Советская элита от Ленина до Горбачева. Центральный Комитет и его члены, 1917-1991 гг.
Шрифт:
В исследовании мы придаём особое значение нескольким ключевым концепциям. Одна из них — это соотношение тенденций обновления и преемственности в формировании ЦК. Иными словами, как изменялся его состав в результате партийных съездов и между съездами [11] . Обычно, если в дело не вмешивались чрезвычайные обстоятельства, на очередном съезде партии кандидат в члены ЦК становился его членом. До тех пор пока он сохранял за собой партийный или государственный пост, благодаря которому занял место в Центральном Комитете, он мог не беспокоиться, что его не переизберут на следующем съезде. Впрочем, вариантов расстановки сил всегда было несколько: перемены происходили всякий раз, когда новая элита стремилась упрочить свои позиции. Как и почему это делалось? Трудно ответить на этот вопрос. Мы не знаем, существовали ли общие тенденции изменений состава ЦК (если у них в разные периоды есть хоть что-либо общее). Особую трудность для исследователя представляют последние десятилетия советского строя.
11
Строго говоря, до 1990 г. членов ЦК выбирали только на съездах КПСС. Но для того чтобы кандидат в члены ЦК стал полномочным членом, не нужно было созывать съезд. Кроме того, встречались исключения из правил: на XVIII съезде партии в 1941 г. полномочными членами ЦК стали не только кандидаты, но и рядовые члены партии. Этой теме посвящена обширная статья. См.: Casstevens W.Т., Ozinga R.J. The Soviet Central Committee Since Stalin: A Longitudinal View // American Journal of Political Science. 1974. Vol. 18. № 3. P. 559–568.
Обновление и преемственность имеют прямое отношение к другой ключевой концепции нашего исследования — системе должностных вакансий. Последняя отображает процесс, посредством которого ЦК все больше принимал вид предсказуемого набора людей, занимавших ключевые государственные и партийные посты, чем органа, состоявшего из индивидуальностей, добившихся политического влияния благодаря своим личным качествам. Первым обратил на это внимание Роберт Даниелс. Его выводы основаны на предположении, которое разделяют авторы этой книги: «установилась органическая и естественная в таких обстоятельствах связь между определённым набором должностей в государственным и партийном аппарате и статусом члена ЦК для человека, который её занимал». Даниелс рассматривает ЦК как «чётко структурированный
12
Daniels V.R. Office Holding and Elite Status: The Central Committee of the CPSU / / The Dynamics of Soviet Politics / ed. P. Cocks et. al. — Cambridge, 1976. P. 78.
13
Книга и без того имеет большой объём и насыщена событиями, поэтому мы не будем касаться ЦРК (Центральной Ревизионной Комиссии). В отличие от ЦК она работала не весь советский период. Формально эта организация осуществляла контроль над деятельностью партии и дисциплиной. На практике в поздний советский период ЦРК — это «привилегированная категория чиновников, их статус считался чуть ниже кандидата в члены ЦК» (цит. по: Daniels V.R. Office Holding… P. 85).
Особое внимание мы уделяем смене поколений государственных чиновников. Важно ли то, к какому поколению принадлежат политические деятели и избиратели? Исследования политических систем западных государств показали, что это имеет большое значение. К примеру, есть разница между поколением «нового курса» Ф.Д. Рузвельта в США [14] и «поколением 1968 года», представители которых через 20–30 лет пытались примирить свой юношеский максимализм с необходимостью платить по кредитам и кормить растущие семьи. Советская система также воспитала несколько поколений своих граждан [15] . У каждого из них был свой характер и особенности: кто-то участвовал в подпольном революционном движении, в революции и гражданской войне, другие жили в годы Великого перелома и сталинских репрессий, значительному числу советских граждан довелось пережить Вторую мировую войну. Российские исследователи пишут о поколении 1960-х и называют молодёжь тех лет шестидесятниками или детьми XX съезда, так как именно на нём Н.С. Хрущёв объявил о развенчании культа личности Сталина и инициировал процесс десталинизации. Представители этого поколения вошли в состав советской элиты в 1980-х гг. В своей новаторской работе советский демограф Борис Урланис проследил историю поколения 1906 г. вплоть до конца 1960-х. В другом исследовании, появившемся несколько позже, прослеживаются судьбы поколения 1924 года — года, когда умер Ленин [16] .
14
Исследователи выделяют три поколения избирателей: сформировавшихся до «нового курса», в период «нового курса» и после него. См., например: Miller Е.W., Shanks J.М. The New American Voter. — Cambridge, 1996. P. 23.
