Советская элита от Ленина до Горбачева. Центральный Комитет и его члены, 1917-1991 гг.
Шрифт:
Некоторые бывшие члены ЦК выступали на выборах в Думу в качестве независимых кандидатов и одержали убедительную победу в своих избирательных округах. Среди них — Александр Дзасохов, бывший первый секретарь Северо-Осетинского рескома, набравший в 1995 г. в своём округе более 50% голосов избирателей (впоследствии, в начале 1998 г., он ещё более внушительным большинством голосов был избран президентом своей республики), и бывший Председатель Совета Министров СССР Николай Рыжков, выступавший от имени общественного движения «Власть народу» и набравший более половины голосов избирателей в Белгороде. Но, вероятно, наиболее впечатляющей оказалась победа на выборах Сергея Манякина (1923 года рождения), который ещё в 1961 г. был первым секретарём Омского обкома и оставался членом ЦК КПСС вплоть до 1990 г. Именно он впоследствии возглавлял Комитет народного контроля, который был призван обеспечить разумное расходование общенародных средств, и в этом качестве взял слово на октябрьском 1987 г. пленуме ЦК сразу после Бориса Ельцина, выступившего с известными неожиданными нападками на Горбачёва. Манякин обвинил будущего Президента России в развале работы в Москве, где, по его мнению, наблюдались неприемлемые перебои с поставками овощей и фруктов, имели место многочисленные примеры необоснованной растраты средств и неэффективного их использования, после чего обвинил Ельцина в политической незрелости, в ряде других личностных недостатках и предложил освободить его от занимаемой должности [782] . Теперь же 72-летний пенсионер Манякин набрал в своей родной области 21.5% голосов избирателей и выиграл выборы, выступая на них от возглавляемого Рыжковым движения «Власть народу». Ещё один бывший член Центрального Комитета, редактор газеты Геннадий Селезнёв был избран спикером Государственной Думы, когда она собралась на первую сессию в январе 1996 г.
782
Известия ЦК КПСС. 1989. № 2. С. 241.
Вопрос преемственности для элиты не сводился только к удержанию властных позиций. Более фундаментальное значение имел процесс «конвертирования власти в собственность», с помощью которого уходящая элита могла бы преобразовать политическое влияние в долговременные преимущества. Это можно было осуществить несколькими способами, уходящими своими корнями в конец 1980-х гг. Начавшаяся тогда демократизация политической системы вносила элементы неопределённости в сохранение элитой её позиций, а экономика становилась более открытой
783
См.: Kryshtanovskaia О., White S. From Soviet Nomenklatura to Russian Elite. P. 716–723.
784
С этим постановлением Центрального Комитета можно ознакомиться в книге: Фирма при горкоме / под ред. В.Н. Сунгоркина и И.А. Саватеевой. — М., 1990. С. 222. О намерениях комсомола в этой области см.: XX Съезд Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодёжи, 15–18 апреля 1987 г. Стенографический отчёт. В 2 т. — М., 1987. Т. 1. С. 64. Сам термин «комсомольская экономика» звучал несколько странно, но он был официально признан, а сама комсомольская экономика приобрела законные права и определённые характеристики (Молодой коммунист. 1990. № 1. С. 39).
785
И. Бунин и др. Бизнесмены России: 40 историй успеха. — М., 1994. С. 35–36, 170, 199–200. М. Ходорковский опубликовал своё материалистическое кредо в работе: Ходорковский М., Невзлин Л. Человек с рублём. — М., 1992. Выдержки из этой книги перепечатала Литературная газета (1992. № 30. С. 10).
