Совершенно несекретно

— Сядь ты! Успеешь! Да и не пострадал я. А твоего бывшего, наверное, уже выставили из ресторана. — успокаиваю я Лену, одновременно пытаясь уловить суть спора партийных чиновников.

А пока меня не было, обстановка за столом заметно накалилась. Демьяненко ожесточённо спорил с ректором, и, судя по всему, разговор точно был не о тех двух местах, которые я умыкнул у общества «Знание».

— У нас там, у меня… В Ферганской области волнения и беспорядки! — шепнула мне соседка, пока я накладывал себе салатик из большой общей тарелки. — Я ведь в Фергане уже работаю, как только уехала от мужа.

Кстати, мой выбор в виде салата «Ташкент» оценили и остальные, а, поскольку блюдо это в приготовлении простое, его нам уже принесли. Как и водку. Две бутылки вина, которые мне всучил Власов, я ещё раньше выставил на стол, мысленно уже решив попробовать сей продукт.

— Что ты, Толя, так на пиво смотришь? Наливай! Это подарок от Мирахат Мирхаджиевича! Особое!

— Так это пиво?! — растерялся я. — А я думал, это вино такое необычное.

— Очень хорошее пиво. Кооператоры варят! Попробуйте, молодёжь, — отвлёкся от спора ташкентский первый. — А на вино действительно похоже! Плотное, горьковатое… Вы такого точно не пробовали!

Миркасымов не погнушался сам открыть бутылку и налить нам с Леной по бокалу тёмного, хмельного и пенного напитка. Хотя, может, этим он просто ловко сменил тему — ушёл от обсуждения чего-то острого с Демьяненко?

А вот насчёт «вы такого точно не пробовали»… Тут он сильно ошибается! Я в своё время любил посещать пивные фестивали и перепробовал такое количество сортов, что удивить меня «особым» пивом было сложно. На такие мероприятия съезжались десятки пивоваров, которые изощрялись как могли, пытаясь удивить гостей и коллег. Тут тебе и тёмное, и светлое, и крепкое, и с добавками, о которых ты даже не слышал. Одни делают на меде, другие на вишне, третьи с дымком, четвёртые по старинным монастырским рецептам. Подойдешь бывало к пивовару, отдашь заранее купленный жетончик, и тебе нальют немного — грамм 50, мало 100. Тут цель не напиться, а получить впечатление, пообщаться. Хотя напиться тоже придётся. Как пелось в песне: «…каждая по сто, итого триста грамм — это кое-что!» А уж если фестиваль пивоваров совмещался с фестивалем самогонщиков… Попал я разок и на такое мероприятие… Горжусь, что выжил! Сам уехал, ещё и товарища домой отвёз на такси!

Короче, разнообразием пива меня не удивишь. Но тара действительно странная: бутылка ноль-семь, думаю, из-под вина, на этикетке не по-русски надпись, да и цвет странный… Вот я и ошибся.

— Похоже на «Барливайн». Я пил похожее. Правда, менее горькое, — проговорился я.

— Да! Мне сказали, что именно под эту марку и делали, — неподдельно удивился Миркасымов.

— А где ты пил, Толя, такое? — заинтересовался ректор.

— Скорее всего, в Норвегии. Он был там месяц назад, — пришёл мне на помощь Власов, но я уже и сам был готов выдать эту версию.

— Да, там и попробовал. В аэропорту в Осло. А что в Фергане случилось-то?

Судя по тому, как поморщился Миркасымов и вскинулся Демьяненко, моя мысль о том, что коммунист из Узбекистана хотел сменить тему разговора, была верная.

— Человек погиб! Драки были между узбекской и турецкой молодежью, пришлось милицию вызывать, — пояснил Демьяненко. — Но на этом дело не закончится, помяни мои слова, Мирахат Мирхаджиевич! Это же надо: советские люди шли убивать советских же людей. И из-за чего? Да просто они не той национальности! Позор!

