Советская элита от Ленина до Горбачева. Центральный Комитет и его члены, 1917-1991 гг.

В любой организации в члены избираемых комитетов редко попадают случайные люди, «выросшие как из-под земли». Чем больше человек участвует в выборах, тем изощрённее закулисные интриги. Коммунистическая партия не является исключением. Даже на первых партийных съездах из года в год количество избирателей неуклонно росло. В 1918 г. в выборах приняли участие 47 человек, а в 1921 их было уже 717. Обычно члены партии голосовали перед окончанием съезда (голосование происходило на закрытой встрече). Порядок голосования постоянно менялся, хотя первое время процедуру выборов в значительной степени контролировали В.И. Ленин и его ближайшие соратники. Они, например, всегда имели под рукой проект состава или список кандидатов [43] . Известным является факт, что в 1919 г. список кандидатов был не только подготовлен, но и утверждён ещё до «голосования» на съезде РКП(б). Этот список составили Крестинский и Сталин. Они заранее договорились с делегатами от Петрограда и Москвы, а также от Урала и Поволжья. Список был согласован на встрече ЦК (в составе, который был действителен до съезда) за три дня до «официальных выборов» [44] . Иногда на обсуждение выносили сразу несколько списков кандидатов. В этом случае участники съезда по обыкновению голосовали за прежний состав ЦК [45] .

43

По мнению Роберта Даниелса, предварительный список кандидатов играл на выборах решающую роль только после 1921 г. См.: Daniels R. Evolution of Leadership Selection in the Central Committee, 1917–1927 / / Russian Officialdom: The Bureaucratization of Russian Society from the Seventeenth to Twentieth Century / ed. W. M. Pinter, D. K. Rowney. — Chapel Hill, 1980. P. 335–368. Мы полагаем, что и до 1921 г. голосование было формальностью и свобода выбора строго ограничивалась.

44

В решении таких важных вопросов принимали участие делегаты КПСС. Борис Бажанов, личный секретарь Сталина, вспоминал, что список состава ЦК Сталин вырабатывал вместе с представителями сеньоренконвента. В него входили члены уходящего состава ЦК и представители крупнейших партийных делегаций (Москвы, Петрограда или, например, Украины). См.: Бажанов Б. Воспоминания бывшего секретаря Сталина. [Б. м.], 1980. С. 128. Бажанов лично присутствовал на XI съезде партии в 1922 г. Описанный им порядок проведения выборов явно установился до указанного года.

45

Деятельность Центрального Комитета партии в документах (события и факты) // Известия ЦК КПСС. 1989. № 8. С. 174; Восьмой съезд РКП(б), март 1919 г.: Протоколы. — М., 1959. С. 341, 362.

На съезде 1921 г. Ленин и его единомышленники (известные как десятка) сформировали ЦК по собственному желанию. Несколько мест они предоставили своим политическим противникам. Что они предложили? Выступая «от имени бывших членов Центрального Комитета, которые приняли политическую платформу «десяти» … и… делегатов партийного Съезда, принявших платформу партии» они представили список, где значились имена 23 полномочных членов ЦК и 13 кандидатов. К списку прилагалось два бланка — голосующие должны были заполнить пустую графу, что они и сделали. Затем состоялся подсчёт голосов и был объявлен новый состав ЦК. Стоит ли говорить, что все претенденты, принявшие «политическую платформу десяти», были одобрены? Только два кандидата в полномочные члены ЦК получили меньше 75% голосов избирателей [46] . Это означает, что в 1921 г. участники съездов не всегда принимали единогласные решения. Ленин предложил в ЦК кандидатуры 68 человек. 76 человек были выдвинуты как кандидаты в члены ЦК. Менее трети кандидатов из ленинского списка набрали более 95% голосов. На практике однако оказалось чрезвычайно сложно противостоять руководству партии. Некоторые из наименее популярных одобренных кандидатов могли получить неприлично низкое число голосов, но они всё равно имели большую поддержку, чем те, чьи кандидатуры внесли в списки голосования делегаты съезда, в связи с чем они не могли рассчитывать на избрание.