Сфера деятельности новых центров была расширена ещё больше в течение 1988 г., когда им было разрешено организовывать производство потребительских товаров и устанавливать экономические связи с иностранными фирмами и организациями [786] . Они могли самостоятельно назначать цены на импортируемые из-за рубежа товары и были освобождены от всех таможенных сборов [787] . Закон о кооперативах, принятый в мае 1988 г., давлением комсомола подправили, чтобы распространить его действие на «другие общественные организации», что позволило молодёжным центрам развернуть свою деятельность ещё шире. Впрочем, некоторые новые законы оказались просто способом легализации накопленных номенклатурой средств путём создания легальных частных предприятий [788] . Вскоре в партийные органы стали поступать жалобы на то, что молодёжные организации закупают и перепродают по завышенным ценам видеомагнитофоны, персональные компьютеры и другие высокотехнологичные товары, и «как правило, эти виды деятельности осуществляются с грубыми нарушениями законодательства» [789] . Выступая на XXI съезде комсомола в апреле 1990 г., Горбачёв предупредил, что для партийного молодёжного движения не допустимо заниматься коммерческой деятельностью подобного рода, но система, набрав инерцию, продолжала развиваться, создав сеть магазинов и других предприятий, в которых было занято более миллиона молодых людей [790] . Бизнесмены-комсомольцы при поддержке партии организовывали первые коммерческие банки и биржи, они учреждали строительные компании, доминировали в шоу-бизнесе и на рынке видеопродукции, имели влиятельные позиции в туристическом бизнесе и международной торговле. В целом, по мнению некоторых авторов, вся комсомольская организация стала неким подобием Гарвардской школы бизнеса, порождая новую культуру и готовя предпринимателей, которые быстро продвигались во всех отраслях экономики, начиная с концессионного распространения видеоигр до торговли компьютерами и издательского дела [791] .
786
Документы ЦК ВЛКСМ, 1988 г. — М., 1989. С. 187.
787
Собрание постановлений правительства СССР (отдел первый). 1088. № 29. С. 8.
788
Текст этого закона в том виде, в котором он был принят, содержится в: Ведомости Верховного Совета СССР. 1988. № 22. Ст. 355 (С. 383). Цит. по: Khotin L. Old and New Entrepreneurs in Today’s Russia // Problems of Post Communism. 1996. № 43:1 (Jan.-Feb.). P. 49–57 (на с. 55).
789
Документы ЦК ВЛКСМ, 1989 г. — М., 1990. С. 205.
790
Документы и материалы XXI съезда Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза молодежи 11–18 апреля 1990 г. — М., 1990. С. 28 (выступление Горбачёва), 40. Несколько отличные от приведённых здесь данных о числе занятых в системе сообщались в: Молодой коммунист. 1990. № 8. С. 13.
791
Медведев Р. Здоровье и власть в России. С. 15–16; Remnick D. Lenin’s Tomb. P. 444.
Имелось несколько областей деятельности, особенно важных с точки зрения конвертирования власти элиты в собственность. Одной из них было учреждение совместных предприятий. Элита всегда находилась в привилегированном положении во всём, что касалось связей с внешним миром, будь то зарубежные поездки, медицинское обслуживание или просто туризм. Разница между международным обменным курсом рубля и его искусственно завышенным курсом внутри страны приводила к тому, что любой товар, приобретённый за рубежом, мог быть перепродан дома с немалой прибылью, а российские товары, которые можно было продать за границей, приносили значительный спекулятивный доход. Работники правительственных учреждений ещё в брежневские годы были вовлечены в подобные операции. Например, некоторые сотрудники Министерства внешней торговли покупали и продавали товары на Американской фондовой бирже, и в министерских кругах до сих пор вспоминают невероятно выгодные зерновые сделки 1960–1970-х гг. [792] Учреждение совместных предприятий в конце 1980-х гг. позволило значительно развить подобную деятельность. Первые такие предприятия создавались по непосредственной инициативе ответственных партийных работников с использованием ресурсов Центрального Комитета, а весь этот процесс в целом позволил конвертировать контролируемые партией активы в более защищённые формы независимого бизнеса, находившегося в совместном с иностранцами владении и под совместным с ними управлением. Дополнительные преимущества давала конвертация со значительной комиссией номинальных активов в наличные денежные средства на финансовых рынках или посредническая деятельность между местными производителями и их зарубежными клиентами. Во всех случаях критически важной была политическая позиция участников подобных сделок, которые требовали утверждения партийным руководством.
792
Эта история основана на воспоминаниях, содержащихся в интервью Владимира Щербакова, чей отец отвечал за зерновой бизнес в Министерстве внешней торговли СССР.