Вспомнил! Ферганские погромы! Впрочем, ни хронологии, ни подробностей я толком не помнил. Знал лишь один факт из будущего — турок-месхетинцев потом вывезут в другие регионы страны. Всех или нет — не знаю, но сам этот факт говорил о том, насколько серьёзной была ситуация. Да и по числу жертв… По-моему, Тбилиси на фоне Ферганы выглядел очень бледно.

— Ситуацию взяли под контроль. Справились! — морщится Миркасымов, явно не желая дальше развивать тему. — Вызвали милицию, задержали зачинщиков. Накажем!

— Я тоже считаю, надо усилить меры безопасности. Нельзя допускать новых межнациональных конфликтов, — решил высказать своё мнение я. — А то молодёжь у вас горячая, — и я демонстративно для Леночки потёр пострадавший подбородок. — Только что убедился… Предлагаю прямо в тех местах, где живут турки, постоянную военную охрану выставить, пока всё не успокоится. А лучше вообще эвакуировать граждан, если им реально грозит опасность.

— Почему, Толя, так думаешь? — Власов внезапно стал серьёзным и пристально посмотрел на меня, требуя ответа.

Почему-почему… Попаданец я, и знаю, вот почему!

— Логично же, — не моргнув глазом, отвечаю я. — Если были жертвы, а уже кто-то погиб, то могут быть рецидивы. А то полыхнёт… Как в Сумгаите, например. Лучше дуть на воду, чем обжечься.

— Мирахат, — Власов единственный, кто обращался к первому без отчества. — Сделай милость, поговори с Нишановым. Он же здесь, в Москве. По опыту знаю: Толя редко ошибается!

«Нишанов — сейчас первый в Узбекской ССР, и он, оказывается, тоже на съезде», — понял я. Но вот интерес Власова к моим словам и его последняя фраза меня напрягли. Конечно, не докажут, что я пророк, но приятного мало. С другой стороны: не попытаться спасти людей, раз уж я с такими важными людьми знаюсь… Да и особых секретов я не раскрыл, просто предупредил, что такое может быть.

Миркасымов молча кивнул, но по лицу было видно, что разговор его напрягает.

— Да, кстати, по поводу национальных волнений. А вы слышали, что вчера в Литве тоже декларацию о государственном суверенитете приняли? — пришёл на помощь первому секретарю Ташкентского обкома партии я.

— Дурдом! — моментально отреагировал Мирхаджиевич. — Сначала Латвия, теперь Литва. Слышал! Оказывается, они оккупированы, их завоевали!

— Даже если и так… Завоевали? Эка невидаль, а что в этом странного? В Европе есть территории, которые переходили от страны к стране десятки раз. Более того, все нынешние границы — продукт войн и конфликтов! — неожиданно смело высказался по острой политической теме историк Эркин Юсупович! — Мало ли кто кого завоевал. Проиграл войну — потерял суверенитет. Это во всём мире так! Вон американцы, например, Техас у Мексики отняли в прошлом веке — и ничего! Сильный всегда прав!

Э! А ведь дядя уже нарезался! Всего-то минут двадцать прошло.

— Да что далеко глядеть, — подхватил Миркасымов, явно довольный сменой темы. — Я вот был в апреле в Данциге… И то, что он теперь польский — тоже результат войны!

— Да, только русские не вывозили всех латышей и литовцев, когда их якобы завоевали. А поляки всех немцев выселили! А кого не выселили, сразу отправили на принудительные работы. И ничего — никто ни о какой оккупации не говорит! — поддержал земляка Эркин Юсупович.

— Нет тела — нет дела, — по-прокурорски поддакнула Леночка, слушавшая разговор с неподдельным интересом.

Похоже, у её мужа появился реальный шанс уйти из ресторана целым. Правда, если вовремя сбежать додумается.

— Литовцев вообще шведы завоевали, а Пётр первый выкупил земли после выигранной войны. То есть они купленные, а не завоёванные, — блеснул историческими познаниями я.

Единственный, кто не принимал участие в беседе, был крепыш, с которым я конфликтовал у входа. Его роль понятна: принеси-подай, ну и, может, охрана Миркасымова.