Современная жрица Изиды

Письмо г-жи Желиховской, помченное ею 14 іюля 1886 года.

«Ну-съ, друзья мои или, по вашему, быть можетъ бывшіе друзья мои, — такъ мы разошлись?.. Я была такъ уврена, что вы можете заблуждаться и врить сплетнямъ лишь до перваго съ нами свиданія и разговора, что въ первый же день прізда готова была сама, васъ не выжидая, идти на встрчу вамъ вслдъ за В.; но В. неожиданно встртила такой пріемъ, посл котораго я должна была остановиться и ждать васъ, — не желая подвергать себя тому-же. Какъ бы то ни было, я права, а потому и не боюсь протянуть вамъ руку на честное забвеніе недоразумній. Приходите сами, если хотите добрыхъ отношеній: письмами, кром раздраженія, ничего не добьешься. Я бы и сама не писала, а пришла бы къ вамъ, еслибъ, посл вашего явнаго устраненія, не считала себя вправ выжидать, не рискуя. Готовая по прежнему любить васъ обоихъ. В. Желиховская».

И все это написано посл того, какъ она, по ея напечатаннымъ ею словамъ, убдилась въ Эльберфельд въ моемъ подлог, въ разныхъ моихъ «неправдахъ, доведшихъ ее до безумія», посл того какъ я «заставлялъ ея дтей переживать пытку» и т. д.!!!

Вотъ какимь образомъ г-жа Желиховская покончила знакомство со мною по возвращеніи изъ Элъберфельда, гд убдилась въ содянномъ мною, ради погибели ея невинной сестры, подлог!!! Отсутствіе памяти и неспособность соображать свои слова, приготовляемыя для печати, — два большихъ порока. Или, можетъ быть, и это письмо — мой новый подлогъ?..

Я не пошелъ къ г-ж Желиховской, ибо недоразумній никакихъ не было. M-me де Морсье сообщила ужь мн тогда нкоторые факты — и я кое-что зналъ. Какъ мн противно и тяжело говорить обо всемъ этомъ! Но что же мн длать, когда г-жа Желаховская напечатала свою брошюру и ее читаютъ?!.. Вотъ въ какую область могутъ завести иныя знакомства.

Г-жа Желиховская идетъ еще дальше. Она возвышается до темнаго намека на что-то еще боле темное въ моемъ прошломъ. Въ моемъ прошломъ могло быть большое личное сердечное горе, сопряженное съ семейными и всякими непріятностями, могли быть, по выраженію г-жи Желиховской, «романическія» подробности; но, слава Богу, не было ничего такого, за что я долженъ былъ-бы краснть и стыдиться, что, такъ или иначе, касалось бы моей чести. Передъ безъименными клеветами и сплетнями, или совсмъ мн неизвстными, или достигающими до меня въ вид какихъ-то неопредленныхъ слуховъ, я конечно, какъ и всякій человкъ, безсиленъ.

Но пусть мн, не въ анонимномъ письм (я ихъ ужь получалъ), а прямо, лицомъ къ лицу, съ указаніемъ источника, скажутъ: кто и въ чемъ, несогласномъ съ честью и порядочностью, меня обвиняетъ, — и я спокойно разсчитываю, что смогу представить такія же ясныя доказательства лживости обвиненія, какъ и представленныя мною на этихъ страницахъ въ опроверженіе исторіи мнимаго подлога и прочихъ великихъ и малыхъ ужасовъ, измышленныхъ г-жой Желиховской.