46

Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (далее — РЦХИДНИ). Ф. 45. Оп. 1. Д. 29. Л. 14; Десятый съезд РКП(б), март 1921 г.: Стенографический отчёт. — М., 1963. Р. 714. В 1921 г. ещё два человека, представители рабочей оппозиции И.И. Кутузов и А.Г. Шляпников, стали полномочными членами ЦК. Ленин не вносил их в списки, он поставил на голосование их кандидатуры непосредственно во время выборов, и одного его слова хватило, чтобы их избрали в ЦК. См.: Десятый съезд РКП(б)… С. 887. (№ 108). О закулисной жизни партии см.: Микоян А.И. Мысли и воспоминания о Ленине. — М., 1970. С. 135–141.

Таким образом высшее руководство могло в целом определять состав ЦК. Это способствовало совмещению членства в ЦК и ключевых постов в руководстве. Так создавалась национальная элита. Одно из центральных положений, вокруг которого строится данная книга — это система должностных вакансий (job-slot system), которую подробно описал Роберт Даниелс. В соответствии с ней занятие различных государственных и партийных постов ex officio предоставляло членство в ЦК. Руководитель высшего ранга ex officio должен иметь членство в ЦК [47] . Скажем, некто (товарищ X) выбран в ЦК. Это не значит, что он яркая, выдающаяся личность или представляет интересы какой-то политической группы. Скорее всего, он занимает высокую должность — и эта должность обязывает товарища X быть членом ЦК. Впрочем, и само назначение на высокий пост свидетельствует о благосклонности высшего руководства. По мнению Даниелса, «система должностных вакансий» достигла своей зрелости к концу 1920-х гг. [48] Однако, как нам кажется, эта тенденция обнаружилась ещё раньше. В 1917–1921 гг. ЦК обновлялся очень часто (ежегодно). Деятельность партийных и государственных учреждений отличалась нестабильностью. Кадры перебрасывали с одной должности на другую. В то время чиновники занимали сразу несколько постов, что считалось обычным делом. Кроме того, интересы экономики и обороны государства требовали от руководства страны замещения экстраординарных постов. Изменения на фронтах гражданской войны — потеря и возврат таких обширных территорий, как Прибалтика, Украина, Сибирь и Центральная Азия — также влияли на этот процесс.

47

Daniels V.R. Office, Holding and Elite Status: The Central Committee of CPSU // The Dynamics of Soviet Politics / ed. P. Cocks et al. — Cambridge, 1976. P. 77–95.

48

Daniels V.R. Evolution… C. 355–368.

Однако в 1922 г., когда состоялся XI съезд партии, сферы деятельности членов ЦК были уже строго поделены (табл. 1.2). Очевидно, такое разделение труда имело место и раньше. Членов ЦК, занимавшие руководящие должности в центральных партийных органах, было немного (всего 9%). В 1922 г. в их число входили: генеральный секретарь ЦК И.В. Сталин и двое подчинявшихся ему секретарей — В.В. Куйбышев и В.М. Молотов (все они были избраны на эти посты съездом партии). Кроме этой тройки в ЦК входил ещё всего один руководитель партийного аппарата, возглавлявший Агитпроп (Отдел агитации и пропаганды). После 1919 г. многие члены ЦК состояли в Политбюро и Оргбюро. И всё же в эти годы лишь немногие из них занимались текущими делами партии. В 1922 г. руководство страны всё ещё находилось в руках центрального государственного аппарата. Из числа революционной элиты во всех составах ЦК, включая избранный на XI съезде, были представлены председатель Совета народных комиссаров (СНК) и Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК). Наркомы не обладали автоматическим правом членства в ЦК, как это было в последующие десятилетия. В апреле 1922 г. в РСФСР насчитывалось 16 наркоматов. Из их руководителей лишь пять входили в ЦК [49] . Лидеры советских профсоюзов находились в положении государственных чиновников (впрочем, это не является бесспорной точкой зрения). Четверо из них являлись членами ЦК: руководители ВЦСПС (Всесоюзного центрального совета профессиональных союзов) и лидеры двух отраслевых профсоюзов. В 1922 г. в составе ЦК не было представителей милиции. Армию в ЦК представляли Троцкий — председатель Реввоенсовета и три других революционных деятеля. Профессиональные военные не входили в состав ЦК, так как в начале 1920-х гг. высшее командование по преимуществу состояло из бывших офицеров царской армии. Их терпели, но не более того. Применительно к началу 1920-х гг. выделение категории дипломатов является не совсем верным. Среди членов ЦК были официальные лица, связанные с международными отношениями, но это относилось преимущественно к представителям Коммунистического интернационала. Комиссар иностранных дел Г.В. Чичерин (в прошлом меньшевик) стал членом ЦК только после 1925 г.

