Сотник

Я – Андрей сын Прохора, верный воин и слуга Царя Московского и Всея Руси Иоанна свет Васильевича, объявляю тебя Сулейман лжецом и мерзавцем! И вызываю на честный поединок перед лицом Всевышнего. Ибо ты, трусливая тварь, имел наглость называть себя рыцарем. А потому приходи и дерись. Один на один. Как и положено по обычаю предков.

Ежели же ты не явишься на честный бой до ближайшего Рождества Христа нашего Иисуса, измарав портки своей природной храбростью, то я объявляю награду за твою голову в одну полушку. Ибо более ты и не стоишь…

Глава 2

1555 год, 1 мая, Москва

Грановитая палата московского кремля была забита боярами и церковными иерархами, а также прочей именитой аристократией. Их туда набилось словно кильки в бочку, оставив лишь небольшой проход для посольства Константинопольского патриархата. Число условного, ибо скромного и весьма неприметного.

Сначала посольство поселили на окраине города в совершенно заурядном постоялом дворе. Потом продержали в полной изоляции две недели, да еще чуть ли не на хлебе и воде. И вот теперь только пригласили к Царю, не дав предварительно помыться и привести себя в надлежащий вид. Посольство ведь. Специально. Чтобы выглядели они соответственно.

В помещении все молчали.

Лишь довольно шумное дыхание многих напряженных людей. Настолько сильно раздраженных, что руки у многих лежали на рукоятках сабель. Не сжимали их, но это все одно о многом говорило.

Глава посольства вышел вперед. Принял от помощника свиток. Демонстративно распечатал его. Развернул. И начал читать.

Царь слушал молча, даже с каким-то безразличием на лице.

А вот в толпе пошли шепотки. Тихие. Но много. Из-за чего казалось, будто читающего пытается заглушить шум моря. Шелест его волн. И с каждым словом послу становилось все тяжелее и тяжелее читать, ибо голос его тонул в этом море шума.

Наконец, он завершил читать решение Вселенского собора. Свернул свиток. И протянул его стоящему поблизости слуге Царя, чтобы тот принял послание. Но тот даже не шелохнулся.

Иоанн Васильевич же встал.

Ударил посохом по полу, призывая к тишине.

Мгновение.

И палата замерла. Лишь звук дыхания множества людей формировал легкий фон.

– Чья власть, того и вера [39] ! – громогласно произнес Царь, озвучив тезис, который уже витал в воздухе на собраниях Аугсбургского Рейхстага в Священной Римской Империи. Он сам, правда, его услышал из уст Андрея, во время той приватной беседы. И немало думал над его словами. Крепко думал. И над той трактовкой, которую парень дал… – А посему, – продолжил Иоанн Васильевич, – меня, и весь прочий люд православный, не волнуют постановления магометан.

39

Речь идет о принципе Cuius regio, eius Religio, утвержденном в Священной Римской Империи во время подписания Аугсбургского мира в сентябре 1555 года.

– Какие магометане?! – воскликнул глава посольства, но тут же заткнулся, заметив, как к нему шагнуло разом несколько вооруженных людей, обнажив наполовину свои клинки.

– Это – прежде всего. – выждав небольшую паузу, произнес Царь. – Также, ни меня, ни люд православный не интересует решение воровского собора, что провозгласил себя Вселенским. Ибо без пяти патриархов Пентархии, стоящих под рукой христианского правителя, сей Собор именовать Вселенским никак нельзя. Посему, – торжественно произнес Государь и протянул руку.

Слуга, что стоял рядом с главой посольства, выхватил свиток и подал его своему Государю. Тот развернул его и, не медля ни секунды, порвал. Бросил на пол. И демонстративно наступил на него ногой.

– Возвращайся домой, и сообщите, что магометане над честными христианами не имеют авторитета в вопросах веры. Ибо чья власть, того и вера!

Еще раз ударил посохом.

И сел обратно на трон, все также невозмутимо.

– Но патриархи и епископы не магометане!

– Разве будет честный христианин служить султану магометанскому? – с едкой усмешкой, скользнувшей на губах, спросил Иоанн Васильевич. – Разве прославит власть, что отринула честного церковного венчания? Так что не лгите. Православных под рукой султана магометанского нет. А если и есть те, кто таковыми себя кличут, то они есть лицемеры и вероотступники, ибо те, кто истинно веруют во Христа, не имею права духовного служить иноверцам.

– Сие есть истинная форма лицемерия! – торжественно произнес Сильвестр, что стоял недалеко от трона. – Ибо нельзя ежедневно возносить молитвы, призывая Царствие небесное на земле, как и на небе [40] , а делами своими укреплять на земле власть иноверцев.

– Да-да! Ты либо крестик сними, либо портки надень! – заявил шут, выглянувший из-за трона и мерзко засмеялся.

Посол завис, переваривая услышанное.

На пару секунд.

Нервно кивнул. Выдал краткую фразу достаточно вежливого прощания. И, развернувшись, покинул Грановитую палату. А вслед за ним и посольство. Представитель же Киевского митрополита даже рта не открывал.

40

Речь идет о молитве «Отче наш» – самой популярной и, наверное, базовой молитве всех христиан, во всяком случае канонических его ветвей. Она существует в нескольких редакциях. Но фрагмент «Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твоё; да приидет Царствие Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе» по сути неизменен во всех редакциях и языках.

Посольство вышло из кремля и самым спешным образом удалилось. Хотя незадолго до отъезда их нашли царевы люди и вручили официальный ответ оформленный чин по чину. Да с привешенной печатью. Глава посольства хотел этот ответ также разорвать, как и послание Вселенского собора. Но не решился. Все-таки они были на земле русского Царя и у любого гостеприимства имеются пределы. Да и официальный ответ – это лучше, чем передать отказ на словах.

Москва не взбунтовалась.

И небо не упало на землю.

Как и воды морей не вышли из своих берегов…

Патриарх Дионисий пытался саботировать решение султана через затягивание и не желание принимать ответственность на себя. Иоасаф оказался намного умнее и хитрее. Он просто старательно «перегнул палку», чтобы решение Собора не при каких раскладах не приняли в Москве. Хотя с упоением рассказывал султану о том, насколько сильно это подорвет власть Иоанна Васильевича и отвлечет от дел волжских.

Убедительно рассказывал.

Красиво рассказывал.

И даже убедил.

Оставив, впрочем, себе лазейку. Дескать, на Руси проживает слишком много язычников, так что предсказать их поведение он не может. Но честные христиане, без всякого сомнения… ну и так далее…

Почему патриархи не желали выполнять приказ султана? Ведь они крепко держались «симфонии», утверждая, что вся власть от Бога.

Так по этой же причине и не хотели.

Османская Империя последние два века перла во все стороны как на дрожжах. Заняла Малую Азию и Балканы. Захватила Константинополь. Завоевала Левант и Египет. Подчинила себе осколки Золотой Орды. Во всяком случае так считали на берегах Босфора. Что это как ни явное благоволение Всевышнего? Ведь вся власть от Бога. А кто они, чтобы спорить с волей Бога?

Однако, что Дионисий, что Иоасаф знали о том, что происходило на севере. Они ведали о том, что Московская держава три года назад сумела разгромить армию Крыма и захватить Казань, подчинив ее своей власти. А год назад – заняла Хаджи-Тархан, посадив там своего человека. Через что утвердила свою власть над Волжским торговым путем, нарушив монополию султана на торговлю с экзотическими странами.

А ведь совсем недавно эта северная держава не воспринималась серьезно. Да и что там вообще могло разумного и могущественного зародиться в диких северных лесах?