15
См., например: Nagle D.J. A New Look at the Soviet Elite: A Generation Model of the Soviet System // Journal of Political and Military Sociology. 1975. Vol. 3. № 1. P. 1–13; Nagle D.J. System and Succession: The Social Bases of Political Elite Recruitment. — Austin, 1977.
16
Урланис Б.Ц. История одного поколения (социально-демографический очерк). — М., 1968. С. 86. О «поколении 1924 года» см.: Квок Д. Это было давно… — М., 1994. Позднее российские и французские исследователи интервьюировали представителей 68 семей, чтобы проследить изменения, происходившие из поколения в поколение. См.: Судьбы людей. Россия XX век. Биографии семей как объекты социологического исследования / под ред. В. Семёнова и Е. Фатеева. — М., 1996. С. 9.
В этой книге исследуются четыре поколения советских граждан. Условно мы делим историю СССР на двадцатилетия. Первое поколение, согласно нашей концепции, — люди, родившиеся не позднее 1900 г. (в основном, после 1880 г.). Их, достигших совершеннолетия к 1917 г., можно отнести к поколению старых большевиков. Они вершили государственные дела СССР, но после репрессий 1937–1938 гг. немногие из них уцелели. Эти люди застали не только Октябрьскую революцию 1917 г., но и социальную революцию 1920–1930-х гг. Второе поколение — люди, родившиеся в период с 1901 по 1920 г. Их называют брежневским поколением или поколением 38 года. Все они получили образование в эпоху первых пятилеток, а первые назначения — после чисток 1937–1938 гг. Представители поколения 38 года занимали руководящие посты до 1970-х гг. Они не только инициировали развенчание культа личности, но способствовали постепенному возврату к централизации власти, что ко времени смерти Брежнева привело к полной стагнации. Третье поколение — люди, которые родились между 1921 и 1940 гг. К нему принадлежали М.С. Горбачёв и другие политики, испытавшие воздействие XX съезда партии. В 1970-х гг. Горбачёв и его соратники уже занимали ответственные посты. Однако высшие эшелоны власти при Брежневе были для них недосягаемы из-за застоя кадров. Только после 1985 г. они выдвинулись на лидирующие позиции, но, как выяснилось, ненадолго. Когда Горбачёв взял курс на перестройку, почти все высокопоставленные лица времён застоя оказались не у дел. В новую политическую элиту вошли совсем другие персоны. Многие властные органы приняли иную конфигурацию. И, наконец, четвёртое поколение — родившиеся после 1940 г. Их роль в политическом развитии достаточно ограничена. Но именно представители этого «несостоявшегося» поколения советских лидеров, избранные в состав ЦК на последнем партийном съезде в 1990 г., обеспечили переход к посткоммунистическому периоду [17] .
17
Джерри Хью для хронологически более узкого периода также выделяет четыре поколения: брежневское, представители которого появились на свет в период между 1900 и 1909 гг.; поколение 1910–1918 гг., слишком молодое, чтобы в конце 1930-х достигнуть политических высот; поколение военных лет, «повзрослевших незадолго до начала или во время второй мировой войны», и поколение послевоенных лет (родившихся после 1925 г.). См.: Soviet Leadership in Transition… Ch. 3.
Десять лет назад мы задумали это исследование под рабочим названием «Проект по изучению советской элиты». Но после распада СССР судьба книги могла оказаться ещё трагичнее, чем участь Советской державы. Мы оказались в тупике: неожиданно у нас появились новые возможности для исследований. Начнём с того, что все партийные архивы стали доступны, точно так же как публичные архивы в любом другом развитом государстве. Один из авторов этой книги (Стивен Уайт) помнит свой первый визит в Москву в 1992 г. Он отправился в архив Института марксизма-ленинизма, переименованный в Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ) [18] .
18
В настоящее время фонды бывшего Института марксизма-ленинизма находятся на хранении в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ), образованном в марте 1999 г. в результате объединения РЦХИДНИ с Центром хранения документов молодёжных организаций (бывший Центральный архив ВЛКСМ). — Прим. ред.
— Что вам принести? — спокойно спросили его сотрудники архива. — Бумаги Сталина или протоколы Политбюро?
— Коньяк! — ответил ошеломлённый Уайт. Такого поворота событий он никак не ожидал.