49

В действительности четверо. Ф.Э. Дзержинский имел два министерских портфеля. В то время аналогичные министерствам институты назывались народными комиссариатами. Верховный совет народного хозяйства (ВСНХ) можно отнести к этой категории.

В отличие от представителей центрального аппарата, региональных руководителей в ЦК было относительно мало. Немногочисленность представительства партийных и государственных органов национальных республик отражала незавершённость конституционного устройства страны. СССР не был сформирован вплоть до 1922 г., но даже и после этого помимо РСФСР в него входили всего три республики. На XI съезде достойно выглядели партийные органы и госструктуры только одной республики — Украины. В 1922 г. среди членов ЦК состояло достаточно представителей её партийного и государственного аппарата. В ЦК входили председатели Совета народных комиссаров Украины и Центрального исполнительного комитета Украины, а также первый и второй секретари КП(б)У. В ЦК также вошли первый секретарь и ещё два партийных функционера из недавно образованной Закавказской Федерации. Белоруссия — четвёртая республика, присоединившаяся к Советскому Союзу, — вообще не была представлена в ЦК. Региональные партийные и государственные органы имели весьма слабое представительство. В Советском государстве действовали так называемые областные бюро ЦК. Они контролировали территории в несколько раз превышавшие области (административная единица, появившаяся в 1930-е гг.). В ЦК входили первый секретарь компартии Уральского бюро и глава Юго-Восточного (территория Северного Кавказа и Донской области) бюро партии. Другой член ЦК отвечал за партийные организации Сибири. Перечисленные выше чиновники с мест внесены в графу «региональные партийные организации» и «региональные государственные органы» (табл. 1.2). Подобное распределение мест в ЦК являлось следствием развития ситуации во время гражданской войны. Сибирь и Урал, как, впрочем, и Украина, Закавказье и Центральная Азия, — все эти регионы непременно имели представительство в ЦК (хотя бы в составе 2–3-х человек).

Таблица 1.2. Система должностных вакансий в ЦК, 1922 г.
	Количество	Доля (%)
Центральные партийные органы	4	9
Центральные государственные органы	14	30
Республиканские партийные органы	5	11
Республиканские государственные органы	4	9
Региональные партийные органы	6	13
Региональные государственные органы	6	13
Вооружённые силы	4	9
Дипломатические службы	2	4
СМИ	1	2
Всего	46	100
Примечание. Категории в таблице размещены в порядке убывания их значения в правительственной иерархии. «Центральные государственные органы» не включают наркомов военных и морских дел, но в эту категорию входят лидеры профсоюзов. «Региональные государственные органы» включают уровень губерний и областных бюро, а также Москву и Ленинград. Графа «дипломатические службы» включает деятелей Коминтерна.

В 1922 г., как и в предшествующие и последующие годы, руководство партийных и государственных органов Петрограда и Москвы было избыточно представлено в ЦК. Это говорит о некоторой замкнутости советской власти начала 1920-х гг. Ключевую роль в двух столичных городах играли Л.Б. Каменев и Г.Е. Зиновьев, возглавлявшие Московский и Петроградский советы — скорее государственные, чем партийные органы. Здесь мы при желании найдём немало общего с центральной системой управления — с ленинским СНК. Наибольшее значение имели государственные, а не партийные должности. Членами ЦК также были ещё трое чиновников из Петрограда. Москва в большей степени отражала тенденции будущего: её представляли два секретаря и председатель городской парторганизации. За пределами столиц не было ничего похожего на более позднюю систему секретарей обкомов. В 1922 г. в РСФСР насчитывалось 45 губерний в Европейской части, 8 на Украине, но только одна из них была представлена в ЦК — Ивановская. Грэм Гилл предположил, что в это время происходило структурное разделение в ЦК между представителями центрального руководства и регионов и что в 1922 г. последние получили преимущество. По его мнению, этот предполагаемый раскол ограничил возможности для развития институционального единства ЦК, что способствовало последующему подъёму сталинизма. Действительно, тогда действовало много факторов, ослаблявших институциональное единство ЦК, в частности нерегулярность его заседаний. Видимо, члены ЦК действительно делились на представителей центральной и региональной элит, однако не стоит переоценивать значение этого факта (во всяком случае, в первые годы после революции). В любом случае, в относительно стабильном 1922 г., как показывают наши расчёты (табл. 1.2), москвичи составляли 61% от всех членов ЦК [50] . Со временем число представителей регионов в ЦК увеличилось, и, возможно, это сыграло свою роль в уменьшении единства внутри ЦК, но об этом рано говорить, имея в виду 1922 г.