Нисколько не защитивъ память Блаватской (не будь это дло такой общественной важности и не подними его сама же столь нжная сестра, — никто и не затронулъ бы этой памяти), а только очернивъ окончательно свою сестру, г-жа Желиховская, въ своей безсильной злоб, очевидно сама не понимаетъ, что такое длаетъ…

VII Новые документы

Приводя, то тамъ, то здсь, «по кусочкамъ», мое поддразнивающее письмо къ Блаватской отъ 8 Окт. (нов. ст.) 1885 г. насмшливый тонъ котораго былъ отлично понятенъ Блаватской, также какъ и всякому внимательному моему читателю, г-жа Желиховская строитъ на немъ самыя ужасныя обвиненія. Въ своемъ мст я разобралъ и объяснилъ это письмо подробно. Почему, какъ и что я говорилъ г-ж Аданъ и г. Шарлю Ришэ-читателю уже извстно. Я ничего не выдумалъ и не «сочинилъ», а только, такъ сказать, съехидничалъ на почв дйствительности. Неужели это было съ моей стороны ужь такое «преступленіе» — съехидничать и посмяться надъ Блаватской — посл всхъ чудесъ въ Вюрцбург, посл того, что она продлывала со мною! Авось безпристрастные и умные люди не вынесутъ мн за это обвинательнаго приговора! Блаватская, хоть и находила на нее иной разъ наивность, была хитра — и ужь никакъ не могла въ «серьезъ» принять моихъ словъ о томъ, что я обращаю въ теософію, по выраженію г-жи Желиховской, — передовыхъ людей Европы. Блаватская очень хорошо знала, что съ «серьезными» людьми я не шучу и не насмшничаю, какъ всегда шутилъ и насмшничалъ съ нею и ея сподвижниками, за что, съ самаго начала, получалъ отъ нея, и устно и письменно (см. «Изиду») прозвища «подозрителя,» «омы неврнаго,» «Мефистофеля» и т. д. Ошибиться въ смысл моего письма, повторяю, Блаватская не могла и если кому потомъ выставляла его въ вид письма «серьезнаго», то это было лишь притворство, ясное изъ всхъ обстоятельствъ дла.

Но вотъ г-жа Желиховская съ паосомъ восклицаетъ, что вдь такіе европейски извстные люди, какъ г-жа Аданъ и Ришэ «во всякое данное время могутъ, путемъ прессы, спросить меня какъ смлъ я ихъ морочить?» Не думаю, чтобы меня спросила объ этомъ m-me Аданъ; но если спроситъ и вопросъ ея станетъ мн извстенъ — я по пунктамъ отвчу ей и сообщу хоть и запоздавшій на 8 лтъ, — но не потерявшій своей курьезности мой «интервью» съ этой интересной язычницей конца XIX вка.

Что касается г. Шарля Ришэ-вотъ его собственноручное письмо, удостовряющее ка#къ именно я его морочилъ, а также отвчающее на выдумки г-жи Желиховской въ декабрьской книг «Русскаго Обозрнія» за 1891 г.; о которыхъ я упомянулъ на страницахъ 28–42 «Изиды.»

Удостовреніе Шарля Ришэ.

Dimanche 12 Mars. 1893.

Cher Monsieur Solovioff, je suis tout pr^et `a vous fournir sur mad. Blavatsky tous les renseignements que vous jugerez n'ecessaires, et que je pourrai vous donner.

Je l'ai connue `a Paris en 1884, par l'entremise de mad. de Barrau; et je n'ai jamais 'et'e ni de ses intimes ni de ses amis. Je l'ai vue en tout deux fois certainement, et peut ^etre trois fois, peut ^etre m^eme quatre fois; mais `a coup sur ce n'est pas plus de quatre fois. Ce n'est pas ce qu'on peut appeler, en langue fran`eaise, de l'intimit'e. J''etais-et je le suis encore-curieux de tout ce qui peut nous 'eclairer sur l'avenir de l'homme et les forces occultes, je ne savais-et je ne sais pas encore-si elles existent, ces forces occultes, mais je pense que le d'evoir d'un savant est de chercher m^eme l`a s'il y a quelque v'erit'e cach'ee au fond de beaucoup d'impostures. Lorsque je vous ai vu [133] , vous m'avez dit — «Reservez votre jugement, elle m'a montr'e des choses qui me paraissent tr`es 'etonnantes, mon opinion n'est pas faite encore, mais je crois bien que c'est une femme extraordinaire, dou'ee de propri'et'es exceptionnelles. Attendez, et je vous donnerai de plus amples explications».

