"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

— Дадим отстояться, решение не где-то там, а в том, что у нас уже есть.

— А помимо этого, — спросил Ромен Валант, — у тебя есть программа действий?

Ноэми взяла со спинки стула пальто и собралась выйти из кабинета:

— Завтра озеро будет полностью спущено. Мне нужна максимально подробная карта деревни. Милк, разрешаю тебе пойти поболтать с мамой. Пусть укажет нам, кто где жил до затопления. Вероятно, это займет у нее большую часть дня.

— Да она для вас это за час сделает, — расхвастался мальчишка-полицейский.

— А что потом? — спросил Буске.

— Потом? — повторила Ноэми. — Не знаю, как вы, а я куплю себе пару болотных сапог. Денек обещает быть топким.

53

Подобно надевшим сапоги фликам, мини-экскаватор Агентства по осушению, восстановлению и инспектированию озер тоже переобулся в пластиковые гусеницы, предназначенные для пересеченной местности. Он без устали разбирал груду камней, которые долгие годы были общинным домом Авалона.

Вокруг осушенного озера пришлось соорудить зону безопасности из металлических заграждений фирмы «Вобан», которые мэрия использовала в базарные дни. По другую сторону барьеров в операции принимало участие почти все население деревни, компанию которому составляли журналисты с микрофонами в вытянутых руках и камерами на плечах. Спустя четверть века Авалон вновь обретал свою печальную славу.

Ноэми столкнулась с Сен-Шарлем, кивнувшим ей в знак приветствия. Он ни словом не обмолвился ни про аварию, ни про обнаружение скелета. Их скрепленное рукопожатием соглашение было соблюдено, как он и обещал.

Какой-то оператор, едва не свалив с ног Буске, пытающегося натянуть резиновые сапоги, пробился сквозь толпу к сидящей в машине с блокнотом в руке журналистке.

— Ты что, поймал хорошего клиента? — спросила молодая женщина.

— Устанешь отбиваться, — ответил оператор. — Тут у каждого есть своя теория или хотя бы история, которую он готов рассказать. Но мне кажется, я нашел кое-что получше.

Корреспондентка отложила блокнот на пассажирское сиденье, вышла из машины и посмотрела в ту сторону, куда он указывал, — на ответственного за расследование капитана полиции.

— Видишь ее, да? А видишь шрам на щеке? Это флик из Парижа, капитан из отдела по борьбе с оборотом наркоты…

— Ух ты черт! Я ее хочу, — взбодрилась девица. — Сейчас забацаем классную передачку!

Они попытались незаметно перелезть через заграждения, но путь им преградил Буске, не упустивший ничего из их разговора.

— Попробуйте только приблизиться к моему офицеру, я разобью вашу камеру и заставлю вас сожрать ее.

— Вы не имеете права, — возмутился оператор.

— Я скажу, что она упала. И ты тоже, жирный козел; я скажу, что ты упал вместе со своей бандурой. — Буске схватил его за шиворот и заставил отступить на два шага. — Вы же видите, здесь заграждение, вот и стойте с правильной стороны.

В центре деревни под шатром из белого пластика организовали импровизированный генеральный штаб. На столе, утонувшем ножками в иле, была разложена испещренная пометками карта, и на нее были устремлены все взгляды.

— Проблема с прессой? — спросила Ноэми Буске, когда тот наконец присоединился к команде.

— Вы же их знаете, капитан. Они как дети, всегда хотят подойти поближе к огню. Теперь будут осмотрительней.

Закрывающее вход в шатер полотнище приподнялось, и появился рабочий в заляпанном грязью комбинезоне:

— Мы дошли до уровня подвала. Дальше будем работать вручную, приходите, если хотите.

Место было расчищено от обломков крыши и одной из стен — Ноэми узнала интерьер дома, который видела при помощи камеры «GoPro» во время погружения Юго, едва не ставшего для него последним. Вход, зал собраний, коридор, помещения для складирования и, наконец, ведущий в подвал и пробитый рухнувшей балкой двойной люк в полу. Надувной буй, который дал возможность немного приподнять упавшую опору, теперь представлял собой лишь спущенный шарик.

Там, красная, неподвижная, развороченная, местами покрытая мелкими водорослями и раздавленная сотнями килограммов балки, находилась бочка. Через широкую щель в пластике виднелся череп авалонского мальчика.

— Отправляйте тело в Институт судебно-медицинской экспертизы, — распорядилась Шастен, — вместе с требованием на вскрытие и заявкой на сравнение проб ДНК для лаборатории. Все срочно.

— Чтобы не заставлять ждать родственников? — спросил Милк.

— Не совсем. Если это Сирил, мать не признает очевидное. Ее муж даже не хочет, чтобы ей об этом говорили. Если это Эльза, Маргарита Сольнье нас просто не услышит. Результаты нужны срочно только потому, что у меня уже внутренности кипят оттого, что я ничего не знаю.

Один из рабочих сообщил, что бочка сейчас будет поднята и что по требованиям техники безопасности следует освободить помещение. Все покинули дом, предоставив главную роль гидравлическому подъемному крану.

Ноэми вернулась в шатер и вышла оттуда с подробной картой.

— Ну что, Милк, проведешь мне экскурсию по деревне?

Криминалистическая прогулка началась среди унылого, разоренного пейзажа, по болотистой почве, усеянной мокрыми камнями, в окружении окаменевших и ставших бетонно-серыми от минеральных наслоений деревьев с ветками, словно бы молящими о помощи и неподвижными, как жители Помпей. Войдя в старый Авалон, флики сразу ощутили постапокалиптическую атмосферу этого места. Город без единой живой души, развороченные дома, словно обгрызенные каким-то великаном, которому захотелось откусить по куску от каждого.

Они прошли по главной улице и остановились возле склонившегося почти до земли металлического фонаря. Слева от них, в центре двора, перед частично обрушившимся зданием в форме буквы «Г» сохранились заржавленная беличья клетка и горка с треснувшим и не доходящим до земли спуском. Ноэми подошла к указателю, покрытому вязким илом, и протерла его изнанкой своего пальто. Стали видны два держащихся за руки маленьких силуэта.

— Школа? — спросила Ноэми.

— Да, где учились трое ребятишек, — подтвердил Милк.

Она обошла двор и у основания той стены, где прежде был вход, обнаружила запечатленный на камне след детской любви. Там сохранилось неумело выцарапанное сердечко.

Они продолжили путешествие и углубились в прилегающие улочки. Милк показал ей бывший дом семьи Кастеран. На сотню метров дальше и почти на краю деревни — жилище Доренов, рядом с простиравшейся на многие гектары пустошью, свободной от каких бы то ни было строений; должно быть, прежде это были их сельскохозяйственные угодья. И наконец, прямо у границы старого Авалона, на широком холме с крутыми склонами и плоской вершиной, стоял дом семейства Сольнье, почти идентичный тому, что Ноэми видела накануне. Кованая железная калитка, где когда-то располагался вход, была еще крепкой, но внимание Шастен привлек один из камней в примыкающей к ней рухнувшей ограде. Она опустилась на одно колено, чтобы лучше разглядеть глубоко процарапанное на нем сердечко. Второе за день, и высказавшееся гораздо яснее. Она подумала про Алекса и Эльзу. Детская любовь, безграничная, всеобъемлющая, избавленная от всех страхов взрослой любви.