50

Gill G. The Origins of the Stalinist Political System. — Cambridge, 1990 P. 61f., 344f. Гилл делит всех членов ЦК на четыре группы в соответствии с их «бюрократической принадлежностью»: 1 — центральный партийный аппарат; 2 — региональный партийный аппарат; 3 — госчиновники и 4 — «остальные». На наш взгляд, это деление носит умозрительный характер, так как состав ЦК в тот период ещё не отличался многочисленностью. В реальной жизни члены ЦК совмещали несколько постов, к тому же они часто переходили с должности на должность. В любом случае, между данными Гилла и табл. 1.2 нет полного соответствия, и скорее всего из-за способа выделения четвёртой группы — «остальных». Кажется, Гилл исходил из «кардинально иного» подхода к анализу состава ЦК в 1922 г. По его подсчётам, в 1922 г. 37% (17 человек) представляли центральную власть; 46% (21 человек) регионы, 17% (8 человек) составляли четвёртую группу — «остальные». Согласно данным нашей таблицы (табл. 1.2), центральные органы власти в ЦК представляли 25 человек. Однако Москва также была представлена в ЦК тремя руководителями городских партийных и хозяйственных организаций. Таким образом, в 1922 г. среди членов ЦК был 61% москвичей (28 из 46 человек).

Что представляла собой революционная элита? Попытки охарактеризовать большевиков-революционеров, исходя из противопоставления старой партийной гвардии пришедшим позже соратниками Сталина предпринимались не раз. Основываясь на утверждении о конфликте между старой гвардией партии — авангардом пролетариата — и новым поколением бюрократов, Троцкий писал о «предательстве» революции [51] . Георг Шуллер, одним из первых попытавшийся составить коллективную биографию советской элиты, охарактеризовал господствующий тип «человека из Политбюро» в 1917–1924 гг. (и в меньшей степени в 1924–1938 гг.) как «вышедшего из среднего класса теоретика, образованного, многократно выезжавшего за границу космополита». Он противопоставлял его следующему поколению партийных работников — «организаторам и администраторам» [52] . В своём исследовании Шуллер имел в виду только Политбюро, а не всех членов ЦК, но это противопоставление часто используется для характеристики руководства партии в целом. Ричард Пайпс предложил иную трактовку событий, исходящую из его представлений о революции и не имевшую ничего общего с толкованием Шуллера. По мнению Пайпса, виной всему являлось чрезмерное честолюбие «интеллектуалов, захвативших власть в октябре 1917 года». Эдвард Кинан в своих суждениях пошёл ещё дальше. По его мнению, революционная элита сыграла дестабилизирующую роль, так как мировоззрение её представителей было глубоко чуждо русскому крестьянству [53] . В постсоветский период российские историки Коржихина и Фигатнер попытались дать анализ номенклатурной системы в целом. Взяв за основу анализа расстановку сил внутри ЦК, они противопоставили друг другу разные поколения высшего руководства России. Ленинская гвардия, с точки зрения Коржихиной и Фигатнера, выгодно отличалась от последующих поколений советской элиты: в неё входили «профессиональные революционеры, выходцы по преимуществу из семей квалифицированных, потомственных рабочих и разночинной интеллигенции». Они вступили «в гонимую партию по глубокому убеждению в необходимости социальных преобразований, вдобавок к полученному в детстве воспитанию и образованию осваивали в тюрьмах, ссылках, эмиграции новые профессии»; их отличала «независимость мышления, ненависть к бюрократии и романтизм фанатиков индустриализации» [54] .

