"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
– Тогда тебе нужно встретиться с банковским консультантом Курта. Насколько я знаю, самокаты покупаются исключительно в кредит.
Значит, Курт был совершенным нищебродом.
Убирая карточку, Лаура взглянула на часы:
– О, уже двенадцатый час. Я должна идти.
«Ну и гуд бай», – сказал мой внутренний ребенок.
– Жаль, – сказал я. – Вечер был славный.
– Но ведь не последний. – Она подмигнула мне, вставая. Потом достала свой мобильник и заказала такси через приложение.
– Можно еще раз воспользоваться твоим туалетом?
– Конечно, первая дверь слева за кухней.
Лаура удалилась в гостевой
Это у меня только что было первое свидание или меня только что использовали? Я не знал. Одно ощущалось как нечто непривычное. Другое – как привычное.
Лаура вернулась:
– Пока. – Она легко поцеловала меня в щеку, взяла за руки и задержала их на секунду дольше, чем это приемлемо для двух родителей, которые просто встретились на заседании родительского комитета.
Она ушла. Дверь захлопнулась, и скрип деревянных ступеней стихал, по мере того как она спускалась по лестнице.
Я выглянул через балконное окно на улицу – Лауру уже ожидало такси.
Я подошел к стереоустановке и еще раз прослушал «You go and save the best for last» Ванессы Уильямс [387] , после чего снял иглу с пластинки и открыл балконную дверь, чтобы проветрить комнату. И тем самым впустил в квартиру максимально возможное климатическое изменение, если иметь в виду мое настроение.
387
Песня американской певицы Ванессы Уильямс «Лучшее оставь напоследок».
– В ма…дуууу! – послышался рев из парка. Сопровождаемый звоном разбивающейся бутылки.
За секунду до этого я все еще предавался воспоминаниям о том времени, когда был влюбленным подростком.
А в следующую секунду я снова был страдающим от недотраха супругом, парнем, которого использовали, навязав ему очередного нежелательного клиента, а мои реальные эротические переживания ограничивались тем, что на мой балкон доносились вульгарные названия женских половых органов, недавно выученные культурно чуждыми асоциальными типами. Если бы Лаура не заказала такси, она бы угодила в лапы к этим отморозкам.
Между толчками взбесившегося пульса прорвался голос моего внутреннего ребенка.
«Сейчас я бы хотел исполнить свое желание».
«Какое еще желание?» – Я что-то не догонял.
«Ты позволил навязать тебе нежелательного клиента вопреки моему совету. За это ты обещал исполнить одно мое желание».
«Ах да. Конечно. Чего ты хочешь?»
«Чтобы ты позаботился о тишине в парке. Я хочу, чтобы мне не мешали спать».
«Так… – Я был немного удивлен. – Ладно, я позвоню в службу общественного порядка, но не знаю, что это даст. В прошлый раз…»
«Служба общественного порядка вообще ничего не даст. Звони Вальтеру».
«Что, прости?»
«Позвони Вальтеру, и пусть его ребята успокоят отморозков в парке».
Я остолбенел. Какая гениальная и простая идея. А ведь я и сам мог бы до нее додуматься. Если полиция и службы общественного порядка не могли позаботиться о спокойствии в одном жилом районе, то охранники Вальтера – могли.
Похоже, мой внутренний ребенок гораздо активнее, чем я, занимался решением проблемы спокойного сна. С нашей историей об угрозе от Хольгерсонов не так уж трудно будет убедить Вальтера, чтобы он поручил
своим людям прибраться в парке. Причем несколько более эффективно, чем сумел бы один кубик льда или один испуганный сотрудник службы общественного порядка.Маленький светловолосый мальчик в кожаных штанишках, с его детской интуицией, нашел простейшее решение.
Я позвонил Вальтеру. Он сразу взял трубку.
– Вальтер, это я.
– Что случилось?
– Я не уверен… В парке возле моего дома сейчас слоняются несколько личностей, которым там делать нечего. Может, твои ребята проверят, вдруг эти типы из семьи Хольгерсонов?
– Заметано. Это все?
Для меня это было все. Для моего внутреннего ребенка – нет.
«Спроси, есть ли у его людей изолента и кабельные стяжки».
«С чего вдруг?..»
«Спроси!»
– Есть у вас изолента и кабельные стяжки?
– Конечно.
– Тогда вот что нужно сделать…
Мой внутренний ребенок рассказал мне в деталях, как люди Вальтера, следуя сюжету нашей истории про Хольгерсонов, должны проверить личности отморозков из парка. А потом связать этих люмпенов, которые не были Хольгерсонами, но тем не менее нервировали меня по ночам, и оставить их там с кляпами во рту до тех пор, пока они сами не сообразят, что в будущем им бы лучше не соваться в этот парк.
Конкретно такое исполнение плана мне показалось несколько грубым. Лично я внутренне отрекся от насилия. Но тогда я еще не подозревал о существовании моего внутреннего ребенка. Что касается содержания его рекомендаций, то как раз из-за их грубости они были весьма обнадеживающими. И ведь я все равно уже пообещал моему внутреннему ребенку исполнить одно его желание. Поставленный перед выбором между физической целостностью парковых отморозков и душевной целостностью моего внутреннего ребенка, я не раздумывал ни секунды. И в точности передал Вальтеру это желание. Правда, ни мой внутренний ребенок, ни я не знали в тот момент, что два отморозка и в самом деле принадлежали к семье Хольгерсонов. И из-за этого очередная шутка моего внутреннего ребенка оказалась опасной для жизни.
25. Знание
Знание – это сила. Однако перед незнающим, который не знает, что он ничего не знает, знающий бессилен. Вы можете обогатить других своим знанием только в том случае, если они хотя бы смутно подозревают о своей собственной духовной бедности.
Этой ночью я спал как ребенок. Наверно, надо бы сказать – как некий внутренний ребенок. Через двадцать минут после звонка Вальтеру под моими окнами царило абсолютное спокойствие. Тишь да гладь.
Я был благодарен моему внутреннему ребенку за такое креативное решение.
Мой внутренний ребенок был благодарен мне за то, что я исполнил его желание. Вместе мы спали глубоким и спокойным, оздоровительным сном.
До тех пор, пока утром меня не разбудил звонок в дверь. Я взглянул на часы: четверть девятого. Обычно я просыпался сам не позднее семи.
Я надел халат, прошаркал к двери и посмотрел в глазок. Это была Катарина. Хотя у нее был ключ от моей квартиры, равно как и у меня – от нашего дома, но, уважая личное пространство друг друга, мы звонили, если не знали наверняка, что другого дома нет.