Но самые прочные преимущества давало владение собственностью, приобретаемой, прежде всего, в процессе приватизации государственной собственности. В первые годы экономических реформ только фирмы, имевшие связи в номенклатуре, имели право участвовать в операциях с собственностью, и когда учреждались первые коммерческие компании, некоторые лучшие куски государственной собственности уже были проданы по самым привлекательным ценам фирмам, учреждённым с участием представителей номенклатуры. Например, группа «Мост», ставшая одним из ведущих финансово-промышленных объединений в России, приобрела в центре Москвы ряд зданий за несколько десятков тысяч рублей, что составляло менее половины их тогдашней рыночной стоимости. В Советское время партия сама владела многочисленными строениями, в которых размещались служебные кабинеты сотрудников аппарата, издательства, гостиницы и образовательные учреждения. Эти партийные здания представляли своего рода золотой фонд имущества страны, поскольку имели импозантный внешний вид, располагались в лучших местах и тщательно отделывались и содержались. В горбачёвские годы номенклатура уже начала извлекать прибыль от сдачи этих зданий в аренду, причём лучшие помещения, как правило, предоставлялись зарубежным фирмам. Точно так же, но по заниженным ценам сдавались в аренду помещения под офисы местным фирмам, имевшим связи в номенклатуре. Само расположение этих офисов служило хорошим индикатором отношений, установленных и поддерживаемых их директорами с партийной элитой. Чем ближе к центру располагалось здание и чем комфортабельнее был арендуемый в нём офис, тем выше был уровень отношений с номенклатурой у того, кто его занимал. Между тем элита приобретала в частную собственность государственные дачи, в связи с чем современники с негодованием называли устанавливавшийся строй номенклатурным капитализмом [793] .
793
См., напр.: Аргументы и факты. 1990. № 48. С. 5–6; Известия. 1990. 10 окт. С. 3. Расследование случаев номенклатурной приватизации было начато разгневанными депутатами Верховного Совета. См.: Правда. 1991. 8 июля. С. 1.
Наряду со зданиями, в процессе приватизации в частные руки переходили самые разные государственные предприятия. Для элиты этот процесс начался ещё в 1987 г. и в основном завершился к тому моменту, когда в начале 1990-х была запущена программа приватизации с участием всего населения страны. Эта ранняя номенклатурная приватизация полностью изменила систему управления экономикой, банковское дело и торговлю недвижимостью, а также привела к распродаже наиболее прибыльных предприятий. Министерства, например, превратились в коммерческие предприятия, в которых контрольный пакет акций принадлежал их руководству. Сами министры, как правило, были отправлены на пенсию или приглашались на должность консультантов в новых предприятиях, а заместители министров становились их президентами. Впоследствии эти предприятия обрели статус акционерных обществ, акционерами
которых являлись бывшие высшие руководители министерств совместно с директорами подчинённых им предприятий. Таким образом, государственная собственность, находившаяся в распоряжении министерств, оказалась частной собственностью ведущих чиновников этих министерств, а те не только приватизировали подчинённые им организации, но и сумели извлечь собственную выгоду от «приватизации государственной собственности от имени государства». Самый яркий пример — главный производитель природного газа «Газпром», возникший в результате преобразования Министерства газовой промышленности, во главе которого оказался бывший министр и впоследствии премьер-министр страны Виктор Черномырдин. В банковском секторе бывший Жилсоцбанк, отвечавший за финансирование жилищного строительства, был преобразован в коммерческий Мосбизнесбанк, возглавляемый прежним руководством. Точно также Промстройбанк, финансировавший инвестиции в промышленность, добавил к своему наименованию слово «коммерческий», но остался под управлением прежнего менеджмента. Вновь созданный банк Менатеп, в отличие от них, вырос на базе Центра научно-технического творчества молодёжи, учреждённого под крылом одного из московских райкомов партии, и был известен как Комсомольский банк. Как рассказывал в одном из интервью глава Менатепа М. Ходорковский, «90% процветающих ныне людей происходят из прежних номенклатурных или близких к ним структур» [794] .794
И. Бунин и др. Бизнесмены России. С. 169–170; Комсомольские банки: Справочник в 2 т. — М., 1995. Т. 1. С. 389–391. Интервью Ходорковского, данное Фреду Вейру, цит. по кн.: Kotz D. Revolution From Above: The Demise of the Soviet System. — London, 1997. P. 121. Бывший первый секретарь ЦК ВЛКСМ Виктор Мироненко подтвердил в данном нам интервью, что Менатеп — «бывший центр научно-технического творчества молодёжи» (Интервью с В. Мироненко. 1992 (апрель). SEP).
