Совершенно несекретно

— У меня и листовка осталась с этого митинга!

Читаю на бумажке: «21 мая в Лужниках митинг… Демократия и единство против дубинок и газов… Карателей под суд». Организаторы — думаю, тот самый мемориал. Хотя не уверен, их там как собак нерезаных было: «Клуб демократическая перестройка»… и подобное. Нахрена он с собой это таскает?

— Ну, позвать друзей, ваших же афганцев. Пусть им в лицо скажут, что не так с армией.

— Да, мы опять тут до ночи просидим, — напоминает Генка. — А мысль хорошая! Обмозгую с друзьями.

Генка на фоне почти аполитичного Ильи смотрится выгоднее — всё-таки Илья при таком родственнике постоянно держит в уме, что не надо никуда лезть. Мд-а…

Глава 4

Глава 4

Держу в руках тонкие листы бумаги со списками кандидатов в Верховный Совет. А это, надо сказать, больше полутысячи человек! Предстоит задача непростая: вычеркнуть лишних, ведь голосуют не «за», а «против». Этот процесс отнимет не только много времени, но и сил, поскольку нужно будет вдумчиво разбираться, кого оставить, а кого нет. Есть, конечно, и простые задачи. Например, у белорусов — десять мест, и ровно десять кандидатов. Никого вычёркивать не надо, всё предельно ясно. Такая же картина на Украине и в Узбекистане.

А вот Москва, как всегда, отличилась. На 29 мест у них 55 кандидатов. Придётся повозиться, чтобы оставить достойных. Тут же в списках и БН, например. Хотя, стоп… вру. БН — он же Борис Николаевич — заявился не сюда, а в Совет Национальностей. Там, кстати, на десять мест всего одиннадцать кандидатов. Но вот что удивляет: как Москва умудрилась выставить такое количество кандидатов?

Мы же собрались в фойе своей небольшой группкой депутатов от Красноярского края. Место возле лестницы стало нашим импровизированным штабом, где кипели обсуждения. Шенин, как всегда, уверенно и аргументированно, разложил всё по полочкам. При этом он не просто высказывал своё мнение — это был почти инструктаж. Подробно и дотошно он объяснял, за кого стоит голосовать в спорных моментах, и почему.

Послушать его было полезно, даже если я уже определился с выбором. А вообще, голосование должно быть тайным, строго в кабинке. Но на этот раз нам разрешили заполнять бюллетени где угодно. И, если честно, это было правильное решение. Я представил себе очереди к кабинкам голосования — как в Мавзолей, растянувшиеся на десятки метров. Это же сколько времени бы ушло?! Теперь стало всё проще: хочешь — стой в углу, хочешь — садись за стол. Главное, чтобы бюллетень оказался в урне. Такой гибкий подход позволял не только сэкономить время, но и избежать ненужной толкотни.

Но заполнить эти бюллетени оказалось не так-то быстро, как казалось на первый взгляд. Проще всего было разобраться с красноярскими депутатами. Здесь: я сам, Карамчаков, Монго из Эвенкии — он, кстати, тоже избирается в Совет Национальностей, ну и ещё три человека от края в Совет Союза во главе с Вепревым, которого, к счастью, восстановили-таки в списках.

Я бы добавил к ним ещё, например, Астафьева — нашего мэтра-литератора. Формально он избран от Союза писателей, но держится в основном с нами. Чаще всего его можно увидеть в компании Солнцева, тоже писателя, хотя, точнее сказать, поэта. Я, правда, ничего из его творчества не читал, но люди говорят, что он действительно хороший поэт.

Кроме известных в крае людей, от нашего региона в Верховный Совет прошли и так называемые «свадебные генералы». Например, командующий ракетными войсками генерал армии Максимов. Этот человек к Красноярску никакого отношения не имеет, но, видимо, кому-то так удобнее.

— Ну что, Толя, меня-то, надеюсь, не вычеркнешь? — с улыбкой обратился ко мне Павел Иванович, мой земляк, ветеран войны. Этот человек прошел почти всю войну — от первых дней до Сталинградской битвы, где получил ранение.

— Что вы, Павел Иванович! — неподдельно возмутился я. — Это будет политически неправильно!

Всё-таки кроме своего статуса ветерана, он был ещё и большим любителем бокса, а также бывшим сотрудником МВД. Уважение к таким людям у меня было искренним.

— И меня не надо черкать, — шутливо вставил Владик Якутис, который тоже значился в списке Верховного Совета.

Этот парень тоже мне запомнился — он усердно пытался споить меня в самолёте, когда мы летели в Москву. Весёлый, общительный, но напористый до невозможности. Владик избирался от Богучанского района, где он работал бригадиром в леспромхозе.

Всего семь человек будет от края в Верховном Совете. Ну, вернее, семь, если считать этого самого Максимова. А так, седьмой — депутат от Таймырского округа. Тоже наш, но, если честно, больше географически. Таймыр — это особый регион, с его вечной мерзлотой и северным укладом жизни, а в остальном мы вроде как одна команда, хоть и довольно разношёрстная: от героев труда до писателей, военных и молодых депутатов вроде меня.

Время уже 23:30, и я отчётливо понимаю, что домой приеду только глубокой ночью. Хорошо хоть собрание завтра перенесли на одиннадцать утра — успею немного выспаться. Склоняюсь над листками, внимательно вчитываясь в списки. Мне, например, от РСФСР предстоит вычеркнуть аж тридцать человек! Ну что ж, начнём.

Шустро и уверенно вычёркиваю всех лишних. Собчак? Нахер! Памфилова — туда же! Заславская? Мимо. А не надо было про Тбилиси врать! Примаков? Э… вот над ним я задумался. Ладно, этого товарища оставлю. Может, пригодится.

Пока дошёл до раздела «Совет Национальностей от РСФСР», изрядно уморился. Тут из одиннадцати депутатов надо было вычеркнуть только одного.

Так-с, кто у нас тут лишний… Ну, Ельцин, разумеется! Остальных либо не знал, либо знал слишком хорошо. Например, врача из Кемеровской области. Вот его-то я точно вычеркивать не буду!

Этого человека я знал лично, из будущего. Летом 92-го года пришлось полежать в больничке в Новокузнецке. Ничего серьёзного — то ли камень вышел, то ли невралгия какая. Будучи в стройотряде у меня прихватило спину — боль резкая, не повернуться. Отвезли в ближайшую больницу, и именно там мы познакомились. Замечательный врач и отличный человек! В те голодные и нищие годы у него в больнице был порядок — настоящий островок стабильности.

Ельцин лишний, это понятно. Тем более помню, что его и так поначалу не избрали, а прошёл он только потому, что кто-то позже отказался в его пользу… Казанник вроде. Да, точно, ведь вчера я их видел вместе!

Я уже занёс ручку над нужной строкой, как вдруг слышу:

— Ты смотри, как шустро заполнил! Молодец, Штыба! А я вот только сейчас этим заниматься буду, понима-а-ашь.

Ельцин каким-то неслышным образом подкрался ко мне сзади и теперь заглядывал в мой бюллетень, нагло нарушая регламент. Голосование ведь тайное!

— Борис Николаевич! Вы в разведке, часом, не служили? Ну нельзя же так подкрадываться незаметно! — искренне возмутился я, оторвавшись от списков и оглянувшись.

— Да ты весь в работе, вот и не заметил! — весело ответил он, явно довольный своей выходкой. — Кого вычеркиваешь?