Сосед будет сверху
Шрифт:
Через минуту нас разделяет лишь подлокотник, куда мы одновременно кладем руки. И я слишком явно реагирую, одергивая свою — он ухмыляется. Чертов гад! Но я ничего не могу поделать с тем, что от его касаний меня пробирает током. Прекрасно, а теперь я думаю о сексе в машине средь белого дня и даже без этого разделительного стекла, которое закрывает водителя.
Всем привет, меня зовут Александра Вельвет Флауэр — офигенное имя для законченной шлюшки, да?
Я закипаю, уронив руки на колени. Все потому, что он мне даже не нравится! Да, я говорю про Дантеса — совершенно не мой типаж. Я всегда боготворила высокого
Почувствовав легкое щекочущее прикосновение ниже плеча, я резко поворачиваю голову (даже слишком резко, кажется, в шее что-то хрустит), но сосед преспокойно смотрит в окно. Это я окончательно сошла с ума и мне показалось или…
Вся в своих мыслях, я не замечаю, куда мы приехали, пока Шурик (блин, ну почему приходится прикладывать столько усилий, чтобы так его называть?) не открывает мне дверь, не подает руку, опаляя кожу горячей ладонью, и не ведет за собой. Все потому что я пялюсь на наши переплетенные пальцы и, кажется, готовлюсь стать пациенткой психушки. Это ведь не может быть правдой, да?
Лишь перед самым входом в ресторан я замечаю огромную, выведенную красивым курсивом вывеску «Бонжур». Меня бросает в холодный пот, но перед нами уже открывают двери, и через три шага я оказываюсь внутри.
Осознание происходящего обрушивается на меня кирпичной стеной или ударом молнии — подберите любой понравившийся троп. Я, мать его, стою посреди ресторана, где собиралась стать шеф-поваром, без грамма косметики на лице и БЕЗ ЛИФЧИКА! Эпик фейл.
— Александр Николаевич, рады вас видеть. Присядете за ваш столик? — лепечет без остановки не иначе как уволенный ангел «Виктория Сикрет».
Боже, у него и тут медом намазано? Ее не Ирина зовут? Бейджик не видно.
Опустив взгляд в пол, чтобы не прожечь возможно-Ирочке затылок, я следую за ними и сажусь за указанный стол. Не успеваю даже моргнуть, как рядом материализуется официантка с улыбкой в тридцать два зуба, которая подает меню и интересуется у Шу… ладно, у Дантеса, будет ли он заказывать то, что и всегда, но тот просит подойти через пять минут, потому что девушка — это он, наверное, обо мне — тоже должна сделать выбор.
Только вместо меню я смотрю прямо на него.
— Ты хозяин автомастерской? — с нетерпением выдаю я одну из теорий, которые не дают мне покоя. — Откуда у тебя тачка, деньги, пентхаус?
Хотя вряд ли на деньги от починки машин можно купить его хату.
— Воу-воу, это допрос? — Он поднимает руки в защитном жесте, но, сука, явно же притворяется. Ни черта он не боится меня, и это особенно выводит.
— И? — не отступаю я, а придурок закатывает глаза, чтоб они у него там застряли!
— Что ты, я просто работал у Палыча механиком. Не похож?
— Че ты пизд… — слишком громко начинаю я, но, заметив, что привлекаю лишнее внимание, сбавляю тон, — врешь. У тебя кожа на руках нежнее, чем попка младенца, вряд ли ты ими вообще когда-то работал.
— Какая плохая ты девочка, Саша.
— Я Алекс!
— Это все хороший крем, — продолжает невозмутимо, будто и не слышит, что я уже почти в гневе. — А вот насчет моих рук я бы с тобой поспорил.
У меня очень умелые пальцы — многие так говорят.Эта его улыбочка заводит меня за грань. Я краснею, отвожу взгляд. Знаю, что проигрываю, но его бесячие глаза выворачивают наизнанку. Слава богу, не успеваю ляпнуть очередную глупость — к нашему столу подходит парень-администратор по имени Ираклий, судя по бейджу.
— Здравствуйте, Александр Николаевич. — Да Шурик он! — От лица персонала ресторана «Бонжур» рад приветствовать вас здесь сегодня. Я случайно заметил, что ваше парковочное место свободно, так, может, предложить вам аперитив? Мы как раз получили новую поставку французских вин…
Я теряюсь в потоке названий, извергающихся из администратора, и в том, как все лебезят перед мудаком. Мне хочется крикнуть им: «Эй, ау! Это же мой недоносок-сосед! Тот самый, что с тупым псом и таким же тупым чувством юмора!». Но я молчу. Потому что вижу, как на него смотрят девушки из-за соседнего стола, как бросают томные взгляды официантки. Как будто в нем запаян гребаный магнит!
Я, черт возьми, сдаюсь. Сдаюсь и признаю, что Дантес и правда хорош собой — своей этой дурацкой челкой, зачесанной наверх, которая вечно сползает ему на лоб, кристально чистыми глазами, что смотрят с насмешкой и легким прищуром, улыбкой, как у гребаного Гослинга из «Дневника памяти». Да он в обычной белой майке и кедах, которые будто бы и не ступали по этой бренной земле, выглядит как бог. Божок. Придурок, но, ладно, божественно сексуальный придурок.
Не знаю, как обозвать то, что сейчас висит в воздухе между нами, но это что-то на уровне химии — то, чему просто физически невозможно противостоять. И пока я схожу с ума, сгорая от грязных мыслишек, на стол приземляется тарелка сыра с плесенью и два бокала белого вина.
— Надеюсь, девушка оценит, — кивает в мою сторону сомелье, когда сосед толкает меня под столом.
Девушка оценила бы, если бы это был пивас.
Делаю глоток и еле сдерживаюсь, чтобы не скривиться — жутко кисло.
— Вкусно, — вру я, а Дантес снова усмехается.
Он просит позвать нашу официантку и предоставляет мне выбор: лосось, говядина или курица.
— Удиви меня, — отвечаю я.
Боги, я что, флиртую?
Он кивает и делает заказ за меня. Из его рта будто заклинания на латыни вылетают — не понимаю всех этих вычурных названий блюд.
— Итак, Александра Сергеевна или просто Алекс, — заговаривает голубоглазый мудак, собственно, не ответив ни на один мой вопрос. — Мы уже выяснили, что ты выгуливаешь собак, поливаешь цветы и делаешь по четыре подхода приседаний за раз.
Эм-м, что? А это он откуда взял?
Я стреляю в него взглядом, но Дантес рикошетом отбивает мой в сторону облизывающихся на него Офелий все за тем же соседним столом. Представляю их всех на ОКД* в шлейках и на поводках и становится чуть веселее.
— И откуда ты такая взялась? Расскажи… ну, я не знаю, на кого ты учишься, например? Или, может, ты из тех, кто в творческом поиске? Это ведь модно сейчас.
— Я… я бросила универ, чтобы поступить в кулинарное.