133

Я познакомился съ г. Шарлемъ Ришэ, тогда-же въ 1881 году, въ дом г-жи де-Барро и видлъ его одинъ разъ у Блаватской.

J'ai attendu, et vos explications ont 'et'e assez conformes `a ce que je supposai tout d'abord, `a savoir que c'etait sans doute une mystificatrice, tr`es intelligente assur'ement, mais dont la bonne foi 'etait douteuse.

Alors sont arriv'ees les discussions que la S. P. R. anglaise a publi'ees (Coulomb et Hodgson) et ce doute n'a plus 'et'e possible.

Cette histoire me parait fort simple. Elle 'etait habile, adroite; faisait des jongleries ing'enieuses, et elle nous a au premier abord tous d'erout'es!

Mais je mets au d'efi qu'on cite une ligne de moi-imprim'ee ou manuscrite-qui t'emoigne d'autre chose que d'un doute immense et d'une r'eserve prudente.

A vrai dire, je n'ai jamais cru s'erieusement `a son pouvoir; car en fait d'exp'eriences, la seule vraie constatation que je puisse admettre, elle ne m'a jamais rien montr'e de d'emonstratif. Quant `a ce tout Paris qui l'a adul'ee, c'est une bien sotte l'egende: il n'y avait, pour lui rendre visite, que cinq ou six de mes amis, alors fort jeunes, et qui appartenaient plut^ot `a des groupes d''etudiants qu'`a des groupes de savants; nous n'avons 'et'e, ni les uns ni les autres, s'ediuts par le peu de soi disant ph'enom`enes, qu'elle nous a montr'e.

Voil`a, cher Monsieur Solovioff, tout ce dont je me souviens avec pr'ecision. Faites de ma lettre ce que vous voudrez, je me fie enti`erement `a vous.

Croyez moi, je vous prie, votre bien affectionn'e

Charles Richet.

Переводъ. Воскресенье 12 марта 1893. Дорогой господинъ Соловьевъ, я готовъ снабдить васъ о г-ж Блаватской всми свдніями, какія вы сочтете необходимыми и какія я буду имть возможность вамъ дать. Я съ ней познакомился въ Париж въ 1884 году, при посредств г-жи де-Барро, и никогда не былъ ей ни своимъ человкомъ, ни другомъ. Я видлъ ее, наврное, всего два раза, можетъ быть три, можетъ быть даже и четыре раза; но ужь во всякомъ случа не больше четырехъ разъ. Этого нельзя назвать, на французскомъ язык, близостью. Я былъ заинтересованъ — и до сихъ поръ интересуюсь — всмъ, что можетъ насъ просвтить относительно будущности человка (за гробомъ) и таинственными силами, я не зналъ — и до сихъ поръ не знаю — существуютъ ли он, эти таинственныя силы; но думаю, что обязанность ученаго — искать, нтъ ли какой нибудь истины, скрытой на дн многихь обмановъ. Когда я васъ увидлъ, вы мн сказали: «повремените съ вашимъ сужденіемъ, она мн показала вещи, кажущіяся мн очень удивительными, мое мнніе еще не составлено, но я думаю, что это женщина необыкновенная, одаренная свойствами исключительными. Подождите — и я вамъ дамъ боле полныя объясненія».

Я ждалъ и объясненія ваши оказались достаточно сходными съ тмъ, что я и самъ прежде всего предполагалъ, а именно, что она, конечно, морочила (слова mystificatrice на русскомъ язык нтъ, по прямому смыслу фразы именно: морочила), была женщина, разумется, очень умная, но съ сомнительной добросовстностью.

Засимъ появились пренія, опубликованныя Лондонскимъ Обществомъ Психическихъ изслдованій (Куломбы и Годжсонъ) — и сомнніе уже стало невозможнымъ.

Исторія эта мн кажется очень простой. Она была искусна, ловка, производила ловкіе фокусы и сразу всхъ насъ сбила съ толку.