Работа с документами российских государственных архивов (фонды бывшего Институт марксизма-ленинизма также находятся в них на хранении) до сих пор представляет немало трудностей для исследователя. Например, есть вероятность, что вы не сможете попасть в архив, так как в здании отключили электричество за неуплату. В материалах архива трудно ориентироваться, а к некоторым документам нельзя получить доступ без особого разрешения. Впрочем, при советском режиме все важные бумаги и документы обычно хранили и не уничтожали, архивы, несмотря на ограниченность доступа, были укомплектованы штатом сотрудников вплоть до 1990-х гг. С момента открытия архивов для исследователей их влияние прослеживается во всём, что написано о советской системе. Новые сведения легли и в основу этой книги. Партийные документы за период до 1952 г. содержатся в РЦХИДНИ. Материалы о последующих периодах были почерпнуты в фондах Центра хранения современной документации (ЦХСД) [19] , созданного на основе текущего архива Общего отдела ЦК.
19
С 1999 г. Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ). — Прим. ред.
В архивах представлены, конечно, не только партийные документы и рукописные собрания. Работая над этой книгой, мы изучили документы из Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ), а также использовали фотографии из Российского государственного архива кино- и фотодокументов (РГАКФД) в подмосковном Красногорске, (большинство иллюстраций в этой книге взяты из его фондов). Доступны также аудиозаписи тех лет. Правда, немногие из них имеют прямое отношение к деятельности ЦК, так что они не были достаточно полезными для нас. (Всего три пленума — в декабре 1959 г., ноябре 1962 г. и июле 1963 г. — записывались на плёнку, чтобы сохранить их для будущих поколений [20] .)
20
Центральный государственный архив звукозаписи СССР: очерк-путеводитель. — М., 1991. С. 19.
Доступ в архивы — не единственная отличительная черта начала 1990-х гг. В Лондоне мы ознакомились с расшифровками записей интервью, подготовленных ВВС для серии передач о «второй российской революции» [21] . «Устная история» советского периода делала в то время лишь первые шаги, но нам удалось воспользоваться опубликованными расшифровками записей бесед с видными политическими деятелями хрущёвской эпохи, подготовленными для Центрального партийного архива [22] . Ещё важнее то, что нам удалось проинтервьюировать некоторых представителей советской партийной элиты, хотя (что вполне естественно) они и принадлежали к её последним поколениям [23] . Мы стремились встретиться со всеми здравствующими членами ЦК, избранными и переизбранными в период с 1966 по 1986 г. Удалось побеседовать примерно
с сотней людей. Многие собеседники говорили охотно и долго. Десять раз мы разговаривали на разные темы с Яковом Рябовым, первым секретарём свердловского горкома, а затем членом Секретариата ЦК. В общей сложности наши беседы с ним продолжались 27 часов, хотя обычно интервью занимало 3–5 часов. Систематизировать всё нам помогли сотрудники Института социологии РАН. В 1992 и 1993 гг. в этой кропотливой работе принимали участие и мы. Так как все интервью записывались на плёнку, они были транскрибированы для дальнейшего анализа. Мы разделили интервьюируемых на две группы: «министры» — те, кто всю жизнь проработал в одной отрасли и (партийные) «секретари» — ответственные работники, часто перемещавшиеся по стране и занимавшие разнообразные должности. Кроме того, мы встречались с комсомольскими лидерами, военными (генералами и адмиралами), председателем КГБ, несколькими послами, ректором МГУ, журналистами партийных изданий и передовиком производства [24] .21
Эти материалы были опубликованы. См.: Roxburgh A. The Second Russian Revolution. — London, 1991.
22
См.: Хрущёвские времена. Запись H.А. Барсукова // Неизвестная Россия: XX век / под. ред. В.А. Козлова и др. М., 1992. С. 270–304. Общий обзор см. в: Khubkova D. After Glasnost: Oral History in the Soviet Union // Memory and Totalitarianism /ed. L. Passineri. — Oxford, 1992. P. 89–101.
23
White S., Kryshtanovskaia O., Kukolev I., Maundsley E., Saldin P. Interviewing the Soviet EIlite // Russian Review. 1996. Vol. 55. № 2 (Apr.). P. 309–316.
