в разных направлениях полупрозрачных колец, образовывающих непроницаемую для посторонних взглядов защиту. Кольца от белого до лунно-желтого и незабудково-голубого оттенков вспыхивали и гасли - ярко, до рези в глазах. Меж ними, стрекоча точно кузнечики, пробегали грозовые разряды. Пахло йодом и прелыми листьями. А на самих кольцах то и дело проступали лица, не принадлежащие смертным созданиям. Твари Запредельного, прекрасные и отталкивающие одновременно, стерегли покой храма, подчиняясь приказу неведомых чародеев.

Стоп, отчего же неведомых? Я уловила слабое эхо силы Номара. А второй, вероятно, Лиц Анверо, его друг и учитель. Кто ж еще способен сотворить подобное чудо?

Полюбовавшись на сияющий шедевр, я уже собралась проснуться, как треск разрядов усилился, а из-за правой башни донеслись слова призыва демонов. Я сорвалась с места и кинулась туда.

На земле между вбитых колышков была растянута плотная ткань с выведенными белой краской знаками и фигурами. В самом центре главной фигуры на коленях стоял обнаженный мужчина и держал в руках чашу, громким низким голосом взывая к силам Запредельного. Его полностью лишенное волос тело покрывали многочисленные татуировки, призванные защитить их обладателя от чужих чар.

Мужчина звал, уже начиная хрипнуть, по телу струился пот, чаша в руках тряслась, но Запредельное не откликалось. Глянув сквозь истончившуюся ткань мира, оно презрительно поморщилось, отвернулось, потеряв интерес к неудачливому чародею.

Наконец лысый встал, зло зашвырнул чашу во тьму, и позвал:

–  Давхи! Давхи, принеси воды.

Без труда преодолев вращающиеся кольца, вышел незамеченный мною прежде ведьмак, протянул вызывателю бутылку и храмовую мантию. Я приблизилась к парочке и с удивлением обнаружила - я знаю ведьмака. Это же тот самый храмовник, который ехал с нами в дилижансе и Пуле от самого Канейбаза! Знакомый Пучка! И он лебезил перед чародеем, хотя у того не было мало-мальски серьезных сил и талантов! По логике вещей, все должно быть наоборот. Ведьмы и ведьмаки сильнее чародеев. Всегда!

–  Волк, - кланялся храмовник лысому, - зачем вы себя мучаете?

–  А что ты предлагаешь? Смириться? Смириться, когда он купается в роскоши? Когда он равен Императору, а я, по его милости заперт здесь? Давхи, мы достанем его. И вынудим помочь. Или убьем за то, что он сделал со мной… с нами. Он уже однажды вытащил меня из бездны, попотеет и сейчас. Ты уломал мальчишку?

–  Еще нет. И от девчонки нет толку, - ведьмак присел на корточки и принялся скатывать расстеленную ткань.

–  Девчонку не трогай, - лысый отерся мантией и тут же надел ее, жадно припал к горлышку бутылки, и не оторвался, пока та не опустела.
– Надо же было тебе загубить все дело!

–  Я был прав, время подтвердит, - возразил храмовник, скрываясь завесой. Чародей сплюнул и шагнул следом.

Дальше их разговор мне не был слышен. Я не рвалась подслушивать, чтобы не вляпаться в чью-то тайну - неприятную и болезненную. Каким боком к ней мог прилипнуть Пучок - меня не касалось. Но и эльф, и Элидар вызывали все больше беспокойства. Два взрослых мужика ничего не делают столько времени, потихоньку прогуливают свою долю выигрыша, болтаются со мной, никуда не стремясь. Людоед - и то занятие нашел.

Поначалу присутствие двух друзей и их помощь мне очень помогли выкарабкаться после смерти Номара, но сейчас начинали настораживать. Я тоже называла ребят друзьями, не лезла в их мысли, даже не подглядывала в Сновидении, считая подобное поведение бесчестным. Но жить в полном неведении невозможно!

Позабыв, что все еще сплю, я уселась на траву и долго наблюдала за яркими разрядами, поражаясь гению Сокола. Сотворить такое, одновременно присутствующее в Сновидении и яви, связать с Запредельным мог только величайший чародей.

Очнулась я уже ближе к полудню, когда провожатый извелся, испробовав все известные способы побудки наглой ленивой девицы. Он тряс меня за плечи и хлопал по щекам, брызгал водой и звал по имени. Может, даже целовал, как воин зачарованную княжну из старой сказки, хотя мне не сознался.

Я целых полчаса бродила по дому, натыкалась на предметы, пока не растерла виски пихтовым маслом, заботливо предложенным хозяйкой - мудрой женщиной, не задававшей лишних вопросов и честно взявшей плату от курьера Ревинга. Я не ожидала, что ее чудодейственное средство подействует. Но когда в нос ударил резкий запах, а кожу защипало, слабость с позором дезертировала, и я принялась за работу.