Современный югославский детектив

Огорченный, я объявил ей об увольнении.

Она заявила, что и сама могла бы бросить работу в агентстве «Фиат–люкс».

Я напомнил, что предупредил ее об увольнении за восемь дней.

Она ответила, что не уверена, увидимся ли мы завтра.

Я объявил — правда, в устной форме — о немедленном увольнении.

Она не стала дожидаться, пока я оформлю документы. Кричала, что уходит сию же минуту, поскольку не желает ни секунды оставаться в задрипанном агентстве, которое вовсе и не агентство, а вонючая дыра, посещаемая лишь кредиторами да сомнительными типами, и это вполне соответствует уровню его владельца, то есть моему.

Желая все расставить по своим местам, я выступил с обстоятельным обзором полезной деятельности организации, которая в обозримый срок из никому не ведомой превратилась…

— У меня не хватает выдержки слушать эти научно–фантастические басни! — дерзко прервала изложение моей точки зрения Кэт Карсон, которая, вероятно, и по сей день занималась бы уборкой номеров и коридоров в каком–нибудь голливудском отеле, если бы я в свое время — все из–за моего мягкосердечия! — к сожалению, не забрал ее оттуда.

— Прощайте! — кинула она уже с порога. — Надеюсь, у вас больше не будет возможности проводить свой геноцид по отношению к живому существу в любой точке земного шара! Впрочем, у вас нет средств заплатить кому–либо, а последняя на белом свете идиотка, которая работала у вас бесплатно, уходит.

И хлопнула дверью.

Удар был, вероятно, силен: мы подскочили — я и треснутая ваза, стоявшая на шкафу, а со стены упала литография, полученная в аренду вместе со служебным помещением.

— Уф! — произнес я и плюхнулся в кресло.

Я был доволен, ибо без труда и расходов избавился от вздорной особы, которая ежедневно отравляла мне жизнь, долбила мозги, словно дятел, вмешивалась в дела, не входившие в круг ее обязанностей.

Она, эта Кэт Карсон, только что укоряла меня за то, что без всякого вознаграждения ждала меня всю ночь в агентстве, тогда как я болтался бог знает где с каким–то подозрительным типом — она, очевидно, намекала на мистера Пиппинса, который, каков бы он ни был, являлся нашим клиентом и заслуживал всяческого доверия.

И это она говорила мне, который на самом деле долгие часы ждал ее в агентстве, тогда как эта Кэт Карсон проводила время бог знает где, кокетничала с каким–то расфуфыренным патентованным франтом, в компании, порочащей общественную репутацию по меньшей мере на 76,5, а может быть, даже на 92,3 процента! Она меня ждала! А что же тогда делал я всю ночь в канцелярии один, если не считать мистера Пиппинса, который, будучи нашим клиентом, не встревал в ссору и зря терял время, вместо того чтобы использовать его на сон, дав отдохнуть как измученному организму, так и перегруженному интеллектуальными усилиями мозгу? Я даже несколько раз звонил ей домой, но ее там не было: конечно, у этого latin lover есть свое гнездышко для любви…

— Вы нахал! — именно здесь прервала меня Кэт, тогда еще моя секретарша. — Я не позволю вам чернить мой моральный облик!

Я издевательски рассмеялся, что еще больше разозлило Кэт.

— Впрочем, — сказала она, когда вновь обрела дыхание, — вас не касается, где я бываю и как себя веду вне служебного времени!

— Но это было в служебное время!

— После полуночи? Что вы молчите? — Кэт выпрямилась и уставила руки в бока. — Вы хотите, чтобы я сообщила о вас в профсоюз? Или у нас девятнадцатый век? Рабовладение? Эксплуатация?!

— Не смейте приплетать сюда политику!..

— Ничего я не приплетаю! Напротив. Вы тот, кто путает понятия рабочего времени, обязанности подчиненных и права работодателя…

— Мы занимались делом. Вы и я. В нашей отрасли не существует ограничений рабочего дня. Еще никому не удавалось заставить преступника убивать с девяти тридцати до семнадцати с перерывом на обед. И детективы служат человечеству и заботятся о выяснении истины не пять дней в неделю с перерывом на уикенд!

— Остроумно!.. — ухмыльнулась Кэт.

— Остроумно или нет, а вас не было на рабочем месте в канцелярии и дома, это факт. И вы обещали дать мне отчет: где вы были и что делали!

Она попыталась сразить меня взглядом, но то ли промахнулась, то ли он был недостаточно интенсивным, только я устоял. Затем она сдалась.

— Я была с Альберто…

— Под этим интимным наименованием, вероятно, скрывается мистер Росси, этот навязчивый субъект, который пристал к нам в баре у пляжа?

— Да, тот самый, который угощал вас и этого жадину Пиппинса, а потом был настолько любезен, что отвез нас в город!

Я удовлетворенно улыбнулся, потому что она наконец–то ступила на тонкий лед.

— И тогда вы, — я говорил медленно, четко, аккуратно разделяя слова, — были настолько любезны, что похитили у любезного Альберто машину!

— Я?!

— Вы!

Она посмотрела на меня своими огромными глазищами, которые в этот момент стали еще больше.

— Что вы еще придумали?!

— Там, у бензоколонки, — напомнил я ей. — Пока мы, Диззи… ну, мистер Пиппинс… и я…

— Что же случилось у бензоколонки?

Тигрица смотрела на меня кроткой овечкой. Невинное дитя, подумал я с иронией.

— Это вы должны мне объяснить! Рэд Браун лежал на дороге окровавленный и лишенный… хм… лишенный способности… может быть, на всю жизнь…

— Тот рыжий пристаючий тип?

— Он к вам приставал? Только приставал?.. А полиция ищет его, объявлен розыск… Хм, его не будут больше преследовать, не будут как… сексуального маньяка…

В ее взгляде мелькнуло удивление.

— Вы думаете? Он не показался мне опасным. Откровенно говоря, он попытался что–то предпринять, но все вы, мужчины, пытаетесь что–то предпринять… Мне кажется, он подрался с Альберто, они нанесли друг другу несколько ударов, потом он подошел ко мне… А я отделалась от него довольно быстро!

Она рассказывала спокойно, будто ничего особенного не произошло или по крайней мере словно не она была виновницей случившегося.

— А машина? Вы же не станете отрицать, что вскочили в машину и помчались на ней, как на пожар… И прежде чем красавец Альберто успел прийти в себя…