Имеется немало свидетельств тому, что «конвертирование власти в собственность» было вполне осознанной политикой, а не результатом отдельных операций членов элиты, и движущей силой этого процесса являлась правящая группа, которая, по словами Егора Гайдара, желала «превратить похороны старого общественного порядка в рождение нового, также основанного на власти номенклатуры» [795] . Комсомольская экономика, например, не была уникальным советским изобретением, нечто подобное появилось также в нескольких других коммунистических странах, где партийные элиты искали способы защиты своего будущего в новой, менее предсказуемой обстановке [796] . Предпринимались аналогичные усилия по «вовлечению предприятий и учреждений, принадлежавших партии, и денежных резервов в экономическую деятельность за рубежом», и даже, как предполагает один из членов Секретариата, по созданию «невидимой» партийной экономики, доступ к которой имел очень ограниченный круг лиц, определяемый генеральным секретарём и его заместителем [797] . Действия подобного рода приобрели широкие масштабы к 1991 г., отражая как потребности партии в увеличении собственных доходов, так и желание её ведущих членов обезопасить собственное будущее. Специальным постановлением Политбюро был разрешено создание «партийных фирм и предприятий» на региональном и республиканском уровнях, а также позволено местным партийным организациям инвестировать в коммерческие предприятия имущество, находившееся в их распоряжении. Между тем партия учредила централизованный фонд для финансирования наиболее многообещающих предложений региональных и республиканских партийных комитетов. Эти предложения могли касаться создания малых или совместных с иностранными партнёрами предприятий, для поддержки которых партия могла из этого фонда предоставлять ссуды на выгодных условиях под низкий процент [798] .
795
Гайдар Е. Государство и эволюция. — М., 1995. С. 103. В этой связи Котц и Вейр сообщали о наличии «прокапиталистической коалиции» (Kotz D. Revolution From Above. Ch. 7). Напротив, P. Медведев уверен, что у руководства КПСС «отсутствовала чёткая программа действий», и в любом случае оно имело ограниченные возможности для управления переменами (Медведев Р. Здоровье и власть в России. С. 16).
796
Напр., об аналогичных процессах в Венгрии см.: Bozoki A. The Ideology of Modernization and the Policy of Materialism // JouLrnal of Communist Studies and Transition Politics. 1997.13:3 (Sept.). P. 56–102.
797
Известия. 1992. 15 янв. С. 2.
798
Исторический архив. 1992. № 1. С. 7–8.
Возникновение в конце 1980-х гг. полностью оперившейся к тому времени частной собственности создало новую базу для происходивших в стране изменений. Открывшийся доступ к обладанию частной собственностью позволял советской элите обезопасить своё положение, в то время как будущее самого режима становилось все менее надёжным. Многим её представителям владение имуществом, бизнесами и банками позволяло надеяться на сохранение выгодных позиций в совершенно новых условиях. Таким образом происходил переход от обладания властью к владению собственностью, или, как это сформулировал экономист Григорий Явлинский, «…конвертирование власти, принадлежавшей старой партийной номенклатуре, в реальную собственность, которая затем вновь конвертировалась в почти неограниченную власть» [799] .
799
Известия. 1 997.15 февр. С. 1.
Результатом всего этого стала, по выражению советника Горбачёва, «революция вторых секретарей» или, как её ещё называли, «революция депутатов», но она не являлась революцией в классическом смысле этого слова [800] . Для венгров всё происходившее тогда точнее всего описывалось термином «метаморфозы власти»: это не переход от одной системы к другой, но лишь разрешение внутрисистемного кризиса и восстановление авторитарной власти. Иные же полагали, что имела место замена одной системы эксплуатации другой, причём обе могли быть названы капитализмом [801] . Во всяком случае в этой «революции» не было какого либо драматического Wendepunkt, сопоставимого по масштабам с разрушением Берлинской стены в ноябре 1989 г. или казнью Н. Чаушеску. Референдум, проведённый в марте 1991 г., подтвердил популярность в народе идеи сохранения СССР как «обновлённой федерации». Не было серьёзного народного сопротивления попытке августовского (1991 г.) путча, ещё меньшей поддержкой пользовалось торопливое решение о роспуске СССР в декабре того же года. Последнее представляло собой определённого рода «пакт элит», осуществлённый российским президентом Борисом Ельциным, который плохо осознавал происходящее (по воспоминаниям некоторых участников, он был «настолько пьян, что даже выпал из кресла»). Впрочем, он и ранее считался приверженцем идеи роспуска Союза [802] .