24
О методологии интервьюирования представителей элиты см.: Research Methods for Elite Studies /ed. G. Moyser, M. Wagstaffe. — London, 1987; Studying Elites Using Qualitative Methods / ed. R Hertz, J. B. Iinber. — London, 1995. Из российских исследований no этой теме см.: Беляновский С.А. Методика и техника фокусированного интервью. — М., 1993. В своей работе мы брали за образец исследование Терезы Торанской, изучавшей польскую правящую элиту послевоенных лет. См.: Toranska Т. Oni: Stalin’s Polish Puppets. — London, 1987. Другие историки рассматривают эту проблему в контексте интервьюирования «обычных, заурядных людей». — См.: Fest С.J. The Face of the Third Reich. — London, 1970. Однако одно из в недавних исследований базируется на интервью с чиновниками, ответственными за принятие ключевых решений в экономике в позднесоветский период. См.: Ellman М., Kontorovich V. The Destruction of the Soviet Economic System: An Insiders’ History. — Armonk, 1998.
В дополнение к этому мы использовали опубликованные источники, стремясь извлечь из них всю возможную информацию: протоколы партийных съездов, биографические и статистические справочники, очерки по истории деятельности партии на местах и в национальных республиках и, конечно, некрологи и мемуары. Период 1930-х, 1940-х и, пожалуй, начала 1950-х гг., когда у власти стояли, как отмечал Хейтер, «плотные, крепко сбитые» люди, особенно скуден на свидетельства современников и биографические сведения. Изучение советской элиты 1950– 1980-х гг. продвигалось быстрее и успешнее: этот период широко освещён в исторических источниках. Тогда регулярно выходила брошюра «Депутаты Верховного совета». В ней собраны сведения о депутатах Верховного совета, бывших по совместительству членами ЦК [25] . Наряду с ней существуют великолепные западные справочные издания [26] . Также важным источником информации являлась пресса тех лет. В связи с этим полезным оказался Советский биографический архив, включающий более миллиона вырезок из газет, содержащих сведения о 50.000 видных государственных деятелях СССР послевоенных лет [27] .
25
Брошюра «Депутаты Верховного совета» выходила в издательстве «Известия» раз в 4–5 лет (после очередных выборов в депутаты Верховного совета СССР). Открытая публикация перечня состава ЦК в СССР не была принята, однако в 1980-х гг. появился почти полный список его членов. См.: Состав центральных органов КПСС, избранных XXVI съездом партии: Справочник. — М., 1982. Для понимания недостатков советских биографических справочников можно обратиться к предисловию Владимира Ивкина к ст.: Руководители Советского правительства (1923–1991): Историко-биографическая справка // Историк. 1996. № 4. С. 152–154.
26
The Composition of the Leading Organs of the CPSU (1952–1982): CPSU CC Politburo and Secretariat Members; CPSU CC Full and Candidate Members: CPSU Central Auditing Commission Members / ed. H. Kraus. — Munich, 1982; Kraus H. Состав руководящих органов КПСС. — Munich, 1977; Levytsky В. The Soviet Political Elite. — Stanford, 1970; Schulz H.E. et al. Who Was Who in the USSR. — Metuchen, 1972.
27
Данный архив был выполнен на микрофишах компанией Chadwyck-Healey в сотрудничестве с Радио «Свобода» и Институтом Гувера (Стэнфорд, США).
С 1988 г. началась перестройка и эпоха гласности. Появилась дополнительная справочно-биографическая литература, стали выходить публикации о представителях политической элиты [28] . Много информации о членах ЦК, избранных и переизбранных в 1986–1990 гг. В подражание американскому стилю появились сведения о жёнах, детях и внуках высших руководителей государства [29] . Однако сведения о первом поколении советской элиты обрывочны. До того как была опущена завеса сталинской секретности, появилось несколько достоверных источников информации: например, энциклопедия «Гранат» и первые тома «Большой советской энциклопедии» [30] . Повороты судьбы, как известно, причудливы: десталинизация времён Хрущёва и даже более умеренные откровения брежневских десятилетий поместили в центр внимания старых большевиков — «мучеников» первых двадцати лет советской власти. В то же время сподвижники Сталина остались в тени [31] . С точки зрения получения систематической информации об этом периоде особую ценность представляет третье издание «Большой советской энциклопедии» (опубликовано в 1969–1978 гг.). При Горбачёве в период гласности в центре внимания находились биографии членов ЦК 1934 г. [32] Наиболее проблемные этапы в истории советской элиты — это конец 1920-х гг. и период с конца 1930-х по 1952 гг. Существующие лакуны мы постарались заполнить с помощью целого ряда источников: как советскими публикациями периода гласности, так и западными изданиями [33] . Документы и протоколы, недавно обнаруженные в архивах, помогли расширить наши представления о советской элите. Нам повезло: у нас в руках оказались анкеты, заполненные участниками одного из съездов партии (действующими и будущими членами ЦК), и списки депутатов Верховного совета (до 1958 г.) [34] .