51

См. книгу Л. Троцкого «Новый курс» (1923). Стоит обратить особое внимание на его статью «Вопрос о партийных поколениях» (Правда. 1923. 29 декабря. С. 4.). Не менее интересны его критические заметки (впервые опубликованы в 1936 г.). См.: Троцкий Л. Преданная революция… С. 8 1–97. Троцкий примкнул к большевикам после 1917 г. Поэтому, приводя свои доводы, он испытывал определённые трудности. Ни в одной из других работ Троцкий не пытался давать анализ поколению большевиков 1902–1916 гг. или сравнивать роль рабочего класса и интеллигенции в партии.

52

Schuller G. The Politburo. — Palo Alto, 1951. С 3. Наряду с работой Шулера в Стэнфордском университете многое было сделано для изучения на теоретическом уровне профессиональных агитаторов, революционеров-интеллектуалов. См.: Lasswell Н.D. et al. The Comparative Study of Elites. — Palo Alto, 1952 (Hoover Institute Studies. Series B. Elites. № 1).

53

Pipes R. The Russian Revolution, 1899–1919. — London, 1990. P. XXII, 364–366; Pipes R. Russia Under the Bolshevik Regime, 1919–1924. — N. Y., 1994. P. 495, 497, 500. Пайпс высказал эту мысль, имея в виду лишь одного интеллектуала — В.И. Ленина. Но утверждение, что большевистские фанатики были для него воплощением интеллектуалов, не является преувеличением. Keenan Е. Muscovite Political Folkways // Russian Review. 1986. Vol. 45. № 2. P. 169.

54

Коржихина Т.П., Фигатнер Ю.Ю. Советская номенклатура: становление, механизмы действия // Вопросы истории. 1993. № 7. С. 25–38. Авторы исследовали состав ЦК 1924 г., но из заключения следуют более широкие выводы о противопоставлении ленинской гвардии сталинистам. Об этом — в главах 2 и 3.

Общей чертой советской элиты 1917–1923 и 1923–1937 гг. можно считать то, что многие её представители входили в состав большевистской партии — в качестве лидеров или рядовых членов — до 1917 г. Поэтому предреволюционная история партии имеет большое значение. Дэвид Лейн в поисках социальных корней раскола между большевиками и меньшевиками исследовал период становления партии (1898–1907). Он не нашёл значительных различий между элитами обеих фракций: преимущественно они были представлены людьми из высших слоёв общества (за исключением нескольких рабочих и выходцев из среднего класса). Правда, Лэйн обнаружил, что среди большевиков было много выходцев из деревни, и, кроме того, они пользовались значительной популярностью среди молодёжи. Существенное различие между ними только одно: рядовой состав большевистской фракции, в отличие от меньшевистской, был намного однороднее и состоял «преимущественно из великороссов» [55] . Эту мысль Лейна развил в своём исследовании подпольной деятельности большевиков в 1907–1912 гг. Картер Элвуд. По его мнению, до 1905 г. социал-демократическая партия была «в сущности, детищем русской интеллигенции». Однако после 1905–1906 гг. многие её представители вышли из партии, что придало последней пролетарский характер. Большое значение Элвуд придавал фактору молодости нового пополнения партии: «мальчишки, которым захотелось поиграть в революцию», как вполне точно охарактеризовал их один из партийных ветеранов. Элвуд указывал, что после 1907 г. в рядах большевиков, прежде всего в среднем партийном звене, произошли серьёзные изменения: основную массу составили люди, примкнувшие к ним после 1905 г. «Это новое поколение в сравнении с руководящим ядром предшествующих 1907 г. лет, — писал Элвуд, — представляло иной социальный класс, было моложе и обладало меньшим [партийным] опытом». Хотя подобные изменения происходили во всей РСДРП, наиболее заметными они были во фракции большевиков [56] .

55

Lane D. The Roots of Russian Communism: A Social and Historical Study of Russian Social-Democracy 1898–1907. — London, 1975. P. 50f. Лейн ознакомился с судьбой 986 социал-демократов начала XX в. (все данные к тому времени уже были опубликованы). В этом вопросе Пайпс согласен с Лейном. См.: Pipes R. Russian Revolution… P. 365.

56

Elwood R.С. Russian Social Democracy in the Underground: A Study of the RSDRP in the Ukraine, 1907–1914. — Assen, 1974. P. 60–64, 69.

