"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33

– Убить, – приказал лагерфюрер.

Подняв с земли мокрый камень, он взвесил его на ладони, подбросил, поймал. Перевел глаза на заключенных, в ужасе смотревших на происходящее.

– Ведь вы так поступаете, жиды? Это написано в ваших священных книгах. Берите каждый по камню и преподайте вору урок.

Эсэсовец бросил свой камень капо и кивнул Гуго. Они пошли к десятому бараку. Гуго неуверенным шагом, на подгибающихся ногах поплелся дальше. Острая фаза болезни заканчивалась, но теперь казалось, что болит все тело. Крики мальчика и стук падающих камней отдавались в ушах. С таким же глухим звуком шлепались камни, которые маленький Гуго швырял в Шпрее. Мальчик замолчал. Прекратился и камнепад. Гуго запретил себе оборачиваться.

– Это обязанность капо, – извиняющимся тоном сказал лагерфюрер. – Нам бунты не нужны. Когда паразиты крепко уяснят, что за каждым проступком следует наказание, становятся как шелковые. Вот для чего нужен карантин.

От подступивших слез у Гуго защипало глаза.

– Раз они взбунтовались, – продолжал лагерфюрер. – Нам крупно повезло, что у них не было ни оружия, ни взрывчатки.

В подсознании что-то зашевелилось. Гуго никак не мог ухватить ускользающую мысль, но знал: сейчас он услыхал нечто важное, ответ, который упорно искал.

– Пришли, – сказал лагерфюрер.

Барак оказался забит деревянными нарами, между которыми едва можно было протиснуться. Вонь висела такая, что Гуго пришлось прикрыть нос рукавом, чтобы не стошнило. Десятки истощенных людей лежали и сидели на соломенных тюфяках, привалившись друг к другу. Они напоминали зверей, глядящих из темных нор.

Эсэсовец громко выкрикнул номер. Никто не отозвался. Он повторил. К ним подошел испуганный человечек и смущенно стянул шапку. Беззубый, лицо в рябинах, сквозь щеточку волос просвечивает пятнистый череп. Этот мужчина ничем не напоминал Йоиля. Он залопотал что-то по-гречески, показывая на человека, лежащего на нарах.

Гуго шагнул вперед. Лежащий не отрываясь смотрел на перекладины верхних нар. Он был обрит, серая пергаментная кожа обтягивала тело. Гуго мог пересчитать все его ребра. На заголившемся животе набухла какая-то шишка. Рот раскрыт, руки с пальцами-спичками широко раскинуты. На внутренней стороне запястья вытатуирован номер. Тот самый, что выкликал лагерфюрер.

Склонившись, Гуго в ужасе спросил:

– Герр Эррера?

Человек не ответил, продолжая бессмысленно глядеть вверх. Вдруг он дернулся. Омерзительно завоняло. Под ним растеклась лужа черного поноса, сразу протекшего сквозь тюфяк.

– «Мусульманин», – с отвращением произнес лагерфюрер. – Так заключенные зовут тех, кто вот-вот коньки отбросит.

– Почему он не в больнице? – гневно спросил Гуго.

– А что ему там делать? – хохотнул эсэсовец. – Топливо для крематория. Скоро болезнь его доглодает. Приедет труповозка, заберет – и в ров.

Чувствуя себя беспомощным, Гуго вновь наклонился над мужчиной. Тонкий, как у Йоиля, нос, те же губы, светлые глаза. Как сказать ребенку, что у него больше нет отца? Высокого, сильного, катавшего его на плечах.

30

Гуго курил, привалившись к стене блока. Из головы не выходило морщинистое лицо Эрреры и слова лагерфюрера: «Нам крупно повезло, что у них не было ни оружия, ни взрывчатки». Слова засели в мозгу, точно червь. Наконец он понял почему. В «Унион-верке» хватало и оружия, и пороха. Заключенных водили туда на работу каждый день. Сколько взрывчатки нужно зондеркоманде, чтобы поднять восстание? «Унион 18». Восемнадцать чего? Граммов?

Он курил и наблюдал, как солнце садилось за блоками Аушвица. Сверху на землю лился тусклый печальный свет, даже снег потерял свою красоту. Рядом глухо стукнула распахнувшаяся дверь.

– Герр Фишер, – сказал голос Адель, – Фогт передал мне, что вы хотите со мной поговорить.

Гуго осмотрел ее с ног до головы. Поверх белого халата наброшено пальто. Лицо свежее, совсем девичье. Он не мог представить ее вовлеченной в Сопротивление. Адель ассоциировалась у него лишь с чистым восторгом, испытанным в Солахютте, когда он собирался ее поцеловать. Она, кажется, тоже вспомнила об этом и покраснела.

– Мне нужен помощник, хорошо знающий лагерь, – пояснил Гуго. – Где здесь можно раздобыть ампулу с цианидом?

– Ясно. – Она застегнула пальто; тон у нее сделался чуть ли не разочарованным. – На аптечном складе, где же еще. Наверняка у них есть. Сигаретой не угостите?

– Конечно.

Гуго щелкнул зажигалкой. На мгновение, защищая ладонями огонек, они вновь оказались очень близко друг к другу и оба этому улыбнулись. Не будь они в аду, Гуго сейчас повел бы ее по каким-нибудь еще уцелевшим ресторанам Берлина, целовал бы под музыку ее пахнущие «Ягермайстером» губы. Но вокруг был ад. И не просто ад, а последний его круг.

– Как вы себя сегодня чувствуете? – спросила она.

– Лучше. – Гуго пошевелил двумя ожившими пальцами.

– Рада за вас.

Улыбка Адель согрела его даже в мороз. Они пошли по улице. Курила она медленно, придерживая воротник пальто, чтобы защититься от холода, но Гуго все равно видел ее шею сквозь пряди медно-рыжих волос. Адель что-то рассказывала о каникулах в Баварии, куда ездила в детстве. Как глупо, что они познакомились в лагере смерти…

– Вот мы и на месте. – Адель показала на трехэтажное здание из красного кирпича.

Оба прошли в узкую прокуренную комнату на первом этаже. Адель постучала ладонью по стальному столу. Теснившиеся на нем каталожные ящики мелко задрожали. Человек, стоявший в глубине комнаты, оглянулся, захлопнул шкаф и подошел к ним.

– Это Сикорский, – представила его Адель. – Заведующий аптекой.

Гуго осмотрелся. У заиндевевшего окна сидел невысокий мужчина. Он записывал названия сваленных перед ним на столе лекарств, аккуратно клеил этикетки и складывал в железную коробку. В другом конце комнаты две женщины стучали по клавишам пишущих машинок, не отрывая глаз от бумаг.

– Чем могу? – Сикорский поправил на носу очки и улыбнулся.

– Мне нужно узнать, не получал ли кто-нибудь цианид в ампулах за последние, скажем, две недели.

Женщины разом прекратили печатать и обернулись.

– Цианид? – Сикорский сдвинул седые брови.

Взяв амбарную книгу, он послюнил палец и принялся листать страницы, щурясь сквозь толстые стекла очков. Пробежав по всем столбцам, причмокнул.

– Ничего, – пожал плечами он. – Были заказы на большие партии эвипана и гарденала, а цианид никто не просил.