28
Особую ценность представляет следующее издание: Состав руководящих органов Центрального Комитета КПСС — Политбюро (Президиума), Оргбюро, Секретариата ЦК (1919–1991 гг.) // Известия ЦК КПСС. 1990. № 7. С. 69–136. Отредактированная версия вышла под названием: Политбюро, Оргбюро, Секретариат ЦК РКП(б) — ВКП(б) — КПСС: Справочник. — М., 1990. См. также: Чернев А. 229 кремлёвских вождей. Политбюро, Оргбюро, Секретариат ЦК Коммунистической партии в лицах и цифрах. — М., 1996. О руководящих государственных работниках см.: Ивкин В.И. Руководители // Источник. 1996. № 4. С. 152–192; № 5. С. 135–160; приложение к книге: Коржихин Т.П. Советское государство и его учреждения: Ноябрь 1917 г. — декабрь 1991 г. — М., 1994.
29
За 1986 г. см.: Руководящие органы Центрального Комитета КПСС // Известия ЦК КПСС. 1989. № 1. С. 9–3 1; Состав Центрального Комитета КПСС // Известия ЦК КПСС. 1989. № 5. С. 45–53; № 6. С. 21–70. За 1990 г. см.: Политбюро и секретари Центрального Комитета КПСС // Известия ЦК КПСС. 1990. № 8. С. 6–62; Состав Центрального Комитета КПСС // Известия ЦК КПСС. 1990. № 10. С. 28–51; № 11. С. 31–62; № 12. С. 27–56.
30
Наиболее доступная версия энциклопедии «Гранат»: Деятели СССР и революционного движения в России: Энциклопедический словарь Гранат. — М., 1989. Впервые энциклопедия «Гранат» вышла в свет в 1929 г. Первое издание многотомной «Большой советской энциклопедии» осуществлялось с 1927 по 1947 г.
31
Откровения о хрущёвской эре см.: The Stalinist Terror of the Thirties: Documentation from the Soviet Press / ed. B. Levytsky. — Stanford, 1974.
32
См.: О судьбе членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранного XVII съездом партии // Известия ЦК КПСС. 1989. № 12. С. 82–113. Эта публикация представляет особую ценность.
33
См.: Soviet Government Officials, 1922–1941: A Handlist/ed. R. W. Davies et al. — Birmingham, 1989. Эта книга — подробное описание должностных лиц и руководителей конца 1920-х – начала 1930-х гг. К сожалению, в ней представлены только члены центрального правительственного аппарата.
34
Архивы оказались полезны для получения определённой информации, отсутствовавшей, несмотря на наличие ряда других деталей биографий, в официальных советских публикациях. В частности, они не предоставляют информацию о национальной принадлежности.
В 1990-е гг. написание мемуаров превратилось в издательскую индустрию. Высокопоставленные партийные чиновники в отставке приложили все силы, чтобы предложить свои версии истории того периода, когда они вершили государственные дела. Опубликованные в то время воспоминания советских руководителей большей частью посвящены последним десятилетиям советского строя. Однако некоторые из них повествуют и о более ранних годах. Особый интерес представляют воспоминания Хрущёва, Молотова и Кагановича [35] . Советские мемуары, как и в любой другой стране, различаются не только в своих оценках, но и в описании фактов. В то же время некоторые из воспоминаний носят документальный характер, что придаёт им непреходящую ценность, несмотря на зачастую субъективный характер. Некоторые из них были написаны ещё до крушения советской системы, и их публикация стала возможной только с концом коммунистического правления. В последнем случае мемуаристы не пытаются оправдать свои действия, взирая на прошлое из другого времени и иной системы [36] .
35
Khrushchev N.S. Khrushchev Remembers. — Boston, 1970; Khrushchev N.S. The Last Testament: Khrushchev Remembers. — Boston: Little, Brown, 1974; Khrushchev N.S. Khrushchev Remembers: The Glasnost Tapes. — Boston, 1990. Есть издание на русском языке: Хрущёв Н.С. Время. Люди. Власть: В 4-х т. — М., 1999. См. также: Чуев Ф.И. Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф. Чуева. — М., 1991; Каганович Л. Памятные записки рабочего, коммуниста-большевика, партийного и советско-государственного работника. — М., 1996.
36
См., например: Патоличев Н.С. Совестью своей не поступись. — М., 1995.