800
См.: Грачёв А. Дальше без меня. Уход Президента. — М., 1994. С. 9; Головачёв Б.В. и др. Формирование правящей элиты в России. Ч. 2. С. 16. Сам Гайдар считал посткоммунистические преобразования в стране «…революцией, сопоставимой по своему влиянию на исторический процесс с Великой французской революцией, с российской революцией 1917 г. и с китайской революцией 1949 г.» (Гайдар Е. Дни поражений и побед. — М., 1996. С. 8). Западные социологи высказывались более скептически (см., напр.: Tilly С. European Revolutions, 1492–1992. — Oxford, 1993. Ch. 7 и особенно его ссылку на «многозначительное «может быть», произнесённое Сэмюелем Айзентадтом», с. 233).
801
Термин «метаморфозы власти» ввела Элизабет Жалай. Цит по: Lomax В. Party Formation in East-Central Europe / ed. G. Wightman. — Aldershot, 1995. P. 178. Татьяна Заславская в ст. «Человек в реформируемом российском обществе» (Общество и экономика. 1995. № 9. С. 3–1 2) в контексте смены общественных формаций говорит о переходе от одной формы капитализма к другой (С. 11).
802
Remnick D. Resurrection. — N. Y., 1997. P. 27. Об отсутствии у Ельцина приверженности идее роспуска СССР утверждал его телохранитель и доверенное лицо Александр Коржаков. См.: Коржаков А. Борис Ельцин: от рассвета до заката. — М., 1997. С. 127.
Кризис в СССР развивался продолжительное время и носил более системный характер, что выражалось в падении темпов экономического роста и расширении пропасти, разделявшей общество и правящий режим в течение нескольких десятилетий. Этот кризис продолжался и после декабря 1991 г., что особенно наглядно проявилось в длительной конфронтации между президентом Ельциным и оставшимся преимущественно коммунистическим парламентом. Безусловно, кризис продолжился, учитывая непрерывное падение экономики, недостаток доверия населения к посткоммунистическим институтам и не прекращавшиеся споры вокруг Конституции в связи с тем, что она была принята в декабре 1993 г. после расстрела из танков непокорного парламента.
Двойственный характер изменений режима в России сопровождался лишь частичной сменой правящих элит. Поначалу президент Ельцин был вынужден назначить в своё правительство министров, карьера которых не связана с администрацией Горбачёва. В результате у него остался весьма ограниченный выбор кандидатов на места в его первом правительстве, в котором вследствие этого доминировали политически малоопытные учёные, очень скоро убедившиеся в том, что «опыт управления научными лабораториями нельзя считать подготовкой к управлению страной или её регионами» [803] . Менее заметные перемены произошли в администрации президента, которая расположилась в тех же зданиях и пользовалась теми же средствами, что и свергнутый партийный аппарат [804] . Ещё меньше перемен наблюдалось в регионах, где местные первые секретари партийных комитетов сумели сохранить свои лидирующие позиции и в большинстве случаев узаконили свою власть посредством выборов, за голосованием на которых надзирали опытные политтехнологи, знавшие, как это делается, независимо от их идеологии или прошлой карьеры. На самом деле, учитывая монополию КПСС на власть, длившуюся до конца 1980-х гг., и отсутствие религиозных, профсоюзных, деловых и иных конкурирующих с нею элит, в тот момент было сложно отыскать источники пополнения посткоммунистического руководства. Поэтому после кризиса конца 1993 г. и шокирующих результатов последовавших за ним выборов, Ельцин был вынужден проводить более сбалансированный подбор руководящих кадров, покончив с «антигорбачёвской кадровой блокадой», сопровождавшей первые годы пребывания его у власти, и оставив лишь малое число интеллектуалов-реформаторов, занимавших ранее самые влиятельные посты в правительстве и его собственной администрации [805] .
803
Костиков В. Роман с Президентом. С. 271. О предыдущем опыте новых министров писал Вадим Бакатин. См.: Новое время. 1997. № 16. С. 16.
804
Как оказалось, президентская администрация пользовалась услугами того же бюро по обеспечению билетами на транспорт, что и Центральный Комитет партии (Аргументы и факты (Москва). 1996. № 48. С. 4), а её сотрудники лечились в тех же медицинских учреждения Четвёртого Главного управления Минздрава (Там же. 1995. № 45. С. 13).
805
Костиков В. Роман с Президентом. С. 271.