Сходные взгляды высказывались Леопольдом Хеймсоном, автором серьёзной статьи на эту тему: «Куда [в 1914 г.] делась интеллигенция, которая, по общему мнению, в то время всё ещё «стояла на плечах пролетариата»? Эти люди попросту исчезли». «Городская молодёжь, которая повзрослела после революции 1905 г., теперь осуществляла посредничество между руководителями большевистской партии и рабочими массами» [57] . Джерри Хау, со своей стороны, особое значение придаёт различию между эмигрантскими кругами и представителями партийных комитетов (комитетчиками), ведшими революционную подпольную деятельность в России. По его мнению, именно последние решительным образом повлияли на формирование советской системы в будущем. По словам Хау, они «были ленинцами даже в большей степени, чем сам Ленин» [58] . То же самое в своём исследовании, посвящённом истории «оппозиции» в Коммунистической партии, отмечает Роберт Даниелс [59] :

57

Haimson L. The problem of Social Stability in Urban Russia, 1905–1917: Part 1 // Slavic Review. 1964. Vol. 23. № 4 (Dec.). P. 633, 638f.

58

Hough J.F., Fainsod M. How the Soviet Union is Governed. — Cambridge, 1979. P. 37. Подобный социологический подход противоречит выводам М. Фэйнсода, который подчёркивал особое значение ленинской доктрины и вообще личности вождя пролетариата. См.: Fainsod М. How Russia is Ruled. — Cambridge, 1965.

59

Daniels R. The Conscience of the Revolution: Communist Opposition in Soviet Russia. Cambridge, 1960. P. 408.

Оппозиционеры как среди меньшевиков, так и среди большевиков были, по большей части, представлены вестернизированными политическими эмигрантами. Они восприняли западные представления о социализме как о демократической системе, обусловленной развитием индустриализации. Сталинисты представляли собой ориентированных на русские реалии подпольщиков, которые принимали как данность последствия русской революции.

С этими теоретическими положениями также связан важный вопрос — происходила ли смена революционной элиты под воздействием революции и гражданской войны? Осуществлялось ли под воздействием реалий борьбы за сохранение власти замещение в элите одной группы старых большевиков другой? Досконально изучив историю ЦК в этот период, Вернер Мосс пришёл к заключению, что подобная перестановка действительно имела место. Согласно его определению, среди «творцов Советского Союза» выделяются три группы. Первая группа — «ядро центрального руководства». Её представители входили практически во все составы ЦК этих лет. Вторая — старые большевики, избиравшиеся в ЦК в 1917–1920 г., но позже не участвовавшие в его работе. Третья группа — новые большевики, ставшие членами ЦК в 1920–1922 гг. По мнению Мосса, новые большевики начали вытеснять старых ещё при жизни Ленина. Старых большевиков, по его убеждению, отличало «происхождение из среднего класса, высокий уровень образования и относительно большая доля представителей нерусской национальности». Новые большевики происходили из низшего класса, имели начальное образование и в своём большинстве были русскими [60] . Т.Г. Ригби исследовал более широкие слои революционной элиты (делегатов партийных съездов, представителей региональных партийных комитетов). На основе проделанного анализа он пришёл к выводу, что отношения между старыми и новыми большевиками были натянутыми уже в первые послереволюционные годы. Старые большевики доминировали в начале революции, а представители нового поколения утвердились у власти в 1919–1921 гг. [61]

60

Mosse W.Е. Makers ofthe Soviet Union // Slavonic end East European Review. 1968. Vol. 47. P. 144, 151. Мосс изучил биографии 35 членов ЦК. Из них 8 человек он отнёс к первой группе (к центральному руководству), 10 человек к старым большевикам, а 17 к новым. Используемая им терминология вносит некоторую путаницу, так как обычно старыми большевиками называют тех, кто вступил в партию до 1917 г. В этом смысле часть новых большевиков также принадлежала к категории старых. Терминологию Мосса используется и Т.Г. Ригби. См.: Rigby Т.Н. The Soviet Political Elite Under Lenin // Political Elites in the USSR: Central Leaders and Local Cadres from Lenin to Gorbachev. — Aldershot, 1990.

61

Rigby Т.H. The Soviet Political Elite… P. 39.